Стала замечать, что с раза в неделю плавно съехала на раз в месяц. Ну, да ладно! Главное, 50 глава закончена и представлена вашему вниманию.

Глава 50
«Еще одна... Девочка», - эти слова акушерки еще долго точно эхом бились у меня в висках, даже когда врач протянула мне ребенка. Когда новорожденная оказалась у меня на руках, тело пробил озноб. Я знала, что от нашего с Генри союза может родиться все, что угодно, но то, что предстало моим глазам, напугало до глубины души. Наспех завернутое в пеленку зеленого цвета, на моих руках кричало что-то сродни переходной формы от льва к человеку, покрытое грубой светло-коричневой шерстью с раскосыми светло-зелеными глазами. Конечно, нельзя так говорить про собственное дитя, но... что-то внутри меня перевернулось при виде ее. Я вспомнила Литу, ведь тело моей первеницы тоже было покрыто шерстью, и, к тому же, имелся хвост, но смотрела на младшую и понимала: тут нечто иное, совсем иное... Что-то, что нельзя объяснить генетикой, то, над чем я пренебрежительно смеялась, раз за разом сознательно нарушая запрет.
«Спокойно, Эл, спокойно... – успокаивала я себя, глядя на в нестерпимых муках рожденную дочь. – Это всего лишь физическая мутация... Как у Генри, как у Литы!»
Я зажмурила глаза, стараясь отогнать от себя плохие мысли и повторяя лишь одну истину: «Просто мутант... просто... физическая», и через некоторое время разуму удалось заглушить вопиющий крик души, хотя по щекам, неизвестно отчего, покатились крупные соленые слезы.
- Отдайте, - услышала я сквозь пелену мыслей голос доктора Аманды, и, напротив, инстинктивно прижала ребенка к себе.
- Нет, - выдохнула я, сама не узнавая свой глухой, подавленный, голос. – никому я ее не отдам! Это мой ребенок!
- Никто не спорит, что Ваш, - на лице доктора появилось легкое недоумение, - но сейчас ее необходимо отдать медсестре. Вы же знаете...
- Ах, Вы в этом смысле... – Я почувствовала себя полной дурой. – Тогда... Конечно...
Я передала малышку медсестре, что стояла по правую руку от меня, а сама вновь легла на подушку. Тягостные мысли не покидали меня, даже когда я погрузилась в сон, навеяный то ли усталостью, то ли, может быть, каким-то лекарством, введенным незаметно для меня сразу после родов.

Прошло пять дней. Пять бесконечно тянущихся дней, когда во времени ориентируешься по графику «Завтрак-обед-ужин» и по числу в левом углу дисплея мобильника. Детей приносили только на кормление, длившееся совсем недолго, и тут же уносили, ссылаясь на распорядок дня. Я чувствовала, что скоро сойду с ума в этой конуре, если меня не выпишут.
От скорбных мыслей меня отвлек звук открывшейся двери. Я поправила под спиной подушку и устроилась поудобнее. Сначала в узкую щелочку между дверью и косяком протиснулся край букета, завернутого в белую гофрированную бумагу, затем зашел и сам даритель.
- Милый!!! – Я даже взвизгнула от счастья, увидев, наконец, мужа после долгой разлуки. – Ты вернулся!
- Конечно, вернулся, - улыбнулся он, проходя в палату и вручая мне букет из двух белых и одной алой розы. – Куда же я от вас денусь-то?
- Какие шикарные розы! – воскликнула я, прижав букет к груди и восторженно улыбнувшись. – Спасибо!!!
- Решил загладить свою вину перед тобой, - ответил он, придвигая стул и садясь рядом со мной.  – Ведь в прошлые разы я не дарил тебе цветов.
- Ты получил мое смс четыре дня назад? – спросила я, отчего-то покраснев.
- Получил, - ответил он слегка удивленно, - и даже ответил, что люблю тебя.
- Извини, - я опустила глаза.
- За что?
- Ну, сына у нас опять не вышло... – пояснила я. – Снова одни девчонки.
- Да ладно, - он улыбнулся, - сам виноват. Если ты помнишь школьный курс генетики...
- Ты их видел? – перебила Зверя я, зная, что дай ему волю – он мне лекцию читать начнет на целый час.
- Да, мне показали через стекло, - кивнул он. – Очаровательные детки.
- Ну, так! – подмигнула я. – Разве может быть у нас по-другому?
- Не может, - заговорчески подмигнул он. И только хотел меня поцеловать, как дверь в палату снова отворилась, и в комнату вошли две медсестры, держа на руках моих крошек.
«Время кормления», - невольно улыбнулась я.
Одна из медсестер неприязненно взглянула на Генри, но я ответила, прежде чем она успела что-то возразить,
- Это мой муж, и он останется...
Медсестра хмыкнула и положила одну из малышек в колыбель возле меня, а вторую отдала мне. Вторая медсестра, более доброжелательная, отдала дочек отцу.
- Мы вернемся через пятнадцать минут, - и, почти вытолкав напарницу, вышла за дверь.
- Справишься? - спросил Генри, посматривая на меня с беспокойством.
- К двоим одновременно я приноровилась, причем еще давно. А вот, - я посмотрела на малышек, что были на руках счастливого, но обескураженного отца, - двух средненьких тебе придется подержать еще минут пять.
- Думаю, я справлюсь, - улыбнулся он сначала мне, а потом перевел взгляд на дочерей, - Ты еще не думала об именах для них?
- Обижаешь, - я захихикала, - на женские имена у меня бурная фантазия. Только вот тебя все-таки стоит спросить...
- Так что сказала тебе твоя фантазия?
- Самую старшую, -  я кивнула в колыбель, - Розанна, а вот эту, - вновь кивок, но на этот раз в сторону девочки, лежащей на руках отца головой в правую сторону, - Алисэн. А вот двух других я не знаю еще...
- Розанна, Алисэн. Хорошие имена... - одобрил Зверь. – Знаешь, могу я предложить одно имя?
- Да, конечно, - я улыбнулась, - это и твои дети тоже...
- Мне было бы приятно, если бы одну из малышек звали Анжеликой.
- АнжелИка... Ангел... Лика, - смаковала я это имя, - красиво. Будет Анжеликой. А кто?
Генри указал на девочку, смирно посапывающую на его левой руке и добавил с каким-то ностальгическим взглядом в глазах:
- Так звали одну мою хорошую знакомую. Она была очень хорошим человеком.
- Что ж... Понятно. Осталось только одно имя, - улыбнулась я. – Только давай больше не будем называть «в честь»?
- Может, Мария? И хотел дать ей второе имя в честь твоей прародительницы, но если не хочешь? - с хитрой улыбкой пожал он плечами.
- Мария-Мелинда МакКой... Мария-Мелинда... - произнесла я тихо, посмотрев на девочку,
Та с жадностью присосалась к моей груди, впившись маленькими полыми коготками черного цвета, внутри которых как будто что-то клубилось, и мое сердце  вновь сжалось в ощущении чего-то темного, пока еще дремлющего внутри младенца, но в любой момент способного проснуться и вырваться на поверхность. Это заставило меня тихо, почти одними губами, произнести словосочетание: «АльзАра Кимена». В переводе с древнефиникийского языка «Альзар» - демон, «Кимео» - святой.
- Ты что-то сказала? – переспросил Генри, явно не расслышав этих слов.
- Нет, ничего, - тряхнула я головой.
Он тоже посмотрел на младшенькую:
- Элен, тебя что-то беспокоит?
- Нет... Ничего... Правда... - улыбнулась я. - просто боюсь ее напугать.
- Эл... – в одной этой фразе отчетливо слышался покровительственно-укоризненный тон, такой знакомый.
- Просто я задумалась над тем, через сколько нам стоит возобновить попытки зачатия СЫНА, - солгала я, улыбнувшись, хотя прекрасно знала, какая реакция мужа за этим последует.
- Думаю, еще рано. Во-первых, тебе еще надо востанновиться после родов, а во-вторых, дать им хоть немного подрасти, - он обвел девочек взглядом.
- Я не говорю, что мы прямо через месяц начнем... Если и станем пробовать, то не раньше, чем лет через семь.
- Как Вам будет угодно, - улыбнулся он, но я, не обратив внимание на эту вскользь брошенную фразу, продолжила:
- Если начнем, ведь мы каждый раз играем судьбой, - Мария-Мелинда уже прекратила есть, и я телекинезом положила ее в колыбель, взяв взамен ее Розанну, - и ты это знаешь.
- Игра стоит свеч.
- Стоит, но что ты скажешь, если однажды узнаешь, что мы доигрались?
- Элен, ты знаешь, что я на твоей стороне, - продолжил он все тем же тоном, - Я готов воспитать еще множество девочек, если будет нужно.
Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы пояснить, что под словом «доигрались» я имела в виду куда более страшную вещь, чем гарем дочерей, но тут под дверью вновь послышались шаги.
«Не дадут спокойно пообщаться с мужем и побыть с детьми!» - раздосадованно подумала я.
- У нас еще десять минут! – крикнула я в сторону открывающейся двери.
Но вместо медсестер через мгновение в палату вошла доктор Аманда. Генри тут же встал, собираясь передать мне детей и выйти.
- Сидите-сидите, - поспешно произнесла женщина абсолютно нейтральным тоном, подходя ко мне с противолположной стороны, - Вы мне не помешаете.
- Вы пришли меня осмотреть? – немного удивленно спросила я, потому что еще до завтрака доктор уже провела осмотр.
- Нет, я же раньше Вас обследовала, - доброжелательным тоном. – Это Ваш муж? – неожиданно перевела тему она, кивнув на Генри.
- Да, - ответила я слегка ошалело, - а что?
- Ну, просто пусть подойдет тогда в регистратуру, там выдадут свидетельство о рождении детей. Надеюсь, Вы уже придумали им имена?
- Придумали. А к чему, позвольте спросить, такая спешка?
- Ну, как же... – хотела было удивиться она, но тут же прервалась. – А я Вам разве утром не сказала?! Вот память: совсем заработалась!
Мое изумление все больше нарастало. Я аккуратно передала Розанну Зверю и взяла Лику, но при этом по-прежнему не сводила непонимающих глаз с лечащего врача.
- Нет, не сказали, - ответила я, так до конца и не разобравшись о чем все-таки идет речь. – А Вы должны были мне что-то сказать?
Улыбка, наполненная насмешкой и почти презрением к чужой рассеяности, тронула мои губы. Вообще, в последние время я стала замечать, что начинаю меняться, иногда не в самую лучшую сторону. Нет, я по-прежнему любила семью, близких, уважала идеалы профессора, на которых построена вся идеология команды «Икс», хотя не всегда была согласна с нею в полной мере, шла на контакт с обычными людьми, которые были мне хорошо знакомы или могли расположить меня к себе разговором или манерой держаться, но почему-то, если дело касалось социальных отношений типа «Врач-пациент» и им подобных, мне с упорной настойчивостью начинало казаться, что люди ведут себя порой некомпетентно не потому, что у них такой стиль работы в целом, а потому что я – мутант. Прекрасно понимая, что это нехорошо и в конечном итоге может перерасти в паранойю, я всеми силами пыталась если не побороть это в себе, то, по крайней мере, засунуть это поглубже в себя и не показывать, но каждый даже мелкий промах людей, отвечающих за здоровье или безопасность, раздражал и заставлял язвить, иногда даже практически бессознательно.
1 Я еще утром, после осмотра, приготовила все документы Вам для выписки, - улыбнулась доктор рассеяно, - но потом меня кто-то отвлек: документы, подписи, жалобы – сами понимаете, и у меня как-то совсем вылетело из головы.
«Святая простота! – усмехнулась я про себя, и улыбка моя стала более доброжелательной и милой. – Давно со студенческой скамьи? Оно и видно!»
- Да все я прекрасно понимаю: у самой память – решето, - почти засмеялась я. – Хорошо хоть сейчас вспомнили, а то бы сняли с питания – и все!
- Да Вы что! – врач сделала круглые глаза. – Меня бы тогда уволили отсюда к чертовой матери!
Я едва удержалась от смешка, окончательно убедившись, что за маской строгого и обязательного специалиста, способного иногда еще и прикрикивать на пациентов по делу и не по делу, скрывается обычная молодая девушка, у которой, быть может, еще гулянки на уме, и в ее небольшой оплошности, не принесшей никому никакого вреда, нет и тени мутантоненавистничества, хотела уже начать рассказывать, что, временами, сама могу, только проснувшись в понедельник утром, вспомнить, что еще в субботу вечером должна была обзвонить родителей тех детей, что числятся у нас в детсаду и сообщить, что сад «по техническим причинам», коими являются очередная миссия по спасению мира, не откроется, и начать в авральном режиме обрывать мобильные родителей-бабушек-нянюшек воспитанников и говорить, чтобы детей они не приводили, но меня прервал муж.
- Ладно, милая, я тогда пойду получу документы, - сказал он, передавая мне наших крошек, - а тебе лучше связаться с Джиной или Пейдж, пусть детские вещи тебе занесут.
- Да я когда только собиралась сюда ложиться, все собрала, - улыбнулась я.
- Тем лучше, - он улыбнулся в ответ. – Насчет имен мы ВСЕ обсудили?
- Да, можешь так и регистрировать, - ответила я, и Генри вышел из палаты.

Было довольно тепло для осеннего времени, на лазурно-синем безоблачном  небе светило яркое солнце, и ветер кружил в воздухе разноцветные листья. Мы с Генри, катя перед собой по огромной двухместной коляске, вошли в дом.
- Уф-ф, - выдохнула я, вешая джинсовую куртку на вешалку на стене у двери, - наконец-то, дом родной! Как же мне надоели все эти больницы, врачи...
- Прости, что заставил тебя пройти через это, - повинился Зверь, - но у меня не было другого выбора.
- Забей! – отмахнулась я.
Мой посмотрел на меня укоризненным взглядом: он не выносит моего жаргона, особенно обращенного к нему, но смолчал, потому что звенящий сноп бело-голубых искр принес собой Лилу.
- Мама!!! – увидев меня, она, окруженная еще не до конца погасшими искрами вокруг себя, побежала ко мне, широко, точно крылья, разведя руки.
- Лилу, детка! – слегка отодвинув коляску в сторону и присев на колени, я приняла девочку в свои объятья.
- Я так скучала! – девочка всем телом прижалась ко мне, обхватив руками и едва не повалив.
- Я тоже очень скучала, детка, правда, - я тоже приобняла ее и гладила по пушистым рыжим волосам, растрепавшимся немного во время перемещения. – Ты хорошо себя вела?
- Конечно, я же ангел!
Произнеся это, девочка звонко засмеялась и заговорщически посмотрела на Генри, затем слегка отстранилась от меня и посмотрела мне прямо в глаза, тем самым заставив немало смутиться.
- Мама, а ты родила мне братика? – выдала, наконец, она после нескольких секунд молчания с самым невинным выражением лица.
Этот вопрос едва не заставил меня прыснуть со смеху, настолько серьезным тоном он был задан, словно от этого зависела, как минимум, судьба человечества.
- Нет, милая, - ответила я, стараясь оставаться серьезной, - Я родила тебе четверых сестренок.
Лилу недовольно надула губки, слегка оттолкнула меня и отвернулась, делая вид, что смертельно обижена. Я осторожно поднялась с колен и подошла к ней.
- Доченька, что случилось? – спросила я ласково.
- Ты мне братика не родила, - буркнула она, - кто меня защищать будет?
- Маленькая моя, - я вновь присела на колени, но на этот раз позади нее, - я сама очень хотела сына, но не от нас это зависит...
- А от чего, - Лилиана резко развернулась и посмотрела на меня пристально, по-детски наивно, - от чего зависит?
Этот вопрос поставил меня в легкий тупик: объяснять пятилетнему ребенку, пусть даже не по годам увлеченному биологией (отцовские гены и воспитание берет свое) от чего зависит пол будущего ребенка я не считала этичным, а говорить о Боге не любила, но, быстро справившись с возникшим удивлением, ответила:
- От судьбы, моя хорошая. Это зависит от судьбы. От того, кто должен был родиться: мальчик или девочка.
- Мам, а кто управляет судьбой? – все более заинтересовываясь в обсуждаемом вопросе, задала очередной вопрос дочка.
- Ангелы судьбы.
- А папа говорит: «Каждый сам творец своей судьбы!» - Лилу широко раскрыла глаза от удивления. – Значит, он врет?
- Ну, зачем ты так про папу? – Я оглянулась на Генри, подававшему мне знаки, чтобы я скорее заканчивала этот разговор, пока не наговорила чего лишнего. – Он не врет, он просто имеет в виду, что если человек не будет ничего делать для того, чтобы его судьба осуществилась, то никакие ангелы ему не помогут.
- Мама, - девчонка засмеялась, - я ни-че-го не поняла!
- Ничего, - я тоже засмеялась и погладила дочь по голове, - вырастешь – поймешь.
Казалось, девочка успокоилась и забыла про свою обиду. Встав на цыпочки, она с интересом стала разглядывать малышек, легонько проводить ручкой по одеяльцам. Так Лилиана прошла мимо коляски с Розаной и Алисэн, затем подошла ко второй, где лежали Лика и Мария-Мелинда. Анжелика спала, зато за Лилу наблюдала вторая пара любопытных глазок. Мария-Мелинда, казалось, с интересом смотрела на незнакомку, потревожившую ее. И вот, когда эти два любопытных взгляда встретились, Лилу отшатнулась от коляски, точно от огня, а затем начала медленно оседать на пол.
- Детонька моя! – Я резко рванулась с места и подхватила дочурку под руку. – Что случилось?!!
- Она... – Лилу подняла на меня заплаканные глаза, - она... – и вновь захлебнулась в слезах.
Во мне поднялось нечто сродни панике, я оглянулась назад, туда, где стояла коляска, в которой находилась младшая девочка и поняла причину страха Лилианы. Поняла, но все же никак не могла это принять. Единственное, что не подлежало опровержению, так это то, что надо скорее увести Лилу из комнаты и как можно скорее.
- Не надо плакать, не надо... – ворковала я, - пойдем на кухню, попьешь водички, все будет хорошо!
Я взяла Лилиану на руки и, на всякий случай поддерживая нас обеих слабым телекенетическим полем, направилась на кухню. Генри несколько растерянно посмотрел на нас, но я лишьпожала плечами, попросив еще ненадолго остаться с малышками.

Зайдя на кухню, я спустила дочь с рук и подала ей стакан теплой воды, но девочка не обратила на это внимания и продолжала реветь, произнося загадочное и страшное «она»...
- Ну-ну, хватит, хватит уже! – Я присела на краешек стула. – Ты же икс-менка! Икс-мены не плачут!
Но дочка словно не слышала меня. Она пила, но невооруженным глазом было видно, как сильно дрожит стакан в ее слабеньких ручках, и как стучат его края о ее зубки.
- Она... Ela... moзa... девочка... – все известные ей языки в этот момент смешались в ее речи. – mamгe! Ela й...
- Que, minha querida? – спросила я, стараясь сконцентрировать внимание девочки хотя бы на одном языке.
- Ela й diaba!!! – прошептала вдруг девочка коротко, и в голосе дрожал настоящий страх, такой, точно дочь боялась расправы.
«Она – демоница!!!» - в этой фразе, сказанной пятиленей девочкой-полуангелом рухнули все мои последние надежды на неприкосновенность моей семьи относительно «проклятия смешения кровей». Я ведь знала, что рано или поздно доиграюсь! Я ведь говорила об этом Мелинде, но она благословила меня, несмотря на это... Я старательно гнала от себя мысли о дальнейшем исходе событий. Я не хотела думать о том, что моя дочь, моя родная, моя самая младшая дочь не имеет права на существование. И что рано или поздно придется это прекратить...
- Лилиана, она – твоя сестра, твоя младшая сестра, - начала говорить я, сглатывая слезы, - и демон ли она, человек, мутант или иное разумное существо – неважно. Она, в первую очередь, член нашей семьи.
- Мама! Она убьет меня! Она убьет! Убьет!
- Никто не позволит ей этого сделать, солнышко!
- Никто не должен позволять ей существовать!!! – неожиданно громко вскрикнула девочка, утирая слезы. – Она не должна была родиться! И теперь ее надо убить!
- Она твоя сестра, - сказала я твердо, но тем не менее не грубо. – Помнишь, тетя Фиби тебе рассказывала про мальчика, который был рожден от демона и обычного человека?
- Да, - кивнула она, - это Даркин, я его вижу в Школе магии. Но у него папа – человек, значит, демон он наполовину...
- А разве твоя сестренка – полностью? – я попыталась улыбнуться, а сама с замиранием сердца ждала ответа: Лилиана – порождение чистого света, а потому тонко может ощутить хоть малейшей признак того, что принято называть человеческой душой.
- Ее когти... – начала было девочка, но тут резкий хлопок заставил нас обеих вздрогнуть. Лилиана сначала молча посмотрела на дверь, словно прислушиваясь, а потом вдруг сорвалась с места и ринулась к двери.
- Малыш, ты куда?! – изумленно крикнула я ей вслед.
- Я кое-что забыла! – крикнула она и исчезла, окутанная искрами.
Ничего не понимая, я последовала за ней в детскую, поймав на ходу обескураженный взгляд Зверя, все еще дежурившего у колясок. А когда оказалась в детской спальне, то едва не упала: посреди комнаты стоял треножник с вставленной в него горящей спиртовкой. На этом треножнике красовался алюминиевый ковшик, из которого что-то, картинно дымясь и шипя, вытекало на белый ковер. В воздухе же веяло терпким запахом шалфея, мяты и еще чего-то менее приятного, напоминающего жженную шерсть.
- Л-лил-лина, - едва не заикаясь, произнесла я. – Что это?!
- Мое первое зелье! – улыбнулась искрометной улыбкой девочка. – Ты не злись! Я плиту у папы в кабинете взяла, а травы мне дала Джоанна. Я твое не трогала.
- Лилу, ты что?! А если б ты пожар устроила?! – покачала я головой, обозревая залитый отваром ковер и копоть на стенах и потолке. – Ты бы меня попросила, или Джубили.
- Нет, нам в Школе Магии сказали, чтобы мы сами! – гордо задрав нос, стояла на своем Лилу. – А оно у меня взорвАлось...
- Ладно-ладно, молодец, что сделала так, как сказали, - погладила я ее по голове, - а какое зелье вам сказали сварить?
- Любое.
- Ну, а ты какое сварила?
- Оборотное. С помощью него можно оборотней в людей превращать. Только надо заклинание правильное, а то наоборот получится!
Удержаться на ногах мне помог дверной косяк. Я смотрела на Лилиану осоловелыми глазами, и мне уже было глубоко все равно на то, что ее выходка будет стоить нам несколько сотен, если не тысяч. Ну как в голову этому крохотному существу могла прийти такая идея?! В ее возрасте девочки-ведьмочки, насколько я была осведомлена, предпочитали фей и детенышей единорога, но никак не изгнание оборотней.
Только я хотела поделиться этими мыслями с дочерью, как из-за двери раздался младенческий плач, и вместе с тем в комнату вошел Генри с одной из девочек на руках.
- Элен, - Он остановился на пороге, обозревая сложившийся бедлам, - что здесь произошло?
- Маленькое недорозумение в голубых искорках, - я многозначительно кивнула на Лилиану, насупившуюся в углу. – Что-то хотел?
- Ее, кажется, надо переодеть, - ответил он, передавая мне малышку.
- Сейчас устроим... – дите медленно перелетело ко мне на руки. – Да, Алиска?  - продолжила я, обращаясь уже к малютке.
- Тебе чем-то помочь? – великодушно поинтересовался мой.
- Если несложно, - кивнула я, направляясь с Алисэн в ванную, - то для начала доставь сюда остальных девочек.
- Хорошо, - ответил он, и вышел.

Спустя час. Выжата, как последний, залежавшийся в холодильнике, лимон. И это только первая неделя внеутробного существования четверняшек... Что же будет со мной, когда начнутся животы, зубы и вся прочая атрибутика? А начнется, судя по всему, боевая операция под названием «Дети общежития», или я просто сдохну... Но сейчас, пока Лилиана гуляет где-то по зданию «Центра образования», а маленькие спят десенками к стенке, у меня есть пара часов, чтобы сходить на разведку обстановки и, заодно, занести Марианке ее кипятильник с уже переломанным, в результате общения с Лилу, проводом.
Студенческое крыло в это, обеденное, время пестрело лицами и мордами учеников и студентов, толпой ринувшихся к столовой. Мой взгляд никак не мог выделить из нее Марианну, зато сама я довольно быстро замечена Ребекой, ее соседкой по комнате и моей хорошей подругой. Протиснувшись сквозь бесконечный, как казалось, поток народа, она улыбнулась и подошла ко мне.
- О, привет! – сказала она, поравнявшись со мной. – Уже выписали?
- Ну, как видишь, - я пожала плечами, продолжая тем временем высматривать свою подопечную.
- И как на этот раз? – хитро подмигнула она. – Муж счастлив?
- Какой там счастлив! Только притворяется! – лишь отмахнулась я. –Четыре младенца, и все четыре - девчонки!
- Ого! Да он у тебя прямо в цветнике! – залилась смехом полукошка. – Да кого ты там все высматриваешь? Нет у твоего сегодня уроков.
- Да я знаю, что нет. Соседка твоя где?
- Какая соседка? – пожала та плечами. – Марианна, что ли?
- Ну да, - в небольшой растерянности ответила я. – Вас расселили, что ль?
- А тебе что, еще никто не доложился?
- Нет, - С каждой новой фразой я понимала Бекки все меньше. – Я два часа как из роддома.
- Ой, ну слушай! – Мисс Керди повела меня в сторону студенческой столовой. – Тут такая история вышла...
***
Жизнь в «Центре образования для одаренных» постепенно становилась для Марианны естественной. Одна выпускница одиннадцатого класса, эмпатка с ограниченной телепатией, согласилась передать Марианне «элементарные» знания по курсу школьной программы, и в итоге Марианна, успешно сдав экзамены, закончила школу, даже не начиная в нее ходить, и после парочки дополнительных занятий по биологии без особого труда поступила на медфак. Но что касается отношений между студентами, то тут девушка не смогла полноценно влиться в коллектив. По словам Ребеки, как не пыталась она внедрить девушку в хоть какой-то круг общения, та лишь сторонилась даже однокурсников, избегая новых знакомств. Но причина была не только в самой Марианне, но и в тех, кто даже не стараясь ее узнать, сознательно унижал, смешивал с грязью, делал все, чтобы бедняжка чувствовала себя везде чужой и лишней. Марианна не сопротивлялась: она была не из тех, кому нужно постоянное общение, да и положение изгоя было для нее вполне привычным, - но не так давно случилось то, что сильно покоробило даже ее.
Ту тренировку у начинающих студентов, пару дней назад, вопреки обыкновению, вела Шельма: Гроза и Росомаха были на задании, а у Джины в это время были занятия с более младшим контингентом. Занятие было посвящено классическому спаррингу, то есть ни о каком применении способностей не должно было идти речи.
- Сельма, Марианна! – из наблюдательной рубки скомандовала Шельма. – Ваша очередь!
Девушки, до того стоявшие у стены и ждавшие своей очереди, сделали шаг вперед и переглянулись, точно не ожидали, что их поставят друг против друга.
«Ну, я тебе устрою!» – беззвучно прошипела мисс Райс за долю секунды до того, как Шельма дала отмашку на начало боя.
Марианна и Сельма встали напротив друг друга. Мисс Райс стояла спокойно, почти расслабленно, Мари же наприглась, ожидая что же придумала ее противница.
- Давай, наподдай ей, Сел... Давай!!! - улюлюкали остальные студенты...
- Ну, что застыли, начинайте!  - послышался голос Шельмы.
Шельма строго посмотрела в сторону кричащих, и сразу все стихло. Сельма подобно пантере двинулась вперед, может она и не была семи пядей во лбу по отношению к учебе, но драться она умела, умела и любила. Марианна начала потихоньку отступать. Сельма лишь хищно улыбнулась:
- Бойшься меня, девочка из подземелий? Правильно, бойся-бойся, - прошептала она, негромко, но так, чтобы Марианаа ее услышала.
Удар был стремителен, как бросок змеи, но девушка-морлок успела поставить блок. Сельма отступила назад и снова начала искать, куда бы нанести удар. Опять бросок, опять защита. Бой в таком духе продолжался, наверное, уже секунд тридцать.
Марианна, наступай! - крикнула ей Шельма, видя, что девушка ушла в глухую оборону, а удары Сельмы, наоборот, становились все наглее.
Вздрогнув от голоса преподавательницы, Мари пропустила момент нападения Сельмы. А та, увидев, что противница беззащитна, нанесла удар в солнечное сплетение, потом быстрым толчком заставила согнувшуюся девушку отступить на два шага назад, хладнокровно ударила девушку в лицо основанием ладони. Из носа Марианны заструилась кровь. Она поднесла ладонь к лицу, должно быть, стараясь прийти в себя, затем встала и распрямилась, подавая в кабинку знак, что сдаваться не собирается. Получив отмашку на продолжение боя, Марианна не двинулась с места, выбирая удобное время для своей первой атаки. Но вот, когда она, наконец, решилась идти в нападение, Сельма резко подалась вперед и замахнулась, целя сопернице прямо в подбородок, Однако на этот раз та, изогнувшись, точно тростинка, с легкостью ушла от удара. В глазах Сельмы загорелась досада. Она хотела было исправить эту досадную оплошность, но довольно ощутимый удар по правому колену заставил ее пошатнуться.
- Ах, ты!!! – Сельма мгновенно ринулась на девушку-морлока, та вновь попыталась увернуться, но только тут поняла, что не может этого сделать: ноги чуть повыше щиколоток, опутала веревка.
- Сельма! Здесь нельзя использовать силы... – Голос Марианны звучит по-детски наивно.
- Молчи, дрянь! – Резко, точно в танце танго, притянув к себе Марианну, рыкнула Сельма, перехватив оппонентку за волосы. – Развякалась тут!
- Пусти! Мне больно! – прокричала Марианна. – Это всего лишь тренировка!
- Враги с тобой сюсюкаться не станут! – хладнокровно ответила мисс Райс. – И я не стану! – В ее руке, точно ниоткуда, появился остро заточенный охотничий нож.
- Стоп! – Поняв, что дело принимает не самый приятный оборот, скомандовала Шельма, одним нажатием кнопки гася арену.
- Не имеете права! – фыркнула Сельма. – Никто не ранен!
- Я сказала, «Стоп!»
Шельма выбежала из рубки и спустилась на спарринг-площадку. Увидев, как сильно дрожит Марианна от приставленного к горлу ножа, она оттолкнула мисс Райс и, взяв Марьяшку за плечи и повернула лицом к себе.
- Ты в порядке? – спросила она.
- Н-нож, у нее был нож... – только и смогла выговорить Марианна. – Она... использовала силу.
- Успокойся, лапуля, ее еще научат играть по правилам! – Мадам ЛеБо бросила неодобрительный взгляд на провинившуюся студентку, - А Вы, юная леди, - уже совершенно другим тоном обратилась она к Сел, - ожидайте вызова к профессору!
После этого случая, говорят, Сельма совсем забыла, где ее место. На виду у преподавателей она вела себя тише воды ниже травы, но все студенты знали, что с этих пор Марианна стала для дочки богатых родителей не просто объектом насмешек. Мисс Райс всерьез решила отомстить. И вскоре случай предоставился.
В тот день к Марианне должна была прийти бабушка, и девушка с утра буквально порхала по зданию «Центра образования» в ожидании встречи. Сел прекрасно знала, как дорожит девушка-морлок связью с прошлым, поэтому как только завидела в окно, что Анна-Ли приближается к дому, тут же перехватила за руку мимо проходившую студентку-телепатку, ту самую, что когда-то передала Марианне знания, и отвела в сторону.
- Кейти, – сказала она тихо, зажав ее в углу. – Ты ведь неделю назад брала у меня платье?
- Да, а что?
- Пришло время отдавать долги, милая...
- Так я отдала, - недоуменно округлила глаза эмпатка, - сразу и отдала...
- Я не о том... – мурлыкнула Сельма. – Услуга за услугу.
- Чего ты хочешь? – Кейти напряглась, очевидно, уловив не самое позитивное состояние Сельмы.
- Во-о-от, другой разговор, - Сельма удовлетворенно подвела девушку к окну. – Видишь, бабка идет?
- Ну?
- Это нашей морлочки бабка, - с презрением фыркнула Сельма, - и ты сейчас сделаешь так, что она ее выгонит!
- Марианну?
- Да нет же, дура! – сверкнула глазами мисс Райс. – Ты должна сделать так, чтобы наша пай-девочка выставила свою бабку вон и запретила ей здесь появляться.
- Сельма, ты псих!!!- встревожено вскричала Кейт, - Это же нечестно!
- Тише, дура. - зашипела на нее мисс Райс, - Если ты сейчас не сделаешь, как я прошу, я расскажу твоему парню, как его там зовут? - сделав вид, что задумалась, ехидно произнесла Сельма, - Джими, кажется... Что на той вечеринке ты вовсю целовалась с  Дереком.
Кейт покраснела:
- Это он меня в углу зажал, - пыталась оправдаться девушка.
Ты не сильно-то и сопротивлялась, - хмыкнула Сельма.
Кейт, зная о том, какой ее парень ревнивый, вздрогнула, когда представила, какую сцену он ей устроит, да так обидится, что даже не обьяснишь... Нет, определенно, терять Джими из-за глупой пьяной выходки Дерека ей не хотелось. И она кивнула, давая понять, что Сельма победила.
- Вот и хорошо, - ласково, как маленькому ребенку, улыбнулась мисс Райс, и чуть толкнув Кейт в спину, направила ее к Марианне.
Марианна сидела в преподавательском крыле, в гостиной, перед включенным  телевизором, но ее мало интересовало, что показывает по говорящему ящику.
Кейт подошла к дивану и села  рядом с Марианной. Девушка-морлок даже не шелохнулась.
- Привет, - улыбнулась Кейт.
Мари даже не пошевелилась. Кейт обернулась, из-за угла на нее смотрела Сельма и прожигала ее взглядом.
- Мари?! - уже громче сказала Кейт.
- А... привет, кажется, я задумалась, - Девушка-морлок вздрогнула и, наконец, посмотрела на Кейт.
Молоденькая телепатка  не стала терять времени, и прикоснувшись к Марианне, пристально посмотрела ей в глаза:
- Сейчас в дверь постучится старуха, ты откроешь дверь.  Эта женщина больше не имеет к тебе никакого отношения. Она не просто неприятна тебе - она тебе отвратительна! Ты выгонишь ее, скажешь, что больше никогда. Слышишь?! Никогда. Не хочешь ее видеть.
Глаза Мари стали остекленевшими, взгляд затуманился еще больше прежнего. Девушка лишь кивнула  головой в знак согласия.
- Вот и хорошо. А теперь, ты забудешь, что разговаривала со мной. Будешь помнить только то, что должна сделать.
- Кейт отпустила руку Марианны и почти бегом бросилась за угол.
- Умница, - улыбнулась Сельма, - А теперь, иди. Или ты хочешь посмотреть на плоды своей работы?
- Через пару минут стук в дверь раздался по гостиной. Марианна встала с дивана и пошла открывать. На пороге стояла Анна Ли.
- Марианна, детка, как я рада тебя видеть! - произнесла старушка, протягивая руки для объятий.
- Первую секунду девушка, казалось, хотела броситься в разпахнутые обьятья, но тут ее глаза стали холодными, а на лице появилась гримаса презрения:
- Уходи! - голос девушки зазвучал сталью.
Пожилая женщина на секунду отшатнулась, пораженная грубостью внучки. Анна Ли была эмпатом, и поэтому без труда уловила сначала мелькнувшую нежность, а потом - сильное, безоговорочное презрение.
- Да что с тобой, внученька? - спросила бабушка, слега отойдя от шока.
- Со мной? Ничего... А вот ты? Ты должна уйти.... Я больше не живу в канализации и теперь не хочу, чтобы кто-то из вас приходил и позорил меня, - гримаса отвращения прибавилась к презрению, - Я не хочу... Не хочу! Чтобы ты, или еще кто-то из них приходил ко мне... Я не хочу больше никогда тебя видить... и других тоже, - последние слова девушка сказала с особым нажимом...
Еще пару секунд несчастная женщина смотрела на свое дитя с молящим выражением на лице, но, видя, что внучка непреклонна, лишь вздохнула.
- Хорошо, я уйду, если тебе так будет легче... - ответила она, но в глазах ее стояли слезы.
Марианна молча закрыла дверь и повернулась к ней спиной. И тут глаза девушки вновь стали живыми... Несколько секунд Мари проматывала в голове только что произошедший диалог, с трудом понимая правда ли это, или просто ее сон... Она стояла, прислонившись к двери спиной, боясь поверить своим воспоминаниям. Потом, словно окончательно отойдя от ступора, резко развернулась и распахнула двери:
- Бабушка... бабушка! - сначала тихо, потом все громче стала звать девушка, но Анны Ли уже и след простыл, лишь на ступеньке крыльца серело какое-то пятно. Марианна подошла ближе и увидила свою старую, потрепаную и выцветшую, тряпичную куклу, которую ей, еще маленькой девочке, принесли из вылазки наверх. Да, это была она! Вот эту заплатку пришила бабушка, когда кукла порвалась, и эта пуговка вместо глаза, тоже от старого плаща бабушки.
Значит, она и правда была здесь! Это не было сном, или галлюцинацией!!! И значит, она – Марианна - сама прогнала ее!!! Сказала, что не хочет иметь общего с морлоками!!! От осознания этого факта, девушка медленно осела на ступеньку, слезы градом полились из ее глаз. Марианна прижала к себе старенькую куклу и стала раскачиваться с ней взад и вперед, тихо твердя: «Нет, нет, я не хотела... не хотела...»
Тут мимо нее пробежал четырехлетний Мишель. Однако увидев, что на крыльце сидит девушка и плачет, как принцесса из недавно рассказанной сказки, резвернулся и присел возле нее.
- А почему ты плачешь? – он устремил рубины своих глаз на девушку.
- Я бабушку обидела.
- Это плохо, когда бабушек обижают! Вот я не знаю еще, кто моя бабушка, но знаю, что это плохо, - деловито сказал Майк. – А почему ты ее обидела?
Марианна ничего не ответила. Только отмахнулась, встала и пошла в дом, едва не сбив с ног Шельму.
- Что с ней? – спросила Шельма сына.
- Она бабушку обидела... – Мальчик шмыгнул носом.
- ***
- Так, ну это понятно, - мы с Ребекой сели за один из столиков в столовой, - а что с Марианной? Где она сейчас-то?
- Так с ней после этого аутизм приключился: не ела, не пила, на занятия не ходила, ни с кем не общалась... Ходила только по коридорам с этой куклой, на всех оглядывалась, как сыч, силы всем блокировала тут. Мы уж перепугались, не сделала бы чего девчонка.
У меня все поплыло перед глазами и стул, казалось, ходит ходуном, как механический бык на ковбойском аттракционе. Неужели я, желая сделать как лучше, невольно привела несчастную девочку к суициду! Нет! Быть этого не может! Тут же меня обуяло желание отыскать этих горе-мстительниц и набить морду если не обеим, то уж Сельме точно.
- Так она... – Я нервно сглотнула и провела рукой по шее, ибо мне совершенно перестало хватать воздуха.
- Что «Она»? – махнула рукой Бекки. – Кто ж ей даст? Профессор пытался провести несколько сеансов – безрезультатно: она непроизвольно блокировала даже его силы.
- А как-то найти Анну Ли не пытались? – озарила меня идея.
- Нет... То есть пытались, но старушка сказала, что в этом «гнезде обмана» больше ноги ее не будет.
- Да... – выдохнула я удрученно. – Так что с Марианной?
- На Мьюир ее отправили – нервы лечить!
Тут раздался звонок к началу новой пары, и Бекки умчалась грызть гранит науки, я же направилась к себе.

В комнате было пусто: Генри, видимо, опять заперся в лаборатории, Лилу играла с другими ребятами, а младшенькие пока все еще спокойно спали в детской. Вздохнув и одновременно раздумывая, чем бы занять остаток свободного времени, я подошла к туалетному столику, чтобы взять мобильный. Тут мой взгляд упал на стопку бумаг. Это были свидетельства о рождении четверняшек.
«Ну, какой же Генри у меня рассеяный! – невольно подумала я. – Не мог убрать документы нормально! А, впрочем, я сама часто забываю о таких вещах...». Я уже хотела убрать бумаги, но тут мой взгляд невольно задержался на одном из свидетельств: свидетельстве о рождении младшей дочери. В графе «имя» аккуратно и хорошо пропечано было: «Маккой, Мария-Мелинда-Альзара-Кимена».
Прочитав это, я невольно улыбнулась.
«Значит, он меня все-таки услышал... Только понял не так. Уж не судьба ли это: носить девочке имя демона?»

Исход X, дело не в том, что Алька внешне отличается от обычных людей... Дело в том, что ее отрицательная энергетика отчетливо ощущается Эл, как ведьмой. И потом, это было все на уровне подсознания - вот, в чем дело.

Сколько можно говорить: в следующий раз будет мальчик (Не наезд - напоминание)

Ой, я, конечно, могу, но рисую плохо. Так что посмотри тему "Образы" в "Творческом процессе" - там актерская подборка, и Лилу тоже есть...

Ну, бой, признаюсь честно, мне помогала писать наша незабвенная Recviem, aka Легендарная Flame, aka Татьяна - ее и благодари. История с Марьяшкой - это наше с ней совместное творчество, хотя идея моя.
Спасибо за рецку

Сильно извиняюсь, что долго не давала ответа - совсем замоталась.
Да, одна девочка очень непростая, но я бы сказала не "волосатая", а "пуффыфтая" - вполне милое существо, которое, в свое время, даст всем Иксам про... Ну, ты поняла чего.

Ну сдался тебе этот кипятильник? Говорю же, НА СКЛАДЕ валялся. И мы Марианне его в больницу давали.

А что Зверь? Три цветочка, конечно, скромно, но ведь цветы-то все равно вянут.... А то, что не позвонил, так занят, наверное, был. Не ночью же звонить, честное слово.

Я вполне понимаю твое возмущение по поводу передачи знаний телепатическим способом. Да, в какой-то мере это нечестно. Однако, как случай Элен, так и, тем более, Марианны - исключение. Ну, не сидеть же двадцатилетней девушке в одном классе с пятилетками, правильно? Да и получится, что она школу в 30 лет кончит... Это ж уже полжизни пройдет! А тут ей только Институт закончить - и все.
Медфак в ЦО есть, но там только лекции проходят. По практике занятия в той больнице, где Генри работает...

Марианну не обижай, она хорошая...

Извини, не знала. Тоже свое имя не люблю

Все проф, родименький

Его одного оставь, он со своей ученостью и яичницу на радиаторе жарить будет... Ты ж знаешь - ученые в бытовых вопросах не разбираются.