Жду комментариев)))

Да, да, да! Я пип, а еще пиип и пип-пип. Я все это знаю, но не было у меня с марта месяца вдохновения - ну что я могу сделать? Зато эту серию писала как на духу. Нет, ну, конечно, Таня помогала... Ладно! Признаюсь! Все (почти), что после воспоминаний Олеси, писала она.
В Любом случае, читайте и оставляйте комменты. Ждем)))
[center]Глава 56[/center]

Я вложила руку девушки в свою и, пропустив свои пальцы через пальцы дочери, свободной рукой сделала бросок энергетическим шаром. Лита на секунду зажмурилась, очевидно, от яркой вспышки, и открыла глаза только тогда. Когда мы были уже по ту сторону портала, перенесшего нас в лабораторию. Вновь почувствовав под ногами твердую землю, Летисия резким движением отдернула руку, четко давая понять, что то, что она согласилась переместиться в родное измерение никак не означает прощение, и как только нам удастся решить проблему с индуктором внешности, ничто не удержит девушку здесь.
Я с удивлением обнаружила, что на Нью-Йорк уже спустилась ночная мгла: в лаборатории было темно, только в отдалении брезжил слабый свет настольной лампы, в луче которого угадывался силуэт Генри, сидящего за столом над бумагами. Спиной почувствовав, что в лаборатории больше не один, он сделал оборот в кресле и посмотрел на меня.
-Элен, почему так долго?! Ушла и пропала на целый день – мы уж думали… - тут его взгляд упал на Литу, инстинктивно жавшуюся поближе к стене и осматривающей помещение немного настороженным взглядом. – Летисия?
Девушка вздрогнула от неожиданности и посмотрела на Зверя. В единственном луче тусклого света, вырывавшего из темноты лишь некоторые черты его лица, мужчина выглядел еще более устрашающе для непривычных глаз, чем обычно. Девушка, издав почти неуловимый короткий возглас, в ужасе отшатнулась, попытавшись закрыть глаза рукой.
-Элен, как это понимать? – спросил он растеряно, здраво рассудив, что прожив большое количество времени в чужом измерении, наверняка, с заблокированной памятью и приобретя определенные привычки и привязанности, девушка вряд ли поверила в мои россказни о параллельных мирах, похищении и безутешных родителях, долгие годы разыскивающих своих пропавших дочерей. По крайней мере, не настолько, чтобы сразу же добровольно отказаться от всего нажитого и вернуться в мир, давно уже ставший чужим для нее.
Я лишь слегка пожала плечами, глядя, как Лита, оказавшись на достаточном расстоянии от Генри, на котором, как она надеялась, он не сможет причинить ей вреда, с детским изучающим любопытством смотрела на него. Узнала ли девушка в этом, по ее мнению, огромном мохнатом синем чудовище некогда любимого отца, чьи рассказы она с придельным терпением слушала и чьей мимолетной ласки так ждала в детстве, в первую секунду сказать было сложно. Лишь когда даже сквозь полумрак лаборатории стало видно, как зрачки ее сначала расширились, а потом так же быстро сузились и девушка, резко развернувшись и закрыв лицо ладонями, заплакала, стало ясно – узнала. Но что в этот момент почувствовала, осталось загадкой.
-Я лишь сделала то, что должна была сделать, - произнесла я уверенно и, наверное, излишне хладнокровно: не хотела в очередной раз показывать, что в груди у меня вместо сердца в этот момент ощущался раскаленный камень. – Я спасла ее.
-ТЫ спасла?! – шок от всего пережитого, должно быть, отошел на второй план, уступая свое место спасительной истерике. – Ты… ты сломала мне жизнь! Явилась из ниоткуда, сделала меня уродом, монстром, и говоришь, что спасла?!! Да… Да ты… Да будь ты проклята!!!
Словно электричество прошлось вдоль моего позвоночника после этих слов. Таких естественных в моменты отчаяния, таких простых, искренних и приносящих псевдоисцеление произносящему, что я испугалась, как бы, сказанные в запале чувств, они не возымели своего прямого эффекта.
«Бедная моя маленькая девочка! – с болью подумала я. – Как же я перед тобой виновата… Надеюсь, хоть когда-нибудь ты меня простишь».
-Что произошло?! – Зверь удивленно переводил взгляд с меня на все сильнее распаляющуюся старшую дочь.
-Я только хотела на нее посмотреть, – начала  объяснять я, даже не пытаясь сейчас подойти к девушке, - так же, как за Олесей, тайно. Быть может, просто поговорить…
-И не сдержалась! – почти со злостью закончил за меня муж.
-Нет. Как только мы обменялись с ней парой ничего не значащих фраз, и она отошла, реальность попыталась отторгнуть меня, но я выиграла эту битву.
На этих словах я  обратила внимание, что Летисия затихла и внимательно прислушивается к нашему разговору, держась, как и прежде, безмолвно в стороне. Вслушивается и впитывает как губка каждое слово.
-Честное слово, я не хотела вмешиваться в ход событий раньше времени, - затараторила я, чтобы только не слышать слов упрека, - но как только мне удалось стабилизировать энергетический фон измерения, портал перенес меня в ночь, в комнату к Летисии. Когда я пришла, она уже металась в горячке, а блокиратор внешности порядком нагрелся и вскоре вышел из строя. Почувствовав изменения, Лита проснулась и, поймав свое отражение в зеркале, испугалась. Я хотела было успокоить ее телепатически, но не успела даже толком проникнуть в сознание, как «скорлупа», образующая фальшь-личность, стала стремительно разрушаться, не давая даже замедлить этот процесс, а все ее воспоминания перемешались. Что мне было  делать? Оставить бедную девушку, чтобы родные и близкие, зайдя пожелать любимой дочке\внучке\подруге доброго утра, они обнаружили вместо своей Марии-Эдуарды нечто, лишь отдаленно напоминающее человеческое?!
Я не боялась резких выражений, зная, что сказанные в этом ключе, они не нанесут обиды Зверю, а Летисии они и вовсе безразличны: она сама придерживается того же мнения. Генри же продолжал пристально смотреть на меня с единственным логичным вопросом во взгляде, интерпретируемом в слова банальным: «Зачем ты вообще полезла к Лите? Профессор ведь предупреждал!».
Но высказать ему эти слова помешала, как ни странно, сама Летисия.
-Мне абсолютно безразлично, что и как произошло, - произнесла она, максимально распрямившись, демонстрируя нам свою поистине королевскую осанку, - я лишь хочу вернуть себе прежнюю внешность и прежнюю жизнь!
«Прежнюю жизнь, прежнюю внешность! – повторило за ней мое подсознание. – Неужели ты не понимаешь, что именно сейчас ты и есть прежняя, а Мария-Эдуарда – всего лишь намертво приросшая к лицу маска?!» - но я сдержалась от этих слов и лишь затаила где-то внутри тяжелый вздох, прекрасно понимая, что я последняя, кто имеет право сейчас открывать рот.
Я молча посмотрела на мужа, ожидая продолжения, а он протянул Летисии руку ладонью вверх. Она сначала с недоверием посмотрела на него, не понимая, что от нее хотят, а потом, очевидно, что-то вспомнив, сняла с руки браслет и горстью сложила его в руку Генри. Он, отодвинув подальше тетради и освобождая тем самым немного пространства на столе, положил украшение под микроскоп и стал внимательно изучать. Потекли долгие томительные минуты. Летисия внимательно следила за малейшими изменениями в выражении лица Генри, разглядывающего микросхемы под двухсоткратном увеличением, и, кажется, чего-то боялась. Я так же наблюдала за всей этой картиной, но старалась не вникать. Как здравомыслящий человек, я понимала, что сейчас Лита не может остаться здесь и всецело принять себя: она просто к этому еще не готова, но как в матери во мне слегка тлела надежда, что исправить что-либо будет невозможно, и моей девочке придется остаться в «Центре…», рядом, со мной. И пусть сейчас она злится, пусть проклинает меня – потом она свыкнется, смирится, поймет, что ее место здесь, что она частичка ЭТОГО мира, а не того, куда она волею какого-то могущественного мутанта была заброшена много лет назад.
Наконец, Генри оторвался от созерцания прибора и произнес:
-Поломка не столь существенна, как того можно было ожидать, но даже на ее устранение потребуется время.
-Сколько? – лаконично и немного устало поинтересовалась девушка. Кажется, другого она и не ожидала, однако была сильно напряжена: по всему было видно, что задерживаться в ЦО надолго в ее планы не входило.
-От получаса до нескольких часов, - так же избегая эмоций, откликнулся Зверь. – На первый взгляд причина поломки в паре перегоревших контактов, но это могло повлечь за собой повреждение базы образов, так что в любом случае мне понадобится время для того, чтобы поглубже разобраться в проблеме. Возможно, тебе придется заночевать здесь.
-Что?!! – в глазах Летисии полыхнули две гневные искры. – Остаться здесь на ночь?! Вы с ума сошли?! У меня нет столько времени!
-Лита, доченька, успокойся! – я как в ее далеком детстве пыталась хватать девушку за руки. – Я тебе обещаю, даже если ты пробудешь в институте целую вечность, в том мире не пройдет и секунды!
Летисия с ненавистью скинула мою руку со своего плеча, с непривычки не рассчитав сил, отчего вдоль почти всей руки у меня остались глубокие кровоточащие следы ее когтей.
-Я Вам не Лита и не доченька, сеньора, - эмоциональность моего маленького белошерстого чертенка сменилась холодной вежливостью наследницы знатного рода, что было куда больнее слов. – И на Вашем месте я бы выбирала выражения!
-Но Элен права, - то ли заступался за меня, то ли пытался выровнять ситуацию Генри, - то, сколько времени пройдет здесь, никак не отразится на параллельной реальности. Однако, удерживать тебя силой мы не имеем права. Если хочешь – возвращайся, а Эл принесет тебе исправленный индуктор, как только он будет готов.
-Генри! – воскликнула я с мольбой в голосе. – Это же…
-Это Мария-Эдуарда Де Андрадо де Коуто, - невозмутимо ответил муж. – От нашей Литы в ней теперь не осталось и десятой части. И мы не имеем права насильно удерживать ее здесь.
Я хотела было возразить, сказать, что никакой Марии-Эдуарды просто не существует, что девочка с таким именем в лучшем случае умерла, а в худшем – ее просто никогда не было! Что это наша Лита: любимая, нежная, милая Летинья. Да, она выросла в дали от родного дома, там, где нет ни мутантов в том понимании, в каком они есть здесь, ни междоусобных войн, с ними связанных. Там есть только обычная человеческая жизнь, изредка сотрясаемая разномасштабными катастрофами. Что где бы она ни росла и как бы ее не называли, это все равно Летисия: моя девочка, мое благословение, мое солнце.  Но мой взгляд как будто специально цепляется за выражение ее лица, точнее, на отсутствие всякого выражения: сильной девушке, продолжательнице знатного рода, но почти всегда идущей наперекор всему, что считает несправедливым, надоело плакать. Одним этим взглядом она ясно давала понять: маленькая двухлетняя девочка по имени Летисия МакКой навеки похоронена глубоко в недрах памяти. Ее короткая жизнь промелькнула, смешавшись с осколками «скорлупы», и исчезла где-то после трех лет: именно к этому возрасту окончательно заросла единственная маленькая брешь в филигранном произведении телепатического искусства и девочка окончательно перестала быть по-настоящему собой. Даже слезы, которые она проливала минуту назад, даже страстные проклятья, которые она извергала – все это лишь призрак того воспоминания, ложная надежда на то, что возвращенная домой, девушка сделает хотя бы попытку принять себя истинную. На меня холодным взглядом смотрела Мария-Эдуарда, совершенно незнакомый мне человек, а от моей Литы осталась лишь внешность, да и та сильно изменилась за прошедшие годы.
Сердце мое сжалось. Я пыталась вздохнуть, но словно какая-то преграда не пускала воздух в легкие. На ладони зажегся энерго-шар, впервые за все время обжегший мне кожу. Я в отчаянии швырнула его в стену, и разверзнувшийся в тот же момент портал показался мне его расплющившимся отпечатком.
-Иди, - коротко сказала я, стараясь забыть с кем разговариваю.
Девушка развернулась и вышла, то ли случайно, а то ли нарочно задев мне по лицу острым наконечником хвоста. На щеке тут же появилась косая рана.

Прошла неделя. Ровно неделя после этих печальных событий. Всю эту ночь я хотела, но не могла уснуть: ощущение было такое, как будто поток слез никогда не закончится. Генри пытался успокоить меня, говоря что-то о том, что примерно такого развития событий и следовало ожидать, и было бы куда более странно, если бы Летисия кинулась к нам с распростертыми объятиями и радостными возгласами. Я и сама это понимала, но от этого боль не становилась меньше. Даже когда пришло время вернуть Летисии, для которой вместо шести часов прошло лишь шесть минут, отремонтированный блокиратор внешности, я прятала взгляд и жалела, что невежливо было просто швырнуть его на другую сторону портала. Обе мы ничего не сказали при этом друг другу: Лита лишь молча взяла с моей ладони браслет с обновленными камешками и, деловито застегнув его на левой руке, коснулась рабочей области. Белошерстая красавица тут же исчезла – вместо нее передо мной вновь стояла темноволосая, с короткой стрижкой, кареглазая девушка, внешне так похожая на актрису Дебору Фалабеллу.
Удар, удар, еще удар – промах, атака, защита, атака, перекат, наскок – голограмма врага, услужливо мигнув, исчезла под моей ногой, наступившей ей прямо на горло. В десятый раз к ряду.
В последние дни только тренировки и задания спасали. Если раньше я отлынивала как могла, лишь бы не покидать стен института и иметь единственную законную возможность растворятся в своей и чужой детворе, то сейчас бежала от основной работы как от огня. Дело в том, что все дети независимо от генетической расы и врожденных склонностей, в некоторой мере – эмпаты. От них можно скрыть легкую грустинку, связанную с усталостью или неудачами на личном фронте, но глобальные проблемы не укроются от их чутких душ. Они всегда заметят неладное в разговорах, движениях, мимике и, не зная причины, могут перевести все на себя.  Посторонним детям я такой участи не пожелаю, своим – тем более, ведь находясь «не в настроении» я и так слишком часто на них срываюсь, а они этого совсем не заслуживают. Вот и получается, что, не желая быть обузой для других, я выплескиваюсь в комнате страха.
-С каких это пор наша Ведьма так активно налегает на «Друзей человечества»? – пользуясь тем, что я не успела еще запустить программу по одиннадцатому разу, в зал вошел Гамбит.
-«Братство» и «Мародеры» за пять дней успели изрядно поднадоесть, - отмахнулась я. – Если ориентироваться на бессмысленное «молотилово», то можно забыть, как настоящие враги ведут себя в бою.
-А я-то думал, ты теперь из штаба не будешь вылезать, - с улыбкой подмигнул мне рыжий вор.
Я скрыла от него усмешку. В штабе вот уже больше недели теперь не выключался монитор, круглые сутки получая сигнал спутника, следившего за жизнью Олеси. Профессор сказал, что так будет легче найти тот самый удобный момент, когда ее можно будет вернуть домой с минимальным вредом для психики, и все ожидали, что я не буду отходить от монитора, не в силах налюбоваться дочерью, но я решила не расстраивать ни себя, ни ее. Наученная горьким опытом с Летисией, я уже не стремилась во что бы то ни стало вернуть девочек себе: надежда многих лет, смысл моего существования последние годы рухнули в один миг. Мои старшие девочки больше мне не дочери, слишком долго длились поиски, слишком долго. Я говорила себе, старалась убедить, что мне вполне достаточно знать, что они живы и счастливы. Старалась убедить... Как получалось? Пока плохо.
-А смысл? – устало спросила я. – Случай с Литой наглядно показал, что для моей семьи она и Леся потеряны. И не только для семьи – для всего измерения.
Тут же переговорное устройство на моей груди засветилось, и в динамике раздался голос профессора:
-Ведьма, зайди в штаб. Срочно.
-Да, профессор, - ответила я.
Когда я вошла в штаб, на огромном жидкокристаллическом мониторе застыла картина: Олеся в растерянности стояла посреди комнаты с прожженным покрывалом в руках, глядя вслед молодому человеку, пулей вылетевшему за дверь.
-Кажется, сейчас самое время, - констатировал профессор.
***
***
Посреди довольно просторной комнаты в обнимку стоят две маленькие девочки и горько плачут, ведь за их любимой мамочкой только что закрылась дверь. Одна из малышек, та, что чуть пониже ростом и хрупче телосложением, что есть силы прижалась к своей старшей сестре, которая оберегающее закрыла ее невидимым стеклянным куполом: хотя все было тихо, обе откуда-то знали, что это такая тишина, из которой любят выскакивать разные чудовища. Так оно и было. Несмотря на солнечный день, все вдруг потемнело, откуда-то подул холодный ветер и прямо в воздухе мелькнули чьи-то красные глаза, обладателя которых нигде не было видно. Рука девочки сама собой скользнула в потайной карманчик платья, где ловкие пальчики сразу нащупали прохладный корпус золотой зажигалки, но стоило ей сжать свою любимую игрушку в кулачок, как та исчезла.
- «Йита», мне «стлассно»! – воскликнула малышка, большими глазами смотря на пустую ладошку и чувствуя, что невидимое стеклышко, защищающая их от страшных глаз, становится все тоньше. – «Йита»!
Но старшая сестренка не слышала. Она сначала стала швырять свои светящиеся мячики в разные стороны, словно не видя этих страшных глаз, а затем замерла, остановила свой взгляд именно на них и вдруг упала. Невидимая защита окончательно пропала.
- «Йита»! «Йита»! – малышка забилась в угол и, обхватив колени руками, заплакала. – Мама! Мамуля! «Басви» на бой! (Благослови на бой)
Но мама не услышала и не благословила. Почему-то она не умела делать то, что умеет Лита: не умела приходить по первому зову и не могла говорить, не открывая рта.
А тем временем обладатель глаз, казалось, присел на корточки, чтобы быть с ней одного роста. И теперь уже девочка не могла никуда деется от этого взгляда. Послышался неразборчивый шепот, и лица родных и близких вдруг стали расплываться и изменяться, превращаясь в нечто иное, чужое.
- МАМА!!!
Режина рывком села в постели. На щеках было неприятное ощущение засохших слез, во рту пересохло.
«Сон… опять этот сон… - тяжело дыша и ощущая биение сердца где-то в области живота, думала она. – Сон…».
Впервые она увидела этот кошмар, когда ей было чуть больше двух лет: в ту ночь, когда где-то в небесной канцелярии решали, умереть девочке или выжить, и в итоге вынесли свой приговор в пользу второго. Тогда, проснувшись утром, маленькая Режининья даже не сразу узнала зашедшую проведать ее маму: девочке упорно казалось, что у нее совсем другая мама и живет она где-то далеко отсюда, а еще у нее есть старшая сестра, к которой так приятно прижаться, когда страшно. И даже что зовут ее, Режину, вовсе не Режиной, а как-то по-другому, только она не может вспомнить – как. Но тогда наваждение сна быстро спало, и уже через секунду девочка рассмеялась: «Шутка, мама, шутка!» - так как не знала, как объяснить ей то, что чувствовала.
С тех пор прошло много лет – пора было бы забыть этот сон и странное ощущение чуждости этой семье и, кажется, самому миру, но нет, этого почему-то не случалось. Напротив, как только у девушки случались мелкие бытовые размолвки с родителями или Тьяго, Режина сжимала зубы и думала, что не должна была сейчас этого переживать. Кто-то другой – возможно, но не она. Порой ей казалось, что у нее действительно были любящие мать, которая не стала бы с детства спихивать ее на служанок-нянечек, а потом удивляться: «А где же единение между матерью и дочерью?»; отец, который хоть и так же нечасто, как и Рекардо, смог находить для нее время, но хотя бы радовался, что дочь хотя бы в чем-то делает успехи, а не засовывал в нее малопонятную информацию; сестра, на которую можно было положиться во всех смыслах, а не этот завистливый сосунок, который только и мечтает, что быть единственным или хотя бы старшим ребенком в семье, дабы захапать всю компанию отца в свои руки, но так как мечта несбыточная, делает все, чтобы опорочить еще больше и так не святую сестру. Иногда даже в воображении на мгновение удавалось увидеть образы этой идеальной семьи, но они были столь расплывчатыми, что при попытке их хоть немного прояснить  или хотя бы подольше задержать перед глазами, девушка не зарабатывала себе ничего, кроме сильнейшей мигрени, от которой не спасали ни самые современные лекарства, ни ледяные компрессы.
Когда же Режина начинала читать комиксы о «Людях-икс» или хотя бы мельком просматривала страницы, происходило нечто и вовсе не объяснимое: она словно уходила в тот мир с головой, и он манил ее сильнее эдемского сада, а себя она видела внутри с зажигалкой в руках, бок о бок сражаясь с девушкой, чье тело покрыто почему-то белой шерстью, и которую так хочется назвать сестрой.
«Но сейчас сон был таким реальным… - продолжала размышлять Режина. – Мамочка… Я схожу с ума»!
Девушка хотела было поуютней устроиться в постели, чтобы прогнать ощущение мурашек, ползающих по коже, но тут ее взгляд ненароком упал на часы – пять минут девятого! Если она сейчас же не поднимется, то опоздает на занятия, а сегодня этого делать было никак нельзя: любимый папочка решил устроить себе маленький отпуск перед длительной командировкой, и если он узнает, что будущая управляющая его драгоценным бизнесом опять решила не загружать свой мозг такой полезной и необходимой информацией, неприятностей будет не избежать: несмотря на высокое положение в обществе, сеньор Альварес был не из тех, кто чурается физических методов воспитания, и вполне мог если не снять ремень, то надавать пощечин и запереть окна и двери, оставив доченьке в качестве развлечения только учебник по экономике и сборник задач по высшей математике. Да к тому же, сегодня Хэллоуин, и в универе будет костюмированный бал, который никак не хотелось пропустить.
Подбадривая себя подобными аргументами, разбитая, сонная, с начинающейся мигренью, девушка нехотя вылезла из-под одеяла и поплелась в душ. Упругие струи прохладной воды помогли немного прийти в себя, и в комнату Режининья вернулась заметно приободренная. И тут же взвыла: то, что она спросонья приняла за восьмерку, оказалось шестеркой, и того сейчас было только пятнадцать минут седьмого – не удивительно, что она не выспалась! Однако, ложиться в постель уже не было никакого смысла, и Режина решила занять это время любимым делом: чтением комиксов. Она подошла к столу, выдвинула ящик и провела ладонью по обложке одного из старых номеров, который почему-то лежал сверху. На обложке был изображен Зверь, еще в приматоподбной, а не кошачьей форме. Хотя многие поклонники мистера МакКоя считали его кошачью форму весьма милой, Олесе она казалась неестественной.
«Как будто большая синяя горилла – это как раз то, что нужно!» - усмехалась по этому поводу Алмеринда, отчасти разделяющая пристрастие подруги к комиксам, когда Режина высказывалась по этому поводу.
«Ну, не знаю, - пожимала на это плечами сеньорита Альварес, - прежде он был как-то роднее…».
И теперь она была почти довольна увидеть Зверя в привычном виде. Не особо задумываясь, она взяла комикс и стала его пролистывать.
- Опять детство в мягком месте играет?! – раздался насмешливый голос у двери.
Девушка сделала поворот в кресле и увидела ухмыляющуюся физиономию своего пятнадцатилетнего братишки. На правой руке у него красовался белоснежный некогда гипс, разрисованный теперь пауками и черепушками: он легко отделался в той аварии.
- А твое какое дело?! – огрызнулась она. – И вообще: стучаться надо, когда в комнату к старшей сестре входишь! А если бы я была неодета?
- По-моему, это твое естественное состояние! – презрительно бросил Тьяго. – Как будто я не видел тебя на развороте одного из мужских журналов на столе старшего брата моего друга! Там ты, кажется, не стыдилась показывать все свои преувеличенные фотошопом достоинства!
Девушка сжала зубы, но промолчала: оскорблением была не сама констатация факта съемки на развороте в одном из ведущих эротических журналов, расходившегося по стране миллионными тиражами, а то, с каким вызовом говорил это ее «братик». Можно подумать, не будь она его сестрой, не так давно вышедший из детства организм не среагировал бы должным образом на почти не имеющее изъянов тело. Да она готова была поклясться, что это было бы именно так, как и в том, что видел он этот журнал вовсе не на столе старшего брата друга, а у себя под матрасом! А раз так, то какое право имеет этот сосунок упрекать ее в разврате?!! Тем более, если у тебя красивое тело, то почему бы не подразнить им толпы заплывших жиром бизнесменов и безбашенных казанов, зная, что они никогда не узнают истинного имени таинственной Рапосы Де Фого (Огненной лисицы).
- Радуйся, что я не рассказал это папе, иначе бы тебе было несдобровать! – продолжал издеваться парень. – Он бы не то, что тебя избил – лишил наследства и пустил бы по миру!
- Ну, тогда бы тебе пришлось объяснять, где ты видел этот журнал, назвать имя, адрес и номер мобильного телефона того самого старшего брата или его родителей, - презрительно кинула Режина.
- Ты так говоришь, потому что боишься!
- Так, мелкий, рот закрыл и вынес отсюда свое тело! – рявкнула Режина: еще никто не смел обвинять ее в трусости. – Чтоб я больше этого не слышала! Я НИКОГДА НИКОГО и НИЧЕГО не боялась, усек?!!
- Ой, как страшно! Я бы вышел отсюда с поднятыми руками, да не могу: одна-то в гипсе! – издевательски усмехнулся Тьяго и заглянул сестре через плечо. – Рассказать бы нашему отцу, какая его дочь шлюха, но мне его жаль. Боюсь, ты и нашу компанию превратишь в бордель и каждого важного клиента будешь обслуживать лично.
- Пошел вон отсюда!!! – пренебрежение к глупым выходкам столь же безмозглого, как и его повадки, брата переросло в ярость. – Иначе, тварь, тебе не жить!
- Ай, напугала! – как ни в чем не бывало, свободной от гипса рукой парень извлек из кармана зажигалку и стал ею поигрывать, то зажигая, то гася огонь, и, склонив голову немного на бок, усмехнулся: - Значит, я прав!
С самого детства Тьяго терпеть не мог свою старшую сестру: все знали, что она была безнадежна в плане бизнеса и только и умела, что один за другим заглатывать комиксы и иностранные словари, а отец все равно хотел отдать ей управление своей фирмой. Это было нечестно, ведь он, Тьяго, мужчина, а Режина всего лишь дерзкая девчонка, не дорожащая, ко всему прочему, ни честью, ни достоинством, которые, учитывая статус их семьи, были не только ее личным делом. Видя, что Режина начинает выходить из себя, он решил «добить» ее:
- Лучше бы ты жила среди этих Фриков из картинок своих: точно была бы там своей.
Не успели эти слова сорваться с губ зарвавшегося мальчишки, как тупая, ноющая боль от пережитого ночного кошмара, до сих пор мучившая Режину, стала вдруг невыносимой. Казалось, что-то внутри в этот миг раскололось на тысячи осколков, и теперь острые их края разрывали мозг. В сознании тут же пронеслись знакомые образы: Циклоп, Росомаха, Шельма, Гроза, Гамбит, Джубили, Джина Грей, профессор Ксавье, Лиландра и… мама, папа-Зверь, сестра «Йита»: Лита, Летисия, и она сама, маленькая девочка Олеся. Взгляд невольно поймал огонек зажигалки, и отблеск пламени отразился в голубых, ставших глубокими, как омут, глазах, став фоном всему ее прошлому.
- А-а-а-а, дура, ты что сделала?!! – голос Тьяго прервал карусель образов из прошлого, заставив девушку очнуться.
Она глубоко вздохнула, жадно глотая воздух, как ныряльщик, долго пробывший под водой без специальных снаряжений. И это была уже не Режина Альварес – это была ОЛЕСЯ МАККОЙ. Выросшая, осмелевшая, сформировавшаяся, давно уже не ребенок, но Олеся, и никто иной. Именно так девушка ощущала себя, а то, что было с ней все эти годы – это просто нелепая случайность. Чья-то неумелая попытка отнять у нее все, включая будущее и силу, отнять семью, задушить личность и не дать стать той, кем она была. Хорошо спланированная, длящаяся долгие годы, но все же НЕУДАВШАЯСЯ попытка!
Но ликование пронеслось мимолетной вспышкой, уступив место осознанию реально происходящих в этот момент вещей. Пелена перед глазами развеялась, и девушка четко увидела перед глазами Тьяго. Пламя от зажигалки, повинуясь внезапно проснувшимся силам, перекинулось на куртку парня, и теперь пылало так ярко и яростно, точно косуху предварительно облили бензином. Бедный мальчишка кричал и пытался сбросить куртку, но паника словно парализовала его.
Думать было некогда – надо было действовать. Самый легкий, верный и безопасный способ – затушить огонь так же, как и заставила его вспыхнуть: усилием мысли, но в последний раз Олеся осознанно пользовалась силой, будучи еще ребенком, и не была уверена, что ей на это понадобится лишь миг, поэтому она метнулась к кровати и, сдернув покрывало, набросила его на Тьяго. Огонь тут же потух, парень опрометью выбежал из комнаты, а Олеся так и осталась с чуть тлеющим покрывалом в руках.
***
Руки задрожали, по коже пошли мурашки, а сердце билось где-то в животе.
-Ну, что скажешь, Ведьма? Ты идешь?
Я лишь молча покачала головой, чувствуя, как слезы навернулись на глаза. Я не могла ничего ответить. Я не хотела. Я не могла себя заставить пойти на встречу с дочерью. Я боялась, очень. Боялась повторения истории Литы, тех же обвинений, напоминания, что дочери  больше не мои. Казалось, выйди против меня сейчас Магнит, Мародеры и все Друзья Человечества, мой испуг был бы меньше.
-Эл, - достиг моего сознания голос Ксавье, видимо, он почувствовал мое состояние, - Элен, ты ее мать. И ты сейчас очень нужна ей. Она напугана и растеряна, как и ты. Но если ты не сможешь, я пойму. И мы сами займемся девочкой.
Я еще раз взглянула на экран. Сердце ныло, щеки защекотали слезы, но какая-то часть меня уже справилась со страхом, оттеснив его для «потом». Так всегда случалось, когда нужно было действовать. И материнское чувство оказалось сильнее страха.
-Я иду к своей дочери, - твердо произнесла я, стерев слезу ладонью и сглатывая последний приступ рыдания.
Зачем-то закрыв глаза, как при первой пробе сил, я вызвала энергетический шар и долго смотрела на то, как он, слегка сиреневатый на краях и почти черный в самом центре, дружелюбно потрескивает на ладони, как будто испугалась его. В первую секунду снова захотелось сдаться: зажать шар в ладони, распылить его в мелкие искры, унестись в группу детского сада и долго любоваться Альзариньей и Алиской. Но нет – в моей памяти всплыл эпизод, как Лита и Олеся хватали меня за руки, чтобы я не уходила, а я… Я ушла, и, в итоге, лишилась их. Я еще раз посмотрела на экран: в эти полные страха и мольбы глаза – нет, я не брошу ее второй раз.
Отточенный, почти боевой, бросок – и не глядя с размаху в портал. И вот я уже в комнате моей девочки, стою у нее за спиной на расстоянии вытянутой руки, а она все так же недоуменно смотрит на то, что осталось от дорогого покрывала, как будто жалея его.
-Леся, - произношу я почти беззвучно, точно в душе не хочу, чтобы она меня услышала, - Лесенок.
Она медленно разворачивается, рефлекторно разжимает пальцы – покрывало падает на пол, а девушка пристально и изучающее смотрит на меня. Этот взгляд выдержать сложнее десяти телепатических атак к ряду: я внутренне сжимаюсь, готовая к крику, звону всех бьющихся предметов, какие только есть в комнате, угроз о вызове охраны, полиции, да просто приказу убраться отсюда, но этого не происходит. Ее взгляд скользит вдоль всего моего тела: сверху вниз и обратно, - а потом останавливается на моих глазах.
-Мама? – спрашивает она с сомнением. – Мама, это ты?!
-Да, Олесенька, я, - мне трудно говорить: в горле встал огромный ком, который невозможно проглотить, и я не знала: смеяться ли мне или плакать.
Я думала, за этим моим ответом последует или долгий разговор с кучей вопросов из разряда: «Кто я? Как все произошло?» - или просто череда обвинений, как это было с Литой, и с нетерпением ждала ее реакции.
-Мамочка!!! – вопреки всем моим ожиданиям, как и здравому смыслу, девушка вдруг с разбегу кинулась мне в объятия. – Я верила! Я знала, что не спроста мне снятся эти сны! Мама!
От приятного шока я даже не знала, что делать. Я просто стояла, как столб, чисто инстинктивно прижимая девушку к себе, гладя до волосам и спине. На секунду мне даже показалось, что после разрушения «скорлупы» сознание, а значит и психика с мировосприятием, откатилось к двухлетнему возрасту, и для девушки не прошло и дня с тех пор, как мы расстались, но мои опасения, к счастью, не оправдались. Через секунду отстранившись и утерев ладонью слезы, она посмотрела на меня вполне осознанным взглядом.
-Мама, мамуль, ты пришла забрать меня? 
-Да, родная. Пора домой.
Леся быстро подошла к шкафу и стала кидать свою одежду в небольшую спортивную сумку. Тут с полки что-то упало - девушка нагнулась и  подняла фотографию. На ней была изображена маленькая Режининья с родителями.
-Мам, - подняла на меня взгляд Олеся, - а где их Режина? 
Я лишь покачала головой:
-Не знаю... Возможно, ее никогда и не было.
-Жаль, - она поставила она фото на тумбочку.
Я несколько долгих секунд со страхом ждала, что Леся захочет остаться здесь, но она, повернувшись ко мне, весело улыбнулась и выдохнула:
-У них есть Тьяго. Ну что, пошли домой?
Я кивнула и открыла портал. Через секунду мы уже стояли в гостиной института.

Олеся медленно прошлась вдоль комнаты и, наконец, со вздохом опустилась на диван с таким видом, точно не была здесь всего пару месяцев, от силы.
-А здесь почти ничего не изменилось, - сказала она, пропуская волосы сквозь пальцы, - как будто время остановилось!
-Да, в этом отношении профессор Ксавье всегда был консерватором, - ответила я, присаживаясь рядом, - но в остальном изменилось очень многое в устройстве и жизни заведения, но еще больше изменилось в нашей жизни.
-Что именно? – на лице Леси отразилось любопытство и тревога одновременно.
-Нет ,нет, ничего плохого, - успокоила я дочь,- Просто...
Но мне не дали договорить, так как в комнату с криками: «Мама, мамочка!» - влетели Алька и Лика, за ними спокойно шли остальные из четверняшки.
Алька бросилась ко мне в объятья.
-Что такое? – обескуражено спросила я.
-Лилу сказала, что превратит меня в жабу, -пожаловалась малышка на старшую сестру.
Я покачала головой. Хоть и сомневалась, что моя маленькая ведьма способна на такое, но попробуй убедить в этом Альзару.
-Лилу! Я знаю, что ты меня слышишь, - крикнула я в пространство.
Тут почти посредине комнаты, кружась, засверкали огоньки, складываясь в человеческую фигуру, и перед нами возникла моя средняя дочь:
-Да, мам,- ответила она, всем своим видом показывая, что я оторвала ее от очень важного дела.
-Зачем ты пугаешь сестру? - спросила я.
-А зачем она мешает мне делать уроки? - проворчала Лилу.
-Скажи ей, что ты совсем не собираешься превращать ее в жабу,- строго сказала я.
Лилу недовольно закатила глаза, а маленькая Алька, пользуясь тем, что находиться под защитой матери, не скрываясь показывала ей язык.
-Альзара, я не буду превращать тебя в жабу, клянусь, - вымученно произнесла Лилу.
После этого я так же строго смотрела на Альку:
-А ты не мешай сестре. Альзара внимательно посмотрела мне в глаза и, видимо поняв, что мама не шутит, согласно кивнула.
Всю эту сцену молча наблюдала Олеся. Трое из четверняшек тоже с интересом разглядывали  незнакомку. Я немного смутилась от того, что за этими житейскими разборками как-то немного забыла про старшую дочь.
-Леся, знакомься, это твои сестры: Лилу и четверняшки: Альзара, Лика, Роза,...
-Да, мама, ты времени не теряла, - тихо прошептала Леся, с интересом разглядывая сестер.
-Что, дочка? - с хитрой ухмылкой спросила я.
-Да нет, ничего... просто я не ожидала.
-Так ты одна из близняшек, наших пропавших сестер? - спросила Лилу.
-Да, это я, - слегка растеряно произнесла Олеся. – Леся.
Лилу подошла к старшей сестре и обняла ее тихо прошептав: «Я рада, что ты нашлась. Добро пожаловать домой». За ней к объятью присоединились еще трое, только Альзара осталась сидеть у меня на коленях ревниво, поглядывая на новообретенную соперницу. А я быстрым движением смахивала набежавшие на глаза слезы.

Настал вечер. Леся очень быстро влилась в коллектив своих сестер, и теперь они не отпускали ее ни на шаг, вместо меня заваливая сестру вопросами о жизни в чужом измерении, приемной семье и друзьях, а главное – просили показать хваленое филигранное владение даром, чего Олеся, ссылаясь на усталость, умело избегала. Но в целом была счастлива: впервые за много лет она чувствовала себя на своем месте.
-Скоро папка с работы приедет! – взглянув на часы, сообщила Алисэн. – Вот он обрадуется, когда тебя увидит!
-Ага, - подтвердила Розана, - они же с мамой так долго тебя искали!
-Хотя, когда мама говорила о тебе и Летисии, он чувствовал себя виноватым… - поделилась своими наблюдениями Анжелика. – Лесь, ты нас слушаешь? Почему тебе грустно?
-А, что? – очнулась от раздумий старшая сестра.
Услышав от Алиски о скором возвращении отца, возвращенная немного сникла. Меня она помнила очень хорошо: несмотря на юный возраст и учебу в школе, я все свободное время посвящала ей и Летисии, а вот Генри… он всегда был слишком занят. В памяти Олеси, в следствие наложения «скорлупы», четко отпечаталось, как порой она уговаривала себя не засыпать, дожидаясь отцовских ласк, пока глаза не слипались сами собой. Но стоило ему выкроить для дочерей несколько минут или даже часов, как все понимали: нежнее и заботливее отца представить было сложно. Он играл с ними, читал книжки, показывал много всяких красивых вещей, основанных на законах оптики и других разделах физики, разучивал с ними стихи – в общем, делал все то, что я считала слишком скучным для таких активных девочек, как Лита и Олеся.
С другой же стороны, Леся прекрасно знала свой характер и благодаря комиксам имела довольно обширное представление о характере Зверя. Вряд ли он сквозь пальцы будет смотреть на ее легкомысленное отношение к образованию и уж точно не одобрит ее намерение поступить в Школу моделей и забить на всеми признанные науки. Девушка даже не знала, что будет отвечать на вопросы о том, как она жила все это время, что будет рассказывать, чтобы ее жизнь не выглядела столь уж тягостной.
-Ты чего, мелкая? – Леся посмотрела на Анжелику и потрепала ее по волосам. – Ты сама сейчас заплачешь!
-А мне тебя жалко! – со всей серьезностью ответила девочка. – Ты грустишь, а я чувствую.
-Да не грущу я! – попыталась улыбнуться Леся. – Просто я нашего папу давно не видела, вот и не знаю, как себя вести. Он же такой серьезный… Спрашивать обо всем начнет… А что я ему отвечу? «Жила хорошо, училась на двойки и хулиганила, как мальчишка»?
-Ты училась на двойки? – округлила глаза Аля.
-Не потому что не знала ничего – просто не нравилось.
-Да, папа возьмется за тебя, - покачала головой Лилиана, - но я знаю, как сделать вашу встречу теплой, как морской песок. Надо сделать ему сюрприз!
-Я сама как сюрприз, - вздохнула Леся, и вдруг ее глаза зажглись огоньком. – Ты права, сестренка, сюрприз – это хорошо!
Я уже ушла в спальню и занималась планом занятий на следующую неделю, когда старшая дочь тихо подошла ко мне со спины.
-Мам, - обратилась она ко мне достаточно громко, чем заставила меня вздрогнуть от неожиданности, - пожалуйста, не говори папе, что я здесь.
-Леся, что такое? – обеспокоилась я. – Ты не хочешь видеть своего отца?
-Да нет, что ты! Очень хочу! – успокаивающе отмахнулась Леся. – Просто пусть это будет сюрпризом! Вот и все.
«А заодно отодвинуть неприятный разговор про мою жизнь в другом мире» - для убедительности позволила она прочитать свою мимолетную мысль.
-Хорошо, мам? – и при этом она посмотрела на меня таким взглядом, что я не могла поступить иначе, кроме как согласно кивнуть.
Вскоре с работы вернулся Генри. Как всегда не столько уставший, сколько замотанный и эмоционально выпотрошенный, как бывает почти всегда, когда после круглосуточного дежурства его просят остаться еще на две смены.
Я, как и обещала дочери, ничего не стала ничего говорить о таком скором, а главное, естественном возвращении дочери домой, но, должно быть, я плохая актриса, раз позволила ему заметить, что уже не так подавлена, да и четверняшки веселой кучей-малой бегали и прыгали вокруг, как-то слишком уж настойчиво привлекая к себе внимания, чего раньше почти не случалось: все они предпочитали терпеливо ждать, пока папа, освободившись от дел, сам уделит им достаточно много времени, чем выцыганивать жалкие минутки, когда он занят или устал.
Но как бы там ни было, а четверняшки неплохо справлялись с поставленной задачей, и Зверь, разрываясь между четырьмя, требующими законного приветственного поцелуя малышками и скромно стоящей в углу Лилу, даже не заметил, как, пользуясь создавшейся кутерьмой, в комнату тихо, как кошка, вошла Олеся. Она подошла к отцу со спины и, привстав на цыпочки, ладонями закрыла ему глаза.
-Папа, угадай кто! – воскликнула она, как когда-то в детстве играя с ним.
Генри замер, словно боясь поверить в то, что слышит. Он осторожно накрыл ладони дочери, убирая их с лица, и медленно, как во сне, обернулся.
-Олеся? Лесенок! Родная моя! – он со всей возможной нежностью заключил дочь в объятья; и она, уткнувшись ему в плечо, плакала:
-Папа, папочка! Я так скучала!
Он отстранил девушку от себя, изучая каждую черточку своей старшей дочери: такой взрослой и такой красивой – и стал нежно, тыльной стороной ладони, стирать слезы с ее лица, быстро и нежно говоря что-то о том, что не может поверить своему счастью.
-Но как? Когда? – спросил он, когда оба они справились с эмоциями первой встречи.
-Сегодня днем. Я все вспомнила и нечаянно подожгла… - Леся замялась, видимо, правильно рассудив, что сейчас не время рассказывать об инциденте с Тьяго. – В общем, потом пришла мама и забрала меня домой.
-И ты правда все сама вспомнила? – Генри продолжал смотреть на дочь.
-Не так уж и много надо было вспоминать, - сказала Олеся, опуская взгляд, - мы же были такие маленькие…
В комнате повисла неловкая пауза. Неприятные воспоминания о похищение тяжелым грузом повисли в воздухе.
-Ма, па, а где Лита? Ее вы уже нашли? Она жива? - спросила Леся, чтобы как то разредить обстановку, но та только еще больше накалилась.
-Девочки, - обратилась я к четверняшкам и Лилу,- идите в детскую, поиграйте.
Лика, остро ощущая эмоциональную обстановку вокруг, взяла за руку  Альку пошла к двери, остальные нехотя потянулись за ними.
-Так что случилось? - спросила Олеся, как только за девочками закрылась дверь.
Я тяжело вздохнула, не зная, как начать, как объяснить все Олесе: она ведь сейчас так счастлива, для нее так естественно вернуться домой и, конечно, девушка, наверняка, думает, что и для сестры решение вернуться в лоно родной семьи – единственно возможный и верный финал всей этой затянувшейся аферы. Летисия и Олеся – близнецы с разной степенью мутации, они не просто двойняшки – они единое целое. Так как же сказать ей, что двум половинкам этого целого никогда не суждено соединиться только потому, что Лита больше не хочет быть собой? Я посмотрела на Зверя, точно прося помощи, но он лишь пожал плечами: ему не были известны детали нашей первой встречи со старшей из близняшек.
-Мама, что? – не зная, как правильно расшифровать мой скорбный вид, Олеся осела на кровать. – Перед тем, как меня украли, я видела, как Лита упала… Так она?..
-Нет, слава Богу, она жива, - ответила я, - и жила все это время в одном измерении и даже в одной стране с тобой, только в другом городе: в Рио. Неделю назад я видела ее и разговаривала с ней.
-Тогда почему она до сих пор не дома?! – удивленно изогнула бровь Олеся.
-Понимаешь, девочка моя, - я присела рядом с младшей из близняшек и слегка приобняла я, - не все так просто: все люди – разные.
-К чему эта демагогия? – Олеся резко вскочила на ноги. – Если ты видела Литу, говорила с ней, то почему не вернула?
-Потому что до этого жизнь твоей старшей сестры текла медленно и размеренно, без всяких потрясений, в отличие от твоей… - я делала все, чтобы избежать упрямо-сердитого взгляда Олеси. – Потрясением для нее стала как раз правда о ее происхождении, истинная внешность, от которой она попросту отшатнулась, а, главное, воспоминание о похищении и предшествующих этому событиях… В общем, она не захотела не только возвращаться, но даже остаться на ночь, пока отец не починит перегоревший блокиратор.
-И ты вот так просто ее отпустила, зная, что она ушла, чтобы не возвращаться?! – возмутилась Олеся. – Мама, ты – дура! Надо было ее уговорить!
-Как, Лесенок, как? – пыталась оправдаться я. – Она была в таком состоянии, что невозможно было с ней ни говорить, ни как-то воздействовать телепатически. Она только плакала и проклинала нас с отцом на чем свет стоит. А потом… потом я просто поняла, что там ей лучше.
-Мам! Да она просто злилась на тебя за то, что ты тогда не послушала ее уговоров и пошла в магазин – это ж ясно, как белый день! – не унималась Лесенок, но вдруг, резко выдохнув, заявила: - Так, ладно! Ровно через три часа – наш День рождения. А ровно через четыре – она будет дома, я обещаю!
-Олеся! – попытался вступить в разговор Зверь.
-Пап, это с мамой она не пошла, потому что мама, по ее мнению, - зло в последней инстанции. А со мной она пойдет. Как миленькая! – произнесла Олеся, и в ее голосе было столько уверенности, что хватило нам троим.
***
Портал открылся, осветив комнату Марии-Эдуарды голубым светом, но девушка не обратила на это внимания, подбирая украшение к вечернему наряду. Подняв голову от шкатулки, она стала примерять сережки.
-Ну, привет, сестренка,- раздался голос девушки сзади. Дуда испуганно обернулась и увидела  девушку, стоящую возле стены, сложив руки на груди, и озорной улыбкой:
-Я скучала, - продолжила девушка.

(Отредактировал(а) Alene Angel Soni - 22:48 - 20 Июля, 2011)

Продолжения не было ОЧЕНЬ долго, и я полностью признаю свою вину, но все-таки я это сделала!!!
Глава 58

Прошел месяц после выяснения отношений с Литой и возвращения Олеси. Не скажу, что он был тихим и спокойным, но жаловаться мне, по большему счету, не на что. И за долгое время  после возвращения близняшек, я могу вздохнуть спокойно. А что они? У них все относительно хорошо.
Олеся, кажется, вознамерилась за этот месяц нагнать все, что упустила за пятнадцать лет. В «Комнате страха» она быстро освоилась, и в скором времени стала выступать наравне не только с «Наследниками», но и основной командой. Ее даже брали на  настоящие задания, коих было немного, так как, видимо, наши враги тоже решили затаиться. Хуже дело обстояло с учебой и дисциплиной. Из-за частых прогулов и разницы в  учебных программах Лесенку снова пришлось пойти в выпускной класс, но моя девочка упорно игнорирует уроки, зато вовремя появляясь на тренировках, которые, надо сказать, начинаются раньше. Так же она часто нарушает порядок общежития, уходя за полночь, а возвращаясь к рассвету не в вполне трезвом состоянии. Я смотрю на все эти выкрутасы сквозь пальцы, и не потому, что мне наплевать. Просто начни я на нее нападать и диктовать свои условия, Олеся, по себе знаю, сделает все наоборот, но не потому, что ей этого так хочется, а просто назло. Так что, игнорируя тревожно-осюждающие взгляды Джины и Грозы, которым повезло увидеть Лесенка не в лучшем свете, спускаю все на тормозах («Возраст такой, перебеситься»), и радуюсь про себя, что Леся достаточно осмотрительна, чтобы не попасться на глаза отцу, а то влетит нам обеим.
Утренняя тренировка сегодня закончилась раньше на пятнадцать минут, как часто бывает, когда вместо того, чтобы нормально тренироваться, приходится показывать мастер-классы рядовым, не входящим в состав команды и не имеющим почти никаких шансов попасть туда в будущем, студентам и «вытаскивать их за шкирку» только для того, чтобы они не загубили всю миссию. Вот и на этот раз из всей молодежи достойно себя вели лишь Фотон (Маркус), Анна и Олеся, да и то только потому, что боевая нагрузка в подразделении «Наследие» априори больше, чем у остальных, как и шансы стать определенной целью наших врагов. Из тех же, кто звания «икс-мен по рождению» не носит, добрых три четверти провалили миссию, а одна из активисток, двенадцатилетняя Мерелин, так и вовсе умудрилась угодить в лазарет. Именно поэтому, вместо того, чтобы отрабатывать удары на голограмме, скажем, Слона, я имею возможность писать сейчас эти строки и не бояться опоздать на работу.
- Все творишь? – услышала я над ухом, и сильные руки мужа кольцом сомкнулись у меня на талии.
- Да нет, так, - я быстро захлопнула дневник и повернулась к мужу. – Как там Мерелин?
- Жить будет, - Генри подошел к шкафу и достал оттуда чемодан.
- Снова командировка? – устало выдохнула я. – Когда, наконец, тебе дадут отпуск?
- Малыш, ты же знаешь, от меня это не зависит, - ответил он. – В клинике, мой отпуск начался сегодня, поэтому профессор и попросил представлять интересы нашей генетической расы на съезде по вопросу о положении мутантов в обществе, и я вынужден отправится в Калифорнию.
- Железная логика, как и всегда, - выдохнула я. – Воспользоваться официальным отпуском, чтобы отправиться на задание!
- Такова жизнь икс-мена, пора бы привыкнуть, - он улыбнулся. – Тем более, это самое лучшее время, ведь в «Центре образования» все спокойно.
- Да уж, самое лучшее время подумать о сыне, - глубокомысленно изрекла я.
- Ты еще не отказалась от этой идеи? – с долей иронии спросил Зверь.
Наверное, он даже не помнил, что когда-то после рождения близняшек я обещала подарить ему ДВУХ сыновей. Хотя, надо признаться, я действительно отказалась было от этой идеи: дети росли, с ними становилось сложнее, да еще и Олеся, далеко не являющаяся образцом целомудрия, и проблемы с Летисией, которая, как мне кажется, так и не определилась, кто же она на самом деле. Но буквально вчера я узнала, что случилось незапланированное. Долгое время я предпочитала сваливать это на переутомление, нервы и все остальное, но – увы и ах – у меня появилась реальная возможность выполнить свое обещание, причем в самом скором времени.
- Я-то отказалась, - усмехнулась я, - но где-то в небесной канцелярии решили иначе.
- Я правильно тебя понял? – лицо Зверя заметно вытянулось.
- Правильно, - ответила я. – Что будем делать?
- По-моему, ответ очевиден, - ответил Зверь с нескрываемым вздохом. – Если уж мы решились на семерых детей, то восьмой явно не будет лишним.
Я уже хотела бросить реплику в этом же духе, но тут мой взгляд совершенно случайно упал на часы.
- Блин!!! Опаздываю!!! – я как ошпаренная вскочила с кровати и понеслась в сторону детсадовского крыла, оставив Зверя недоуменно глядеть мне вслед.
Но, к сожалению, неприятности на этом не закончились: стоило мне войти в коридор учебной части, как меня тут же подловила Ороро.
- Ну, и где, позволь спросить, твоя дочь? – произнесла она недовольно вместо «Доброе утро».
- Какая из? – удивленно подняла я бровь.
- По-моему, совершенно ясно, что я не о четверняшках и не о Лилу, - без тени иронии откликнулась мисс Монро. – Где Олеся?
- На тренировке она была, - ответила я, - это я точно знаю. А потом…
- А потом не явилась на урок! – закончила за меня Ро. – А ее мать понятия не имеет, где она!
- Я не обязана следить за каждым ее шагом, - как можно спокойнее ответила я, - она вполне взрослая самостоятельная девушка, и в состоянии нести за себя ответственность.
- Я тебе говорю, что твоя дочь уже пятый раз подряд прогуливает школу, а ты говоришь мне про какую-то абстрактную ответственность?! – Ороро  готова была перейти на крик, и лишь природная сдержанность останавливала ее. – Тебе вообще все равно, что происходит с твоими детьми?
Я вздохнула. Как она не может понять: Олеся уже давно все для себя решила. Девочка уже закончила школу в своем измерении и то, что ее аттестат недействителен здесь, не меняет абсолютно ничего. Как для нее, так и для меня.
- Представь себе, не все равно! – я начала потихонечку выходить из себя. – Будь на ее месте Лилиана или кто-то из четверняшек, я бы не допустила такого попустительского отношения к учебе, но Леся уже окончила школу там, где она жила, и по второму кругу повторять эти «хождения по мукам» я смысла не вижу.
Гроза посмотрела на меня как на умалишенную, отсылая мысленно к прошлому, где я была лишь настырной десятилетней девчушкой, из ниоткуда свалившейся на ее (и не только) голову. Я втайне ненавидела этот взгляд: он заставлял чувствовать себя лишней даже через столько лет. Мысленно приказав себе не заводиться из-за пустяков, я как можно спокойнее произнесла:
- Хорошо, Ороро, как только увижу Олесю, я с ней поговорю.
- «Поговорю»,  - передразнила меня  она.
Тут я чуть было не сорвалась, не сказав все, что думаю о Грозе, но решила, что спорить с ней – все равно что спорить с деревом: нервы вытрепишь, а результата никакого. К тому же, в моем состоянии лишняя нервотрепка не просто неприятна, но даже опасна.
- Извини, мне нужно работать, - свела я разговор к нейтральности и зашагала прочь по коридору.

Уже на подходе к группе был слышен такой шум, что закладывало уши. Должно быть, воспитанники давным-давно покинули свои постели и, ввиду отсутствия педагога, решили устроить в группе бедлам.
- Доброе утро, дети! – натянув на лицо принужденную профессиональную улыбку, которую сама не могла терпеть, особенно в чужом исполнении, я размашистым шагом зашла в помещение и тут же получила в лицо довольно крупной плюшевой гориллой. – Прекратили бой! Всем одеваться, мыть руки и завтракать!
- А как же физминутка? – одна из воспитанниц посмотрела на меня большими от удивления глазами.
- Считайте то, что вы устроили – физминуткой, - ответила я, чтобы не вдаваться в подробности и рассказывать о том, что мы выбиваемся из графика. – Кому нужна помощь?
Услышав в ответ молчание, я прошла к своему рабочему месту и, опустившись в кресло, вынула из сумочки мобильный.
«Надо все-таки узнать, где сейчас Олеся, а то она вполне может вляпаться в очередную историю…» - подумала я, лениво набирая номер.
В трубке раздались длинные гудки. Тридцать секунд, минута – вызов сброшен. И так три раза. Я уже начала волноваться, не случилось ли чего, как на том конце провода раздался сонный голос Олеси:
- Да, мам. Что случилось?
- Лесенок, ты сейчас где? – без тени упрека поинтересовалась я.
- В комнате я у себя, - дочь не смогла сдержать зевоту, - сплю.
- Как спишь?! – удивилась я. – Ты же уже минут пятнадцать, как должна быть на уроке.
- Ну, ма-ам, - недовольно протянула девушка. – Я из клуба вернулась только полшестого. Пока душ приняла, пока переоделась надо было уже идти на тренировку. После нее никаких сил вообще не осталось, а ты мне про какие-то там уроки!
- Лесь, я все понимаю, но и ты пойми, пожалуйста, - скорее попросила, чем отчитала я, - если ты не появишься на занятиях, мисс Монро нас с тобой поедом съест: она уже о тебе спрашивала в весьма официальной форме. Если так будет продолжаться, дело может дойти до профессора, а там и до твоего отца. А он уже с тобой будет по-другому разговаривать…
- Мамочка, ну, пожалуйста! – чуть ли не взмолилась Олеся. - Если ты меня любишь, скажи Грозе, что у меня температура, я плохо себя чувствую, у меня «эти дни» - все, что угодно, только не заставляй меня тащиться на эти дурацкие занятия!
Я лишь вздохнула. Вообще-то поощрять прогулы – дело нежелательное, но разве в свое время я сама не была такой? Разве мне не хотелось поспать лишнюю пару часиков вместо того, чтобы сидеть на скучных лекциях? К тому же, Леся не из тех, кому эти уроки пригодятся в жизни: все, что ей надо, она уже знает, поэтому я не могла отказать дочери.
- Ну, хорошо, - уступила я. – Только пообещай, что это в последний раз… хотя бы относительно предметов, которые преподает Ороро.
- Ладно, мамочка, ладно, - тут же отозвалась младшая из близняшек, - обещаю. А теперь можно я посплю еще хотя бы пару часиков?
- Спи, Лесенок, спи, - ответила я. – Чистых тебе снов.
Дочь ничего не ответила, лишь положила трубку, и в своем воображении я почти явственно увидела, как она свернулась клубочком под одеялом.
«Да защитят тебя Высшие силы!» - подумала я, отложив телефон и собираясь заняться составление плана занятий на вторую смену.
И тут мой переговорник засветился, сообщая о входящем вызове.
- Да! – активировав устройство, отозвалась я, но вместо оповещения об очередном задании, услышала недовольный голос Ороро:
- Итак, урок окончен, а Олеся так и не появилась! Я вынуждена поставить ей очередной прогул! – с явным раздражением произнесла она. – Ты с ней хотя бы говорила?
- Говорила, - не желая поднимать очередной скандал, ответила я. – Леся у себя. Она плохо себя чувствует. Ты там по цепочке передай, что ее сегодня, возможно, вообще не будет на занятиях.
- Надеюсь, ничего серьезного? – уже мягче поинтересовалась Ро. – Может, ей надо к врачу?
- Да нет… - ответила я. – У нее так бывает... каждый месяц.
- Ну ладно тогда, пусть отдыхает, - по тону Грозы было слышно, что она не совсем мне поверила. – Но ты все равно поговори с ней насчет учебы. Не заставляй идти на крайние меры и официально вызывать тебя или Генри в мой кабинет.
- Да-да, конечно, поговорю, - ответила я. – А теперь извини повторюсь: мне надо работать.
И я первая выключила переговорник, чтобы Ороро не начала распекать меня еще по какому-нибудь поводу, да и работать, действительно, было надо. Пока я решала семейно-воспитательные проблемы, мои маленькие подопечные закончили гигиенические процедуры, и теперь надо было провести перекличку, чтобы узнать, все ли вернулись с вынужденных каникул и выходных.
- Ну что, все собрались? – как ни в чем не бывало улыбнулась я воспитанникам. – Тогда - перекличка! Адамс Сесилия?
- Здесь! – раздался звонкий голосок.
- Бит Джейсон?
- Вернулся! – отозвался бойкий мальчуган, поигрывая йо-йо.
- Джонс Джонатан?
Тишина.
- Джонни Джонс! – повторила я, более привычным для мальчика обращением, думая, что немного замкнутый мальчик не понял с первого раза.
- А его нет! – отозвался лучший друг Джонни, Питер Смит, - он с каникул не вернулся вчера.
- Не вернулся? Ну ладно! – я поставила прочерк в блокноте. – Продолжим…
«Предупреждать надо!» - буркнула я мысленно.
Через пять минут, когда перекличка уже подходила к концу, мой переговорник снова дал о себе знать. Машинально включив его, я услышала голос Джины.
- Эл, тут пришел мистер Джонс… - начала она.
- Ну и что дальше?! – перебила я. – Пусть поднимется вместе с сыном. Хорошо, что я еще завтрак детям не подавала…
- Нет, ты не поняла! – ответила Джина. – Он без Джонни пришел и требует разговора с теми представителями педагогического состава, которые сейчас в «Центре образования».
- Сейчас спущусь… - выдохнула я. – Вечно у родителей детей с подозрениями на мутацию то одно, то другое!

Я спустилась в гостиную, где к тому времени уже находились Джина, Ороро, Логан и Лиландра, в отсутствии мужа выступающая в качестве его доверенного лица. В комнате царила напряженная обстановка: мистер Джонс сидел на диване и нервно попивал кофе. Судя по выражению его лица, пришел он сюда явно не с благодарностями.
- Ну, теперь, когда все в сборе, - увидев меня, мужчина поставил чашку на журнальный столик и поднялся со своего места, - я хочу сообщить, что не намерен больше водить своих детей в этот… этот притон!
- Эй-эй, полегче на поворотах! – осадил его Росомаха.
- Спокойно, Логан, - сказала ему Гроза и обратилась к мистеру Джонсу: - Это Ваше право, но вопрос о добровольном отчислении можно было бы решить, напрямую обратившись ко мне с письменным заявлением. Зачем же было отрывать от дел весь преподавательский состав?
- А затем! Затем! – буквально рассвирепел мистер Джонс. – Через некоторое время после возвращения моего старшего сына, Шона, из вашего, если его можно так назвать, «Центра образования», я нашел в его комнате пакетик с марихуаной и заставил парня пройти обследование на наличие наркотической зависимости. Результаты оказались положительными!
- А мы-то тут при чем? – не поняла я. – За все время существования «Центра образования для одаренной молодежи» как учебного заведения у нас здесь не было выявлено ни одного случая употребления наркотических веществ. Мы просто не принимаем в «Центр…» людей, страдающих наркозависимостью. Если такой абитуриент хочет поступить в наше учебное заведение, перед зачислением мы обязываем его пройти трехмесячный курс лечения в наркодиспансере и ставим это дело на особый контроль.
- А где гарантия, что такие вот студенты не берутся за старое? – продолжал допрос гость.
- По-моему, миссис МакКой вам ясно объяснила: они ставятся на особый учет, - ответила за меня Лиландра. – В случае обнаружения факта о рецидиве, студент подвергается отчислению без права в дальнейшем подавать документы в наш Центр.
- Однако, до поступления сюда, Шон НИКОГДА не вертелся в сомнительных компаниях! – настаивал мистер Джонс. - Он просто не мог подсесть на эту дрянь в другом месте!
- Послушайте, у нас приличное образовательное учреждение! – после подобного заявления нервы не выдержали даже у Грозы. – Если Вы сомневаетесь в правдивости наших слов, можете все здесь обыскать!
- Это я и собираюсь сделать! – с этими словами мистер Джонс набрал какой-то номер на мобильном, и в помещение ворвался добрый десяток людей в форме.
Обыскивали долго, тщательно и упорно. Несмотря на то, что сомнений в безуспешности этих поисков у меня не было, присутствие в доме представителей спецслужб, мягко скажем, напрягало. Бесцеремонно врывались они в комнаты до смерти перепуганных студентов, переворачивали все вверх дном и уходили ни с чем.
Конечно, все уроки и занятия были сорваны. Я  же, кое-как досидев в группе свою половину дня и уложив детей  по кроватям на дневной сон, решила  посмотреть, как там дела у моей спящей красавицы и, как оказалось, вовремя. 
- Да, черт! Что тут, нах..й, происходит?! - вопила на весь коридор моя красавица отборными ругательствами, которых уже успела от меня нахвататься.
Я поспешила на эти крики, и увидела трех спец агентов,  превращающих комнату Олеси в еще больший бедлам, чем обычно. А моя дочка стоит среди всего этого с лицом: «Кто первый скажет мне хоть слово, умрет на месте».
На ее крики прибежала не только я но и остальные, в том числе и Ороро.
Лесенок подбежала ко мне:
- Мама, какого черта тут творится?
- Как видишь, обыск,- кивнула я в сторону троицы.
- Но почему?
- Это долгая история, - пожала я плечами, не зная, стоит ли впутывать во весь этот дурдом и ее: в конце концов, Лесенок и так много пережила в последнее время. И, в итоге, решила не волновать ее понапрасну.
Ороро же решила совсем по другому:
- Наркотики ищут, - ответила она на вопрос Олеси.
- Наркотики? - глаза девушки округлились, - А почему именно у меня?
Девушка заметно напряглась в ожидании ответа: в словах ее звучала готовность при необходимости принять бой, в глазах мелькнули «огненные чертята», а рука стала медленно нащупывать в кармане коротенького прозрачного халатика зажигалку.  И не успела я все толком объяснить, как Гроза еще подлила масла в огонь, видимо, стараясь воззвать к совести Олеси:
- Так у кого же еще? Ты пропускаешь уроки, гуляешь ночами неизвестно, где и неизвестно с кем. А потом просишь маму тебя отмазать от уроков. К тому же, по словам мистера Джонса, его сын стал принимать наркотики после ТВОЕГО здесь появления.
С  каждым новым словом преподавательницы лицо Огненной лисицы становилось все более гневным. Резким движением руки она уже вынула зажигалку и одним щелчком откинула крышку. Огонь вспыхнул без промедлений, готовый по воле своей хозяйки стать огненным шаром или копьем
- Доча, - я взяла  ее за плечо.
Лесенок будто  очнулась от гипноза и, прошипев: «Да, пошла ты, сучка» - вылетела за дверь, вслед за людьми в форме, которые, по-видимому, окончив поиск, поспешили покинуть помещение.
- Леся! Подожди! – я догнала дочь в коридоре и снова схватила за плечо. – Леся!
Девушка резко развернулась, посмотрев на меня горящим злобой взглядом, как будто это я была виновата в том, что ее оскорбили.
- Не обращай внимание: ОНА всегда была такой! – махнула я рукой. – И вообще, с каких это пор тебя стало волновать чужое мнение?
- Ну, меня интересует только три мнения: твое, Литкино и папино, - а остальные пусть катятся!
Не успела я ответить, как со спины ко мне подошел мистер Джонс.
- Прошу Вас, миссис МакКой, пройдите в гостиную, - произнес он тоном, не предвещающим ничего позитивного. Вот только для кого не позитивным?
Но впадать в пространные размышления было некогда. Я хотела только одного: чтобы они поскорее закончили шмон и убрались отсюда к чертовой бабушке сами, пока я их туда не отправила насильно.
Опустившись в гостиной на диван, я победным взглядом посмотрела на бойцов.
«Ну что, облажались?!» - так и подмывало сказать меня, но взгляд мистера Джонса, кивком головы отпустившего своих людей, убедил меня в обратном.
- Ну что, спешу огласить результаты, - начал мужчина, прохаживаясь по комнате широкими шагами, - комната номер сто пятьдесят четыре: экстази, целый пузырек и один начатый.
Мы все дружненько переглянулись, стараясь вспомнить, чья это комната. А вспомнив, сильно удивились. Ее делили между собой три девчонки: двое из них в этом году должны были выпуститься, и в них можно было быть совершенно уверенными, третья же училась у нас около трех месяцев. Девочка двенадцати лет из не слишком богатой, но чересчур приличной семьи, вследствие мутации не только обретшая способность управлять растениями, но и внешне уподобившись им: зеленая кожа, белые, без зрачков, глаза и трава вместо волос. Скромная, я бы сказала, даже забитая, девочка с трудной судьбой – типично наш клиент. Казалось, такая и слова-то «наркотики» не знает, но то, что это могут быть активистки молодежной команды за все время пребывания в «Центре образования» не прогулявшие ни одной лекции – исключено.
- Комната номер двадцать шесть, - продолжал тем временем «недовольный родитель», и тут я напряглась: это была комната Олеси, которую она делила единственно, что с сестрой, - трава.
- Как «трава»?!! – не сдержавшись, я вскочила на ноги. – Да… да, ё-мое, этого быть не может!
- Может, - гадко ухмыльнулся мистер Джонс, двумя пальцами зажав пакетик с небольшим количеством травы.
Дальше мужчина называл еще какие-то цифры и названия, но я уже не слушала. О наркотиках я знала довольно мало и то из кино и телерепортажей, но всегда понимала: нет ничего страшнее этой заразы, и то, что моя дочь может быть к этому причастна, никак не хотело укладываться в голове. А когда я поймала на себе торжествующе-укоряющий взгляд Грозы, это стало последней каплей. Не дожидаясь ухода незваных гостей, я выбежала из комнаты в поисках Олеси, и нашла ее в столовой. Она мирно, никуда не торопясь, и, казалось, уже обо всем забыв, спокойно пила кофе.
- Лесь, надо поговорить, - сказала я спокойно: отчитывать ее «за плохое поведение» я вовсе не собиралась.
- Внимательно слушаю, - ответила моя девочка, делая очередной глоток из бокала.
- В твоей комнате нашли траву, и это явно не ингредиенты для зелья Лилу, - начала я. – И, судя по всему, нам дали всего трое суток, чтобы с этим разобраться..
Лесенок лишь удивленно изогнула бровь, всем своим видом говоря: «А я-то тут при чем?».
- Скажи честно, твое?!
- Ма-ам, - одним словом попыталась отшутиться Олеся, пытаясь как всегда сразить меня наповал милой улыбкой и «глазками кота из «Шрека»».
- Оле-ся, я не шучу! – мой голос стал несколько строже. – Поверь, я не та мать, которая будет компостировать мозги своим детям для собственного развлечения – ты это знаешь. Но сейчас речь идет о том, что в «Центре…» появился распространитель, а это ох, как серьезно! Так что если что-то есть, скажи честно!
- Да за кого ты меня принимаешь?!! – мигом вспыхнула Огненная лисица. – Нет, ну, конечно баловалась пару раз на дискаче: со всеми бывает, но чтобы тащить подобную дрянь в общагу да еще подсаживать малолеток… Ни-ког-да!
- Дочь! Я ни за кого тебя не принимаю: я просто спросила! Ведь это самое логичное объяснение ситуации, - попыталась оправдаться я. – Не надо так!
- А я-то думала, ты – единственный человек, способный меня понять! – начала девушка, но оборвала себя на полуслове. – А впрочем, иди ты в жопу! ВСЕ ВЫ!
И Олеся покинула помещение прежде, чем я успела как-то среагировать.
***
Олеся вылетела из дома со скоростью торпеды, без зонта и с непокрытой головой, хотя на улице моросил мелкий противный дождь, но девушка не замечала этого. Она находилась навзводе, собственное внутреннее пламя, казалось, пожирало ее изнутри, причиняя почти физическую боль.
«Такое знакомое ощущение! – при этой мысли губы девушки сами собой растянулись в ироничной усмешке. – А что ты хотела, девочка?! Эйфория от твоего возвращения кончилась – начались суровые будни. Все матери одинкаовые!».
Занятая такими мыслями, Олеся и не заметила, как ноги сами принесли ее в парк на нейтральной территории. Когда-то давно, когда нелепое похищение еще не разделило жизнь на «до» и «после», они часто играли здесь с сестрой и знакомым мальчишкой по имени Алик. Черты его лица уже давно сгладились в ее памяти, а имя, несколько необычное для здешних мест, осталось. Девушка опустилась на ближайшую скамейку и стала оглядываться вокург, возраждая в памяти знакомые пейзажи: вот та лужайка на которой они так любили резвиться; вот речка с небольшим белым мостиком, с которого они бросали в воду хлебный мякиш для уток; а вот – то дерево с мощным суком, на котором когда-то висели самодельные качели. Когда-то сочное и яркое, дарящее столько радости, сейчас выглядело серым, выцветшим на фоне ноября, перечеркнувшего пейзаж серыми косыми штрихами ливня. Но и мысли о детстве не могли заглушить обиду: ведь там, далеко, была любящая всепрощающая мать, смотрящая сквозь пальцы на все ее шалости и даже поощряющая то, что в глазах многих казалось  достойным порицания. Та мама не допускала даже мысли о том, что дочери можно не доверять: ее дети правы, даже если лгут. Именно о такой матери мечтала Олеся, находясь в семье чужих людей, и именно такую мать надеялась обрести, возвращаясь в отчий дом. На деле же оказалось, что Элен такая же, как все, даже хуже, потому что готова плясать под дудку тех, кого на самом деле ненавидит, лишь бы не выделяться из толпы.
- О, привет! Ты чего здесь в такую дождину? – напротив нее, как будто из ниоткуда возник молодой симпатичный парень с длинными каштановыми волосами, завернутый в длинный черный плащ.
- А мы знакомы? – взгляд Леси стал осознанным.
- Ну… Когда-то были и очень близко, - парень присел на скамейку в опасной близости от нее. - Прикурить не найдется?
- Прикурить? – Леся откинула назад волосы. – А у тебя лишней не найдется?
Алик без лишних слов вынул из кармана плаща пачку сигарет и протянул девушке. Та, в свою очередь, выудила из кармана джинс зажигалку, давая парню прикурить. Когда на конце его сигареты заалел огонек, Леся поднесла к пламени ладонь и, сформировав миниатюрный огненный шарик, прикурила от него в надежде спугнуть некстати появившегося знакомого, но он лишь приветливо улыбнулся, выдыхая небольшой клубок дыма:
- Ты в своем репертуаре!
- А вот тебе не повезло: я тебя совершенно не помню!
- А так?! – парень, похоже, не собирался говорить прямо. Вместо этого он закатал рукав плаща и показал Олесе надпись на руке.
Сначала Леся не могла понять ее природу: ну татуировка и татуировка – что тут особенного? Но, приглядевшись, девушка поняла: это не тату – надпись была выжжена на коже глубоким клеймом, и надпись была весьма странная: ее имя на трех языках. Это заставило всплыть в памяти один эпизод: точно сейчас Олеся увидела, как она, маленькая девочка, которой едва исполнилось два, хватает за руку маленького темноволосого мальчика, огнем впечатывая свое имя ему в кожу, а тот стоит и улыбается, словно и не чувствует боли.
- Алик?!! – пораженно выдохнула девушка и тут же закашлялась, поперхнувшись табачным дымом.
- Ей, с тобой все в порядке? – молодой человек слегка похлопал девушку по спине. – Первый раз, что ли?
- Нет, просто от неожиданности, - медленно произнесла та. – Все хорошо.
- Ну, так чего тебе в такой ливень дома не сиделось? – возобновил допрос Алик. Конечно, он мог бы и сам найти ответ на этот вопрос посредством одного только взгляда на собеседницу, но это было бы не слишком вежливо для возобновления дружеских отношений.
- Встречный вопрос, - откликнулась с вызовом Огненная лисица: распространяться о своих проблемах она не хотела.
- Да я всегда сюда прихожу: дождь не дождь, снег не снег, жара не жара – лишь бы только подальше от пансиона! – на последней части фразы  Александр поморщился. – Находится там больше нескольких часов просто невыносимо!
- А что так? – поинтересовалась Леся.
- Мать с отцом вечно ругаются, младший брат носится по всему дому без штанов и орет как бешенный, остальные участники «Братства» пытаются его заткнуть, кто как может, а уж если дед нагрянет – пиши пропало: будет всем «счастье»!
- Дурдом! – сделала заключение Олеся. – Но у меня, по ходу, дела куда хуже…
- Что случилось? – убитый тон и опущенный взгляд девушки заставили сына Ванды и Вулкана стать серьезным.
- У нас кто-то наркотики распространяет – приперся сегодня какой-то сердобольный папашка с десятком людей в форме, всех обыскал, все разнюхал и сказал, что если мы за три дня со всем этим не разберемся, «ЦО» закроют, к чертям собачьим, а учеников – на улицу! – красноречиво пояснила Олеся.
- Да не бери в голову: и без тебя выкрутятся! – махнул рукой Алик. – Своих проблем, что ли, мало?
- Так в том-то и дело, что проблемы – мои, - выдохнула девушка. – Уж не знаю кто мне что успел подбросить, но я оказалась в числе тех, у кого эти наркотики нашли. Гроза сразу распаляться стала, мол, вот, ходишь неизвестно где, когда и с кем, школу прогуливаешь – не удивительно, что в списке первая! Ну, я сказала ей пару ласковых и пошла завтракать. А тут мамаша моя приходит такая вся с видом побитой собаки и спрашивает: «Твое?» Я ей, конечно, сперва честно разъяснила, что в моей жизни и как, но так же честно сказала, что в общагу тащить бы не стала.
- А она? – подал голос Алик.
- А она как начнет кудахтать: «Это серьезно, я не шучу, ругать не буду, признайся!». Ну я психанула и ушла! – ответила Леся. – Еще не хватало от нее выслушивать!
- А вот это ты зря! – со знанием дела произнес парень. – Она же все-таки не со зла – просто хотела удостовериться. Да и теперь тебе доказывать, что ты не верблюд.
- А просто взять и поверить на слово родной дочери – это для нее слабо?
- Поверь, я в общей сложности твою мать знаю дольше тебя, - попытался успокоить Алик. – Она из тех, кто ляпнет, не подумав, а потом пойдет самостоятельно убиваться головой об стенку. Так что шла бы ты домой, пока ты и шесть твоих сестер не остались наполовину сиротами.
- Думаешь? – усомнилась Олеся.
- Конечно! – с уверенностью сказал Александр. – А с Грозой они как-нибудь сами отношения выяснят.
Олеся задумалась. Когда уходила из дома, она была так обижена на мать, что готова была перегрызть ей глотку. И не только ей. Возвращаться домой совсем не хотелось, даже чтобы доказать свою невиновность. Хотелось куда-нибудь уехать, покутить, отвлечся и успокоиться между делом. Тут только девушка обнаружила, как плохо находиться в чужом городе и никого не  знать. В Рио у нее была своя компания, свои любимые клубы и места, а тут...  тут она даже не знала куда податься, куда пойти, кому отдаться. Тут она перевела взгляд на молодого парня, и улыбнулась возникшей в голове мысли:
- Слушай, а если нам так плохо дома, может, нам уехать куда-нибудь?
Алик удивленно посмотрел на девушку:
- Ну знаешь, в мои планы не входило убегать из дома.
Олеся залилась смехом, в котором звучали нотки истерики, и покачала головой:
- Дурачок! Я не предлагаю тебе сбежать из дома. Тоже мне нашел Ромео с Джульеттой. Я просто хочу развеется, погулять. У тебя есть идеи?
- Ну, есть у меня пара друзей. Они устраивают вечеринку в эти выходные у  океана, но это в Нью-Джерси. Устроит?
- Вполне, - глаза Олеси зажглись, - А на чем поедем? Транспорт есть? Деньги?
- Найдем, - сказал Алик с хитрой улыбкой.
И они вдвоем встали со скамейки, и пошли по направлению к ближайшей парковки.
***
Прошло три дня со времени нашей ссоры с Олесей, а она так до сих пор и не вернулась домой. Первые сутки я даже не сочла нужным бить тревогу, прекрасно зная огненную натуру дочери. Погуляет, сходит в бар, выпьет парочку банок энергетика, красного полусухого или, на крайняк, виски с содовой, перегорит, а под утро вернется и уснет как с умильным выражением лица, свернувшись под одеялом, как было всегда в моменты обиды. А не вернется – так обязательно позвонит, поставив перед фактом, что решила загулять до конца следующей недели, и это тоже было для нее вполне нормальным и естественным. Но прошло уже ТРИ дня, а от моей девочки – ни звонка, ни смс-ки, и я поневоле начинаю волноваться, но на телепатические поиски, способные успокоить мою материнскую душу, не было и одной свободной минуты. Во-первых, имея, помимо двух старших дочерей одна из которых решила устраивать свою личную жизнь в параллельном измерении, а вторая – решила сбежать из дома в самый неподходящий для этого момент, еще пятеро не менее взбалмошных, каждая по-своему, дочерей и осознавая, что носишь под сердцем еще одного ребенка, о наличии свободного времени на сверхестественные выкрутасы ради личной выгоды можно практически забыть. Во-вторых, искать надо было не только Огненную лисицу, но и того, кто решил распространять в нашем учебном заведении наркоту, и если с Олесей все вполне могло разрешиться само собой, то сроки на выявление личности малолетнего наркодельца уже поджимали – если мы не найдем его в ближайшие два часа, «Центр образования для одаренных» прекратит свое существование, и не исключено, что не только в педагогическом, но и физическом смысле.
Однако, результаты этого расследования также были неутишительны: все стрелки указывали на Лесю, а ее побег сразу после обнаружения у нее наркотических веществ и отсуствие девушки дома во время расследования являлись косвенными доказательствами ее вины. Но я не теряла надежды: времени было мало, но все же оно имелось, и я решила использовать свой последний шанс. Детей дошкольного возраста мы на всякий случай отправили по домам, поэтому сейчас, несмотря на десять часов утра, я стояла у двери в комнату номер сто пятьдесят четыре и ждала ответа.
- Да, - раздался затравленный голос из-за двери, - войдите.
Я не заставила себя ждать и прошла в комнату. Та самая двенадцатилетняя повелительница растениями, Мелисса Эдденберг, сидела на кровати опустив голову. «Товарищи по несчастью», узнав, что она спалилась одной из первых, совсем затравили несчастного ребенка, и теперь она боялась даже нос показать из комнаты.
Я подошла к девочке.
- Мелисса, нам надо поговорить, - как можно спокойнее сказала я, хотя  в   душе кипела буря, и волнение.
Она посмотрела на меня своими большими глазами, в котором плескалось волнение и испуг:
- О чем, Миссис Маккой? - произнесла она.
Ты уже большая девочка, - продолжила я спокойным голосом, - и прекрасно понимаешь, что вокруг происходит.
Девочка еще ниже опустила голову, продолжая молчать.
Мелиса, поверь я не сделаю тебе ничего плохого. Я понимаю ты запуталась, и тебе просто страшно, но если тебе что-нибудь известно. Ты, должна сказать правду. Это моя дочь давала тебе наркотики?
Мелиса подняла на меня взгляд, с еще большим испугом. Несколько минут она молчала, но потом, что -то хотела, сказать, но увидев  выходящую из-за угла Берту, замолчала, и лишь отрицательно покачала головой:
-Простите Миссис Маккой, но я ничего не знаю, - с этими  словами она бросилась   прочь, а я осталась   стоять в   коридоре, недоумевая над реакцией    девочки.
Из ступора меня вывел командный голос Грозы, прозвучавший сразу из всех динамиков, установленных в здании:
- Всем ученикам и преподавателям собраться в студенческой столовой, срочно!
И тут я поняла, что дело пахнет жареным: время, отпущенное нам на самостоятельное решение проблемы истекло. Как бы мне хотелось все разрулись с помощью телепатии, но, увы, это лишь отсрочит неизбежное, и я поплелась в столовую.
Это помещение сейчас мало напоминало столовку или актовый зал, в который ее изредка превращали. Все столы были сдвинуты к стенам, а учеников построили в несколько шеренг посреди помещения. Преподаватели стояли в задних рядах.
- Ну, и кого из этих головорезов брать? – спросил мужчина в полицейской форме. – Или Вы так и не вычислили преступника.
- Вычислили, - ответила Гроза. – Мы бы могли дать ответ сразу, но дело требовало серьезного разбирательства.
- Итак? – полицеский явно начинал терять терпение, а мистер Джонс лишь ухмылялся, стоя в углу, скрестив руки на груди.
- А вот и она, - услышала я, в глубине души надеясь, что это все-таки была не Леся, ведь ее не было сейчас в «Центре».
Я медленно повернула голову в сторону входа, и мои надежды рухнули: на пороге, окаменев от неожиданности, стояла Олеся, но не успела я выкрикнуть хоть слово протеста, как к ней подлетели двое полицейских, и на запястьях моей девочки защелкнулись наручники. В глазах девушки читались смятение и ужас, она кричала, вырывалась, но никто не сказал и слова протеста: все лишь качали головами, а я стояла и понимала, что ничего не могу сделать. Не знаю откуда, но у мистера Джонса оказался прибор, блокирующий весь спектр сверхвозможностей тех, кто находился в помещении, поэтому никакие попытки псионической атаки или изменения сознания не могли увенчаться успехом. Оставалось лишь надеяться, что Мелисса найдет в себе силу прилюдно разоблачить истинного виновника преступления, но та стояла в первых рядах шеренги и молчала. Я пристально смотрела ей в спину, словно стараясь прожечь ее взглядом пробудить совесть, но все мои попытки были тщетны, и вот, когда копы резким движением заставили Лесю развернуться, я не выдержала. Растолкав толпу, я как обезумевшая, бросилась на них с истерическим криком:
- Нет, нет, это ошибка! Она ни в чем не виновата! Она не может быть виновата! – Я уже хотела применить на представителях правопорядка все доступные мне боевые приемы, но Джина, понимая, насколько опрометчиво сопротивляться представителям закона, попыталась меня оттащить, шепча на ухо: «Прошу тебя, успокойся! У нас еще будет время доказать ее невиновность! Истерить глупо».
И вот, когда я уже думала, все кончено, и дочь мне не спасти, Мелисса сделала уверенный шаг вперед и отчетливо произнесла:
- Это не она. Наркотики всем нам продавала Альберта Монро.
В этот момент все замерли. В наступившей тишине я услышала пораженный шепот: «Нет… Этого не может быть!». Ороро развернула к себе лицом рядом стоящую дочь.
- Но как?!!
Берта стыдливо опустила голову.
***
Альберта Монро с детства была очень упряма, строптива, но при этом слишком опекаема матерью. Ороро была для нее и небом, и землей, и Богом – она была ее Вселенной, точно так же, как сама Берта была для матери единственным утешением долгие годы. Потом появился Логан, точнее, изменилась его роль по отношению к Грозе и ее дочери. Впрочем, это уже известная история, и не стоит лишний раз повторять, что отношения у Берты с мужчиной ее матери были более, чем натянутыми. Она готова была терпеть его в качестве жениха или любовника Грозы, но ни в коем случае не в роли своего отца, отчима или воспитателя, причем это касалось как семьи, так и учебы. Именно эта когда-то ненависть, а теперь уже просто брезгливая неприязнь заставила Альберту отколоться от общего коллектива молодежной команды и «наследия-икс», тренировки которых неизменно проходили под надзором Росомахи. Все азы и премудрости боевой науки постигала она сначала с помощью матери, а потом и в одиночку. Это сделало ее не в пример сильным бойцом, способным противостоять целому десятку врагов, но абсолютно лишило командного духа и даже вселило некое пренебрежение если не к «Наследникам», то к рядовым ученикам точно. А чтобы меньше контактировать с Логаном, Альберта предпочитала уходить из общежития сразу после уроков и возвращаться только около полуночи, при этом сразу отправляясь в постель. Любимым ее местом стал школьный двор одной из ближайших школ: не того, как она выражалась, «болота», в котором приходилось получать образование ей, а вполне обычной, среднестатистической американской школы. Ей даже удалось влиться в уже сформировавшуюся компанию ровесников: обычных ребят без намека на мутацию. Желая или заработать авторитет, или окончательно понять, где ее место, Альберта сразу заявила новым друзьям о своих способностях, продемонстировав их при первой же возможности, но отпора, вопреки ожиданиям, не получила. Впрочем, это был единственный положительный момент в их дружбе. Под влиянием новой компании, во всем, кроме отношений с Логаном, прележная и милая Берта, стала позволять себе прогулы, походы в ночные клубы, дискотеки, кабаки. Все это, конечно, в тайне от матери, под предлогом ночевки у подружки, чтобы не разрушить образ «хорошей девочки» в глазах самого родного человека и тех, кто мог бы ей об этом рассказать.
Впрочем, посещение ночных увеселительных заведений – дело вполне обычное для пятнадцатилетнего подростка, которому наскучила однообразная жизнь, поэтому волноваться заставляло другое: постепенно эта компашка стала основной в жизни Альберты, а общение с себе подобными все больше становилось девушке в тягость, что особенно проявилось в тот роковой для Берты день.
Теплые весенние деньки никак не располагали к мыслям об учебе даже у закоренелых отличников, что уж говорить об Альберте, которая, несмотря на всю свою прилежность, едва удерживалась в рядах хорошистов, поэтому первый майский уикэнд пришелся как раз кстати: ни тебе уроков, ни тренировок, поэтому сразу после завтрака Берта со спокойной душой собиралась на пикник, который устраивала ее новая подруга Габби, и на котором ожидался сбор всей их дружной компании, но стоило девушке, закончив трапезу, направиться в спальню наводить марафет, как в коридоре ее остановил Логан.
- И куда это мы так спешим? – одернул ее он.
- Подальше от тебя! – Берта резким движением вырвала свою руку из его ладоней.
- В другое время – хоть вообще не появляйся, - осадил девушку мужчина, - но сегодня профессор решил провести итоговый зачет по групповой тренировке.
- Не колышит: у меня освобождение! – огрызнулась дочь Грозы.
Росомаха лишь улыбнулся: он прекрасно знал и то, что никакого освобождения у падчерицы не было, а пропуски тренировок спускали на тормозах лишь потому, что девушка так или иначе нагоняла программу, и то, как остудить ее пыл. Ни слова больше не говоря, Логан резким движением сгреб дерзкую девчонку в охапку и понес к «Комнате страха». Девушка визжала на весь «Центр», но обладателя адаматьевых когтей это совершенно не волновало. Он отпустил девушку только тогда, когда легким дружеским пинком втолкнул ее внутрь обитой металлом комнаты, где уже собрались остальные экзаменуемые, захлопнул за ней дверь.
Программа запустилась. Это было средней сложности задание «Побег из Геноши с заложниками». То есть комната становилась многоуровневыми  коридорами Специального Центра для Изучения Мутантов со множеством видеокамер, лазеров, охраников. По коридорам нужно было пройди как можно незаметнее и, желательно, без потерь среди команды и виртуальных заложников.
«Наследников» и рядовых студентов разделили на две команды. Первыми пошли студенты и, поддерживая друг друга, справились с испытанием, понеся минимальные потери, за среднее время.
Берта, совершенно не желающая  ничего никому доказывать и показывать, лишь зло сжала зубы, наблюдая за соперниками, и еще больше надулась, когда Марк, этот шмакодявка от горшка два вершка, далеко   не самым уважительным тоном заявил:
- Эй, Метеоцентр, что, уснула? Пошли уже: наш выход!
Девушка тогда лишь сверкнула глазами, но когда программа запустилась, и они всей командой занялись тем, что стали спасать виртуальных заложников, дочь Ороро пошла вперед и, отразив атаку одного из охраников, подставила под удар одного из своих подзащитных. А в ловушке с лазерами по ее же оплошности они потеряли двух еще заложников, что каралось штрафными очками.
- Черт, Берта, ты что, специально?! - вскричал Марк, когда увидел, что их команда стала отставать еще и по времени.
- Я?! Нет! - с совершенно простодушным видом ответила Летчица и как бы невзначай попала ногой на одну из ловушек тревоги. В результате охранник, потревоженный ею, выстрелил в Марка. Тот не успел отразить атаку и упал раненый.
«Еще десять штрафных очков» - механическим голосом объявил компьютер.
- А вот это уже специально, - шепотом сказала Альберта и, ухмыльнувшись, сама ушла от атаки охранника, подставив очередного заложника.
В результате команда «Наследников» проиграла. Не надо говорить, что все Наследники после объявления результатов смотрели на Альберту волком, но с куда большим укором смотрел на нее профессор Ксавье. Он прекрасно знал боевой потенциал Альберты и ее умение разрабатывать тактику абсолютно любых боевых действий, и без труда понял, что одна из лучших бойцов подразделения «Наследие» «слила» эту битву специально. Сразу после тренировки он вызвал девушку в свой кабинет.
- Тебя что-то беспокоит? – совершенно ровным тоном задал вопрос Ксавье, когда Альберта опустилась напротив него на диван.
- Степень подготовленности моих сокамандников, - напрямую ответила Альберта. – У многих из этих малолеток еще молоко на губах не обсохло, а они считают себя супербойцами. Если мы говорим об одном и том же, профессор, то я лишь хотела показать им, что надо быть готовыми ко всему.
- Что ж, твои намерения понятны и в какой-то мере похвальны, - так же спокойно, как и прежде, продолжал профессор, - но цель этой миссии состояла именно в том, чтобы продемонстрировать умение работать в группе, и, думаю, не стоит отрицать, что своими действиями ты подвела команду.
- «Работать в группе», «Подвела команду»! – с презрением, потеряв всякое понятие о том, с кем разговаривает, фыркнула Берта. – А что если я не хочу работать в команде?! Что, если я вообще не хочу быть супергероем или суперзлодеем?! Что, если не хочу никого сменять ни на каком посту?! Что, если я просто хочу жить: нормальной, человеческой, стандартной жизнью, как и миллионы тех, для кого способности – просто игрушка?! Да что Вам говорить?! Все равно не поймете! – Альберта безразлично махнула рукой и выбежала из кабинета профессора, настолько удивленного, что он просто не сумел найти слов, чтобы остановить девушку.

В резльтате всех вышеописанных событий на пикник Альберта попала с большим опозданием и не в лучшем расположении духа, которое не смогла скрыть даже от к тому времени не совсем трезвых приятелей.
- О, Берти, привет! – Габриэла, невысокая темноволосая юркая девушка усадила подругу рядом с собой на расстеленный на траве плед. – А мы уж думали, ты решила не приходить!
- Что за глупости, Габби! - как можно непринужденней улыбнулась опоздавшая. – Как я могла к вам не прийти?!
- Пиво будешь? Или, может, вина? – решил разрядить обстановку Грег, худощавый, с соломенного цвета волосами, высокий парень в бело-голбой футболке и джинсах, обводя рукой весь представленный ассортимент напитков.
- Лучше воды, - бестветным тоном отозвалась Летчица, наливая в пластиковый стакан минералку из графина.
- Ей, красавица, ты что такая смурная? – с участием спросила Габриэла. – Проблемы?
- Ерунда, не заморачивайтесь! – ответила Берта, глотая воду, отчего голос ее звучал глухо, как из трубы. – Просто надоели эти малолетние супергерои!
- Так, ребятки, по-моему, надо помочь нашей Берте расслабиться, а то того и гляди организует нам тропический ливень! – выпалил самый бесшабашный участник их компании, Джек, и в его глазах сверкнул недобрый огонек.
Запустив руку в карман джинсов, он извлек оттуда самокрутку и зажигалку, прикурил. В то же мгновение в воздухе повеяло сладковатым ароматом марихуаны. Джек, совершенно не тушуясь, сделал глубокий вдох, и, выдыхая клуб ядовитого дыма, пустил сигарету по кругу. Альберта отстраненно наблюдала за действиями товарищей: ходить с ними по клубам да дискотекам и распивать там алкогольные напитки, каждый раз рискуя стать жертвами копов, – это одно, а раскуривать травку – совершенно другое. Хочет Берта или нет, она все же «Наследница», дочь одной из самых известных представительниц «Команды-икс» и надо хотя бы формально держать лицо, а то так недолго и во все тяжкие пуститься. Поэтому, когда очередь дошла до нее, девушка демонстративно отвернулась:
- Пропускаю.
- Берта, к чему эта мораль? – умехнулся Джек. – Ты же хотела расслабиться!
- Ну, не так же! – Альберта готова была вскочить на ноги, но ее удержала Габби.
- Да ладно тебе ломаться! – улыбнулась она. – Трава – это даже не наркотик: так, баловство одно!
- Вот именно, - поддержал подругу Грегори, - не понравится или надоест – бросишь, как нечего делать!
Берта задумалась. С одной стороны, с наркотиками связываться было как-то боязно: хорошая девочка, все-таки, а с другой – ей с самого детства твердили: «Учись доверять друзьям» - так почему бы и нет? Вся троица была вполне адекватна, что подтверждало отсутствие генетического расизма и сочувствие к проблемам подруги.\
«А может, они и правы! – отметила про себя дочь Грозы, откидывая прочь сомнения. – Мне и правда пора прочистить мозг!».
Она робко взяла из рук Грега тлеющую сигарету и долго не решалась поднести ее к губам, рисуя в мыслях страшные картины того, что с ней, якобы, случится, если она решится закурить.
- Смелей! – Грегори дружески толкнул сомневающуюся девушку в спину.
«Была не была!» - подумала та, поднося самокрутку ко рту.
Закрыв глаза, Берта сделала глубокий вдох, позволяя клубам сладковатого дыма заполнить рот. Ощущения были очень странными: как будто все внутри онемело от заморозки. Когда же дым спустился ниже по горлу, в легкие, те с непривычки сжались, заставляя девушку закашляться, и ей стало настолько противно, что показалось: она никогда больше не сможет дышать. Кашель расцарапал ей горло, казалось, до крови, а, когда отступил, девушка почувствовала, что в разуме поселилась пустота: ни мыслей, ни чувств, ни обиды, ни оков силы – ничего этого не было, даже голоса и беспричинный смех друзей казались глухими и почти неразличимыми.
Внезапно во тьме сознания пронеслась тонкая фиолетовая нить молнии. Альберта поднялась в воздух, вкручиваясь в него винтом и громко смеясь. Тут же ясную голубую лазурь затянули свинцовые тучи, поднялся ветер, развевающий волосы девушек и задирающий юбку Альберте, раздался гром, небо прочертила молния и полил косой ливень. А Берта смеялась! Смеялась как сумасшедшая! Ей нравился этот всплеск силы, вышедшедшей из-под контроля, нравилась эта свобода! Нравились испуганно-восторженные крики и лица друзей, ей нравилось это буйство!
Однако, силы вскоре покидать ее, радужная оболочка глаза, до того затянутая белесой пеленой, вернулась на свое место. Небо вновь прояснилось, а Берта медленно опустилась на землю.
- Нехило тебя унесло! – присвистнул Джек, когда вся эта феерия завершилась. – Мы уж испугались…
- Да?! – усмехнулась Альберта, явно умаляя масштабы возможной катастрофы. – Подумаешь, дождичек! Зато было классно!
- Это точно! – оценил Грег. – Я столько адреналина еще не получал!
- Так, ладно, ребятки, - остудила их пыл Габби, - пойдемте в дом. Нам срочно надо обсохнуть и согреться чем-нибудь безалкогольным, а то еще разболеемся!
- Пошли, - все по очереди поднялись вслед за ней.
Когда ребята проходили мимо фонтана в виде мраморного ангелочка, льющего в чашу питьевую воду, Берта, повинуясь мимолетному желанию, сделала пас рукой, и вода, повинуясь ее желанию, взмыла вверх, обрызгав ангелу лицо.
- Вау, - оценил Грег, - Габби, я не знал, что у тебя фонтан с датчиками движения.
- Обычный фонтан безо всяких датчиков, - удивленно пожала плечами та, - я сама не знаю, что он вдруг с ума сошел.
- Это не фонтан, - несколько смущенно ответила Берта, - это я заставила воду так себя повести.
- А мы и не знали! – друзья посмотрели на девушку. – Мы думали, что ты просто «Погодный мастер».
- Я тоже так думала, - рассеяно ответила Берта.
Это был первый шаг Альберты на скользкой дорожке наркомана. Узнав, что наркотики оказывают на нее дополнительный эффект, жадная до силы девушка стала применять это свойство в качестве допинга, расширяя горизонт своих возможностей. Потом трава стала ей нужна для того, чтобы просто расслабиться, и, в конце концов, почти перестала на нее действовать. Спасением стало то, что однажды на дискотеке Джек предложил ей пару таблеток экстази. Берта чувствовала, что увязает, но ей казалось, что она в любой момент может соскочить – ей просто хочется подольше удержать этот новый дар, насладиться им в полной мере, наиграться, как ребенку с новой игрушкой, а потом, со спокойной душой выкинуть, как только он ей надоест. К тому же, что казалось удачей, Гроза, занятая учениками, миссиями и отношениями с Логаном, списывала странное поведение дочери на все возможные факторы: подготовку к экзаменам, усталость, недосып, нервы.
***
- Но почему, зачем?! – требовала ответа Гроза.
Берта молчала, опустив голову, а мне, конечно, было жаль девочку, но я все-таки задала единственный, волновавший меня в этот момент вопрос:
- Это ты принесла дурь в «Центр…»?
Девушка мельком скосила на меня глаза и слегка кивнула.
- Но зачем?!! – Ро была близка к истерике.
- Травки со временем стало не хватать, - продолжила Альберта тихим голосом, - да и таблетки уже не помогали. Мне надо было что-то посильнее, а «посильнее» означало «намного дороже», карманных денег и запасов друзей уже не хватало – я начала воровать. Твои комплектные сережки к форме: помнишь, ты думала, что потеряла их в одной из битв. Потом часы доктора МаКкоя (тут меня перекосило), медальон мадам Лебо… и так, по мелочи, но я не дура и прекрасно понимала, что в условиях общаги пропажи вскоре вскроются. Хотела завязать, но страшная ломка заставила меня пойти уже не к приятелям, а серьезным дилерам и на коленях умолять хотя бы о маленькой дозе «чего посильнее». Они предложили мне кокс, но, узнав, что мне нечем платить, отказали. Если бы не приступ ломки, случившийся у них на глазах, они бы меня не пощадили, по после такого один из них сжалился и предложил работать на них.
- Но почему ты сразу ничего не сказала? Почему скрывала? – не унималась Гроза. – Профессор бы помог! Определил тебя в самую лучшую клинику! И все бы тебя поддержали!
Берта истерически рассмеялась:
- Рассказать?! Да вам всем тут на меня наплевать: что тебе, «мамочка», что твоему дорогому Росомахе, что профессору – да всем!!!  Пока к вам не набежала толпа спецслужб, и эта трусиха, Мелисса, все не испортила, что я хорошая, прилежная «мамина дочка», - откровенно издевалась она и закончила с пренебрежением: - Так что не надо, мамуля, устраивать истерик!
Наступившую на мгновение гробовую тишину не хуже всякого грома разрушил оглушительно громкий звук наручников, защелкнувшихся на запястьях «дочери самой известной из икс-менок», а преступница лишь нагло ухмылялась, откровенно наслаждаясь всеобщим вниманием.
Олеся тихо подошла ко мне и обняла за плечо:
- Даже врагу я не пожелала бы такого.
Альберту увели, а Ороро так и осталась стоять под сочувствующими взглядами коллег и учеников, растерянная и опустошенная.

Глава 59

Прошла неделя. В «Центре образования для одаренных» все немного поутихло. Профессор поговорил с представителями полиции и, внеся определенную сумму залога, уговорил отпустить Берту до суда. Особого сопротивления власти не оказывали, но к решительным действиям приступила сама Ороро. После освобождения дочери она, чувствуя свою вину, самолично отвезла девушку в одну из лучших наркологических клиник города. Произошедшее заставило поутихнуть и Олесю. Теперь она возвращается из клуба чуть за полночь и уроки посещает исправно. Возможно, это потому, что она не на шутку испугалась и решила улучшить свою репутацию во избежание проблем, а возможно, потому что домой вернулся любимый папочка, который, в отличие от меня, не упускал возможности ее проконтролировать. Вот и сейчас, несмотря на одиннадцать часов вечера, она спит без задних ног, замученная сестрами. Пойду разбужу: сегодня шабаш, а она очень хотела туда попасть. Но стоило мне сделать шаг за порог, как из ванной вышел Генри.
- Ванна свободна, - оповестил он, оправляя на себе полотенце. – А ты чего еще в полном обмундировании?
- Сегодня полнолуние, выпадающее на субботу, - внушительно сказала я.
- И не думай, - строго сказал он. – Я не хочу, чтобы моя беременная жена и малолетние дети шлялись всю ночь неизвестно где.
- Здрасьте «неизвестно где»! – закатила глаза я. – Мы всю ночь у моих сестер и Мелинды будем: попьем чайку, поболтаем, поколдуем немного, на метле полетаем…
- Ну, почему это надо делать именно в двенадцать ночи, да еще в полнолуние?! – искренне удивился Зверь. – Почему нельзя это сделать завтра утром?
- Что? Летать на метле? – поймала его на слове я. – Ты как себе это представляешь?
Наш спор прервал звук открывающейся двери. В комнату вошла Олеся в платье, выражающем само целомудрие: закрытое, шлейфом спускающееся по спине, сшитое из темно-синего бархата. В ушах были небольшие золотые серьги, на шее – золотой кулон в виде широкого икса, вписанного в трилистник. Младшие девочки семенили рядом. В своих бальных платьицах они больше походили на принцесс, чем на ведьм, Лилу же появилась перед нами через секунду в белой мантии хранителя.
У Зверя отвисла челюсть: он явно не ожидал, что это не я насиильно тащу заспанных детей в другой город через портал, только для того, чтобы «повыть на луну», а дети взвоют на луну в прямом смысле, если я их не возьму.
- Ну, а вы-то куда? – тяжело вздохнул Зверь.
- Что, пап?! Я – существо магическое -  мне по статусу положено.  – надула губки Лилу. – К тому же, Олеся никогда не была на шабаше – она даже не знакома с тетями, госпожой основательницей и мальчишками! Это несправедливо!
- Вот именно, - поддержала я дочку. – Да и не может она долго «висеть в воздухе» - ей нужно определиться, хочет она быть ведьмой или нет!
По лицу Зверя было видно, что он начинает закипать, но только он открыл рот, чтобы высказать очередное свое замечание, как дверь в комнату снова распахнулась, и на этот раз на пороге появилась Джубили в менее нарядном, чем мои девочки, но все же во вполне элегантном виде. За время последнего упоминания о ней, Джуб сильно изменилась: на смену футболочкам и ярким шортикам, более характерным для ее привычного образа вечного подростка, пришли темные водолазки, брюки строгого покроя, открытее босоножки. Девушка отрастила волосы, которые в битвах носила собранными в конский хвост, а в бытовой жизни – распущенными, и благодаря этому словно выправилась, приобретя некую стать и даже грацию. Сейчас же она была одета в темно-зеленый корсет, длинную юбку в пол, расходящуюся к низу и полностью скрывающую под собой обувь; в руках был миниатюрный клатч. Однако, несмотря на такие изменения, иногда она позволяла себе быть прежней Джубили, как сейчас.
- Эл, ну ты бы сразу сказала, чтобы я купила билет до Сан-Франциско! – постучала она пальцем по циферблату миниатюрных наручных часов. –  Уже бы там была! Время – половина двенадцатого! Мы же опоздаем!
- Да-да, уже открываю портал! – откликнулась я, последний раз оглядывая себя в зеркало и не обращая никакого внимания на недовольную физиономию мужа.
Я привычным усилием мысли вызвала энерго-шар и швырнула в стену, но не успел никто в него вступить, как в противоположной стене образовалась точно такая же светящаяся дыра, из которой через несколько секунд вышла Летисия.
- Ого! И куда это все так поздно собрались? – спросила она, обозревая столпотворение в комнате и обнажая истинную внешность.
Зверь с облегчением посмотрел на меня: он прекрасно знал, что ради общения со старшей дочерью я пропущу все, что угодно, будь то шабаш, работа или даже сражение.
- Ну… - замялась я, решив, что в сложившейся ситуации действительно лучше остаться дома.
- Узнаешь! – Леся со скоростью молнии подлетела к сестре и, схватив ее за руку, потащила в созданный мною портал, пока тот не успел закрыться.

Лита с ошарашенным выражением лица стояла посреди гостиной дома Холливелов, слабо понимая, где оказалась, и почему мимо нее туда-сюда носится женщина средних лет с подносом домашнего печенья в руках.
- О, как вас много! – воскликнула Пайпер, ставя поднос на стол. – Вы чуть было не опоздали!
- Это все Генри! – на лице моем появилось игриво-обиженное выражение. – Он никак не может смириться, что женился на ведьме.
Пайпер пожала  плечами,  предпочитая не вмешиваться в мои семейные разборки: ей и своих хватало.
- Ну, кто будет печенье с шоколадом? - спросила  она, подмигнув детям.
- Мы! - дружной толпой кинулись к столу четверняшки.
Лита с Олесей же стояли возле меня, то ли смущаясь, то ли просто еще не сориентировавшись в чужом пространстве.
- Привет! Меня зовут Пейдж, - улыбнулась ведьма, подходя к племяшкам, - А вы, наверное, Лита и Олеся?
Девочки согласно  кивнули. Дальше все пошло по накатанной: что у кого случилось за то время, пока мы не виделись, кто кому что сказал и что сделал… Младшее поколение резвилось, с оглушающими криками бегая по дому и то и дело подбегая к столу за новой порцией печенюшек или попкорна. Мои сестры изучали близняшек – близняшки изучали новую «родню» и довольно скоро органично влились в коллектив. Происходящее можно действительно принять за обычные семейные посиделки, пока Лилу не попросила:
- А уже можно показать Лите с Олесей «Книгу таинств»?
- Конечно! – весело кивнула Пейдж и, развернув руки ладонями кверху четко произнесла: – «Книга таинств»!
В тот же момент, окутанная бело-голубыми искрами, в ее руках появилась наша семейная реликвия, и когда свечение вокруг нее погасло, Пейдж предъявила ее близняшкам.
- Вот, - произнесла не без гордости Пайпер, - это «Книга таинств»: магическая книга нашего рода, где собрана вся информация о магических существах, зельях, а так же разнообразные заклинания.
Пейдж, в свою очередь, передала книгу в руки моих старших дочерей. Те с интересом смотрели на большую толстую старинную книгу в темно-зеленой обложке, на которой красовался оранжевый трилистник: символ нашего рода.
- Вау, какая огромная!!! – поразилась Леся, принимая книгу из рук младшей из зачарованных. – И тяжелая!
- Леся! – осадила ее Летисия, бережно проводя пальцами по обложке. – Как ты можешь?! Это же старинная книга, произведение искусства! Примерно семнадцатый век.
- Не кипятись, сестренка, я просто констатирую факты! – фыркнула Олеся. – Сколько же, интересно, понадобилось времени и знаний, чтобы написать такую громадину?!!
- Больше трехсот лет, - ответила Фиби, - каждое последующее, после ее автора, поколение, добавляло в нее все новые страницы и знания.
- То есть она не всегда была такой? – уточнила Лесенок.
- А кто положил ей начало? – задала более существенный вопрос Лита.
- Мелинда Уоррен, первая по-настоящему сильная ведьма в нашем роду, - вставила я свое слово и игриво подмигнула госпоже основательнице, уютно устроившейся в плетенном кресле с каким-то новомодным глянцевым журналом.
- То есть я, - она отложила журнал и посмотрела на близняшек мягким улыбчивым взглядом.
- ВЫ?!! – хором воскликнули хеллоуинские ведьмочки.
В головах семнадцатилетних девушек, похоже, никак не могло уложиться, как могла эта симпатичная голубоглазая блондинка на вид выглядевшая не старше тридцати-тридцати пяти, положить начало книге, первым страницам которой более трехсот лет.
- Вы… Вы не стареете? Бессмертны?.. – неуверенно высказала предположение Леся, раньше сестры переварившая эту информацию, но все равно смотревшая на мисс Уоррен с заметным удивлением.
Лилу после этих слов посмотрела на старших сестер с осуждением, троица зачарованных, не сговариваясь, одновременно передернули плечами, а сама Мелинда лишь умильно улыбнулась.
- Нет, возраст не обходит меня стороной, и бессмертием я тоже не обладаю. Более того, в далеком тысяча шестьсот девяносто втором году в небольшой деревушке Селем меня отправили на костер, и Ангел смерти прекрасно справился с заданием, - пустилась в разъяснения она. – Однако уже после гибели меня дважды призывали в мир живых: первый это сделали твои тети в 1999 году для борьбы с колдуном Мэтью, донесшего на меня властям, и по ошибке освобожденном вашей тетей Прю из медальона, куда я успела его заточить перед тем, как инквизиторы выполнили свою работу.
- В то время тетя Пруденс была еще жива, - ответила Лилу на немой вопрос во взгляде Литы, - а сейчас она всего лишь наша хранительница.
Летисия кивнула в знак благодарности, не отвлекаясь от повествования Мелинды.
- Тогда я пришла всего лишь на одни сутки, - говорила госпожа основательница, - и как только мы вернули Мэтью в плен медальона, я попросила отпустить меня, так как не дело доживать причитающееся в чужом времени.
- А второй?! – в глазах Олеси, с детства обожающей разные мистические истории, все больше разгорался огонек интереса.
- Во второй раз меня призвали как основательницу рода, чтобы решить, что делать с вашей матерью, ведь по крови она не является частью нашего рода. В это же время один из демонов напал на особняк и похитил Пайпер и Пейдж, и мне пришлось задержаться на куда более продолжительный срок, чем это предполагалось изначально, чтобы временно занять место Пайпер в силе трех. Так получилось, что в перерывах между поисками демона и возвращения Пайпер и Пейдж я познакомилась с молодым человеком по имени Дэн, и просто не смогла от него уйти… - на последней части фразы тон главной ведьмы стал отдавать ностальгией.
- Вот и не верь после этого в судьбу! – не удержавшись от замечания, выдохнула Лита.
- В общем, - резко развеяла мисс Уоррен создающуюся романтическую обстановку, чувствуя, что ее начинают вгонять в краску, - я нахожусь в этом времени уже одиннадцать лет. За это время я успела достаточно освоиться, закончить институт и получить два высших образования: искусствоведа и психолога, - и стала вполне современной женщиной.
- Да, представляю, как Вы представлялись своему соседу: «Меня зовут Мелинда, я пра-пра-пра-пра-пра…бабушка Ваших соседок!» - хихикнула Леся.
- Ну, для непосвященных я – их кузина, - добродушно засмеялась Мелинда. – И, кстати, можешь на «ты»: я совершенно не обижусь!
- Ну, попробую… если язык повернется!
Летисия же, решив, что получила более чем достаточно информации по интересующему ее вопросу, вернула свое внимание непосредственно к «Книге таинств».
- А можно ее полистать? – осторожно осведомилась она. – Я тоже неплохо разбираюсь в искусстве, и мне было бы весьма любопытно ознакомиться с оригиналом старинной книги.
- Литка! Да какое, нафиг, искусство! Тут это дело – сто пятое! – горячо заговорила Олеся. – Это настоящая магическая книга! Понимаешь, нас-то-я-щая: заклинания, зелья, ритуалы, магические существа от фей до демонов – вот, что главное!
- И это достояние нашего рода! – гордо произнесла Лилу.
- Ну, так можно? – устав от напыщенности, повторила свой вопрос Летисия.
- Конечно, можно, - ответила Мелинда. – Правильно сказала Лилу: это достояние нашего рода, - а вы, как-никак, являетесь его частью. Только, пожалуйста, не произносите заклинания вслух: это может иметь не слишком приятные последствия.
Девушки согласно кивнули и, положив книгу так, чтобы половина ее в раскрытом виде лежала на коленях Летисии, а вторая – Олеси, углубились в чтение. Долгое время с их стороны доносился лишь шелест старинных страниц и восхищенные вздохи Лесенка, а наш разговор перешел на главную тему этого шабаша: подготовке ритуала посвящения моих старших дочерей в ведьмы. Ничего кровавого, как это может показаться читателям, он из себя не представляет: просто одна из представительниц более старшего поколения призывает глав семейств рода Мелинды Уоррен (для посвящения Криса это была уже сама Милли), и они произносят торжественный обет не покидать посвящаемого и благословить его Всеми силами добра.
- Ого! А что это на странице демона Бальтазара делают фотки Фиби в обнимку с каким-то импозантным мужчиной? – в какой-то момент прервала тихое течение беседы Олеся.
- И в информации о нем, помимо сил и прочих демонических характеристик, написано, цитата: «Любит старые мелодрамы, классическую музыку и прекрасно целуется»? - добавила Лита.
Я уже хотела было односложно ответить и не ворошить в сердце сестры старую рану, как Фиби, тяжело вздохнув, сама взяла слово:
- Бальтазар – демон лишь наполовину, а этот, как выразилась Леся, импозантный мужчина – его человеческое обличие, точнее, половина, - пояснила она. – Коул Тернер. Когда-то у нас с ним была большая любовь…
- Тетя Фиби, расскажи! – налетели на нее присоединившиеся к нам четверняшки, знающие эту семейную легенду вдоль и поперек, но никогда не упускающие случай услышать ее снова. – Расскажи поподробней!
Фиби вздохнула: ей не всегда приятно было вспоминать об их отношениях с Коулом, ведь после того, как сестры приняли решение уничтожить его окончательно в одном из параллельных миров, где он не был всесильным, у нее больше не было настоящий любви. Парни приходили в ее жизнь, иногда задерживаясь там довольно надолго, но неизменно исчезали по тем или иным причинам. Но раз уж на этот раз шабаш принял вид вечера, а если быть совсем точным, ночи воспоминаний, то стоило уважить желание тех, кто этой истории еще не знал.
Средняя ведьма принялась рассказывать, как она познакомились с Коулом и как в жизни Зачарованных появился Бальтазар: один из сильнейших демонов Подземного мира; как вместе с сестрами они охотились на демона, а в то же самое время Фиби крутила роман с его же человеческим обличием, и любовь эта была по-настоящему взаимна. Вспоминала, как узнала правду и не смогла его убить. Как сестры, уже после смерти Прю, но еще до ее возвращения на Землю в качестве хранителя, нашли способ уничтожить Бальтазара, сохранив жизнь Коулу. Как он, защищая возлюбленную от Хозяина Вселенского Зла, закрыл ее собой и, впитав его энергию, сам стал Хозяином, но скрыл это от Фиби. Как они поженились. Как Фиби забеременела и стала носительницей самого могущественного демона, но темная провидица Сир в охоте за сыном Хозяина, похитив Фиби, и с помощью заклинания взяв на себя еще нерожденного ребенка, оказалась слишком слаба для этого, в результате чего дитя уничтожило и Сир, и, как следствие, себя. И все остальное, что связано с Коулом.
- Да… Вот, где ЛЮБОВЬ! А вы говорите Дэн там какой-то… - мечтательно протянула Альзара. – Хотя, миссис Пенни, бабушка зачарованных, была влюблена в демона Некроманта, и он ее тоже любил, а Лилу…
Тут я напряглась: не знала, что у моей десятилетней дочурки уже появились поклонники или она сама решила выбрать себе вторую половинку. Конечно, это неудивительно, с моими-то генами, но я, в свое время, все уши прожужжала родителям о своей «великой любви», а Лилиана даже намека на что-то подобное еще не давала – складывалось такое впечатление, что мальчики ее не интересуют не только с точки зрения противоположного пола, но и вообще, ведь с Марком или Мишелем они были уже далеко не так дружны, как в детстве. Поэтому известие о том, что у нее все-таки кто-то есть, стало для меня сюрпризом. И не только для меня: остальные мои дочери так же повернули голову в сторону Лилу.
- Альзара! Не говори глупостей! – Лилиана запустила в сестру лежащей рядом подушкой. – Мы с Даркеном просто друзья!
- Даркеном?! – с любопытством прищурилась я. – Так вот, как его зовут? Стоп… Это не тот, что…
- Именно, - не дала мне закончить Пейдж. – Наполовину маникор – наполовину человек. Когда-то мы помогли его отцу спасти сына от родни по материнской линии.
- Вот оно что… - протянула я. – Помню-помню эту историю и мальчика тоже помню!
- Мама, мы с ним просто друзья! – щеки Лилианы заалели. – К тому же он вовсе не злой: я зло за версту чую! Даже мелкое и безобидное! – она кинула косой взгляд на Альзару.
- Друзья не целуются! – настаивала девочка.
- Ой-ой, как будто пару чмокнуть в щечку – это поцелуй! – окончательно разобиделась Лилу.
- Так, все, хватит чаевничать! – Мелинда встала с места. – Сегодня мы собрались здесь затем, чтобы поприветствовать Летисию и Олесю и спросить, согласны ли они принять на себя магию нашего рода и всю ответственность, что она налагает.
- Вы еще спрашиваете! – вскочила Олеся. – Конечно, я родилась у моей матери, мои младшие сестры – без исключения ведьмы, хоть и полукровки. Какой у меня может быть выбор?
- Выбор есть всегда, - урезонила ее госпожа основательница, пытаясь привлечь ее внимание к слову «ответственность», - а вот дороги назад может и не быть.
- Нет, - сказала Олеся, - я чувствую, что хочу и в силах продолжить магическую линию этого рода.
- А ты что скажешь, Летисия? – Мелинда обратилась к старшей из близняшек.
Девушка задумалась. Она едва успела смириться со статусом мутанта и чувствовала себя в нем не совсем уютно до сих пор. Магия была для нее вообще чем-то запредельным.
- Скажите, - тон Литы, в отличие от сестры, был предельно серьезным, - Вы ведь в разговоре обмолвились, что мама не является Вашей кровной родственницей. Если я откажусь от магии, а Леся – согласится, я останусь частью своей семьи?
- Скажу тебе больше, - подбодрила госпожа основательница, - даже если ты не захочешь принять магию, ты все равно останешься частью нашей большой семьи и желанным гостем в нашем доме.
- Тогда… - Летисия на секунду запнулась. – Я не скажу, что отказываюсь – я скажу, что это слишком большая ответственность и нагрузка. У меня есть свои силы от рождения, и я не уверена, что смогу справиться еще и с силами ведьмы.
- Ну что ж, это твое право, - ответила Мелинда без толики укора или расстройства. – Но все равно, думаю, тебе будет интересно присутствовать на посвящении сестры?
- А вот это всегда пожалуйста, - улыбнулась Лита.
Мы поднялись на чердак. Посреди помещения уже выставлен заранее приготовленный круг из восьми белых и двух черных свечей. Мелинда взяла Олесю за руку и подвела к кругу. Затем отступила назад, к «Книге таинств», и произнесла:
«Сквозь пространство и время взываю я,
Придите главы семейства Холливел:
матери, дочери, сёстры, друзья -
Очень велика наша семья.
Сойдитесь в этом священном месте,
Помогите нам благословить дитя».
В то же самое время в кругу замерцали бело-желтые искры, принеся с собой духов всей нашей огромной семьи. Как только это случилось, Мелинда произнесла:
- Благословляем тебя, Олеся, и принимаем тебя в нашу семью! Обязуемся не покидать и охранять тебя в течении всей твоей жизни! Благословляем!
- Благословляем! – как эхо откликнулись призраки в кругу.
- Благословляем! – произнесли хором мои сестры.
- Благословляю! – произнесла я.
- Благословляю… - для чего-то прошептала Лита.

Утро. Мы с сестрами и Мелиндой уже собрались на кухне за завтраком – дети еще спали, а Летисия, чуть свет, ушла, аргументировав это тем, что сегодня у нее девичник в своем измерении, и ей надо к нему подготовиться. Отказ девушки от магии не стал ни для кого сюрпризом – им стало, скорее, согласие Олеси принять новый дар, но решения судьбы, как правило, не оспариваются.
- Да, здорово вчера посидели! – оценила я, попивая чай с лимоном из большой кружки. – Я и не думала, что Лесенок пойдет на это.
- Она у тебя пойдет на все, что угодно! – усмехнулась Пейдж. – Любит она авантюры!
- Это точно! – сказала Мелинда. – Я ни у кого еще не видела таких горящих глаз при виде «Книги таинств»!
- Только бы она понимала, во что ввязывается! – прокомментировала Пайпер.
- Ну, мы, в свое время, тоже не представляли, что нас ждет, - улыбнулась Фиби. – Однако судьбу не выбирают.
Тут нашу милую беседу прервал оглушающий визг Криса, что заставило нас бегом пуститься в гостиную.
- Мама! Мама! – завидев Пайпер, мой тринадцатилетний племянник кинулся к ней в объятья. – В моей комнате какая-то посторонняя девчонка!
- Какая еще девчонка, Крис? – попыталась понять, что происходит, Пайпер. – О чем ты говоришь?
- Я… я проснулся и увидел, что в моей комнате появилась еще одна кровать, а в ней спит какая-то девчонка! – быстро отрапортовал Кристофер.
Не успела Пайпер ничего уточнить, как на лестнице появилась симпатичная девушка лет пятнадцати с аккуратными чертами лица и длинными светлыми волосами, одетая в просторный белый халат.
- Ты что разорался, мелкий?! – произнесла она, сладко потягиваясь и зевая. - И вообще, что ты делал в МОЕЙ комнате да еще вместе с кроватью и вещами?
- ТВОЕЙ?! – вытращил на нее глаза мальчишка.
- Хватит дурака валять! Вы с Ваетом так приколоться решили? Неудачно, кстати! – в голосе незнакомки появилось раздражение, через мгновение сменившееся снисходительной улыбкой. – Ладно! Пошутили и хватит! Чтобы после завтрака все было на своих местах!
Крис, не понимая, что происходит, и чего от него хочет эта странная девица, лишь судорожно сглотнул.
- Если до обеда они не вернутся на свое законное место, - продолжила девушка все с той же улыбкой, - я за их сохранность не ручаюсь.
Видимо, в подтверждение правдивости ее слов, девушка зажгла и тут же погасила на руке шаровую молнию.
Крис невольно вздрогнул и рефлекторно кивнул.
Удовлетворенная его реакцией, незнакомка медленно спустилась с лестницы и, с хозяйским видом проходя мимо нас, пораженно наблюдающих за этой картиной, на кухню, как бы невзначай задела Фиби по плечу и с беззаботностью произнесла:
- Привет, мам!
- Привет! – автоматом ответила Фиби, но тут же, точно очнувшись, схватила девушку за локоть, не давая пройти на кухню. – Стоп! Как ты меня назвала?!
- «Мама»… А как я еще должна тебя называть?! – девушка посмотрела на мою сестру как на сумасшедшую и попыталась выдернуть из ее хватки руку. – Пусти! Мне же больно!
- Никуда мы тебя не пустим! – все три мои сестры вместе с основательницей рода спиной встали ко входу в кухню, охраняя его как стратегический объект. – Кто ты вообще такая?!
- Шутите?! – удивление в голосе юной незнакомки становилось все сильнее. Она попыталась потеснить нас и пройти на кухню, но Пайпер, встав в предупреждающей позе, спросила:
- Кто ты такая?! Говори! А не то я тебя взорву!
- Настасья я! – девчонка, в свою очередь, тоже повысила тон. – Да вы что тут, с ума все посходили?!!
Пайпер молча слегка свела руки, отчего произошел небольшой взрыв. В этот момент девушка, волнообразно зарябив, подобно голограмме, исчезла и тут же появилась уже за нашей спиной, на кухне.
- Эй, вы что?!! Мам? Тетя Пайпер? Пейдж? – пытаясь отдышаться, произнесла она, но, поймав на себе гневные взгляды моих сестер, Мелинды и мой, в испуге попятилась: - Вы меня правда не узнаете! – пораженно прошептала девушка.
И тут я поймала полный ужаса и боли взгляд незваной гостьи, и у меня появилось стойкое ощущение того, что мы почему-то просто обязаны ее узнать. В голове тут же появились определенные мысли по поводу происхождения девушки и появления ее в этом доме, но не успела я поделиться своими догадками с сестрами и Мелиндой, как сноп бело-голубых искр принес собою Прю. Она крепко обнимала за плечи Лилиану, а та, в свою очередь, рыдала в голос, закрыв лицо руками.
- Я хотела, как лучше! Хотела, как лучше! – всхлипывала она. – За что?!!
Это происшествие заставило нас на некоторое время отвлечься от юной демоницы и броситься к девочке.
- Что случилось, девочка моя?! – я встала напротив дочери на колени и отвела руки от лица. – Почему ты плачешь?!
Мой ангел уже не закрывала лицо руками, но уставила взгляд в пол, продолжая плакать, ни слова не говоря.
- Что произошло, Прю?! – я встала с колен и пристально посмотрела на сестру-хранительницу. – Почему Лилу в таком состоянии?!
- И почему ее перенесла ты? – удивилась Фиби: несмотря на то, что являлась хранительницей младшего поколения зачарованных, Пруденс была редкой гостьей в доме Холливелов. Возможно, он навевал на нее неприятные воспоминания о смерти, ведь именно в гостиной этого самого особняка Прю и стала жертвой демона Шекса.
- Рано утром Лилиану призвали к себе Старейшины, - ответила Прю. – Ее лишили сил.
- Как?! – опешила я, глядя на заходящуюся слезами девочку. – За что?!
Пруденс молча кивнула в сторону стола, за которым пряталась от атаки Пайпер наша юная незнакомка.
***
У Лилианы всегда было превосходное воображение. Не фантазия: придумать что-то самой, открыть миру «окно» в новое, неизведанное еще, измерение посредством своего разума – это не ее, а именно воображение. Ей вполне было достаточно книг, так как каждого персонажа вне зависимости от степени прописанности она видела настолько ярко, что, казалось, экранизация только испортила бы его. Вот и тогда, сидя на шабаше и слушая историю любви Фиби и Коула, девочка точно перенеслась в те времена и стала невидимой свидетельницей тех событий. Особенно ярко предстала в ее воображении кульминация отношений ведьмы и демона-полукровки: когда, уже после уничтожения Коула в качестве Хозяина, темная провидица Сир призвала Фиби в Подземный мир, чтобы забрать ее дитя. К тому моменту как ведьма дошла до этого места, Лилу, казалось, уже перестало волновать происходящее в реальности – лишь краем глаза увидела она, как Алиса зажгла ароматическую палочку, и дым, едва коснувшись ноздрей Лилианы, заставил ее чихнуть.
Когда Лилу открыла глаза, то обнаружила себя в пещере. В нескольких шагах от нее находилась деревянная клетка, выбитая в стене пещеры, где находилась Пейдж, а напротив нее, ближе к центру пещеры, стояла Сир: темнокожая провидица, облаченная в абсолютно черную мантию. Секунда – и перед ней огненной вспышкой появилась Фиби.
- Подойди ко мне, дитя! – с льстивым радушием, присущим темным созданиям, произнесла Сир, обращаясь не к зачарованной, а к ребенку, взявшему сейчас верх над телом матери.
- Фиби, не подчиняйся ей! – в отчаянии крикнула Пейдж. – Прошу тебя!
Но старшая сестра не услышала зова и сделала медленный шаг навстречу провидице. Та взяла ее за руку и повела к кругу из роз, приговаривая:
- Малые дети придут ко мне. Царство принадлежит таким, как они, - Сир ввела Фиби в центр круга. – Лепестки роз символизируют жизнь, страсть, продолжение рода…
От певучего голоса демоницы у Лилу начинала кружиться голова, словно и она постепенно начала поддаваться гипнозу. Ей хотелось закричать, засветиться, перенестись домой, но она стояла, как пришпиленная, на месте и наблюдала за ситуацией, прекрасно помня: прошлое нельзя изменять.
- Преклони колени… - певуче продолжала Сир.
Фиби исполнила ее повеление.
- Фиби, нет! – снова воскликнула Пейдж. – Это твое тело! Возьми верх! Борись!
Но было уже поздно. Провидица взяла среднюю из зачарованных за руки и, воздев взгляд кверху, стала вдохновенно читать заклинание:
«Дай мне силу, дай мне мощь
Взять ребенка в эту ночь.
Силы тьмы, взываю к вам:
Даруйте жизнь – я все отдам!»
Как только отзвучали последние слова заклинания, воздух в пещере стал упругим, точно осязаемым. Лилиане стало тяжело дышать, а каждый удар сердца отдавался почти нестерпимой болью в груди, но кричать она не имела права, поэтому, собрав последние силы и пытаясь понять, зачем она здесь, продолжала молчать.
А в это же самое время от Фиби к Сир протянулся фиолетово-белый луч, а когда тот исчез, зачарованная, точно очнувшись, испуганно произнесла:
- Мой ребенок!
- Он никогда не был твоим или Коула, - все так же растягивая слова, но уже куда более холодно произнесла темная провидица с ухмылкой. – С момента зачатия ребенок принадлежал мне!!!
«Нет! Неправда! Быть не может! – молнией пронеслось в разуме Лилу, и в этот момент девочка испытала что-то сродни отчаянию – Эта темная тварь все лжет!».
Сир исчезла. Лилу, не в силах терпеть несправедливость, последовала за ней и затерялась в толпе демонов различных уровней.
Стоило темной провидице появиться перед алтарем, где лежала главная темная книга «Гримор», как на нее тут же напал один молодой на вид демон в человеческом обличии.
- Ты обещала предъявить нам наследника Хозяина! – с угрозой в голосе произнес он. – Итак, где же он?
- Внутри меня! – глаза провидицы сверкнули сначала белым, а потом черным цветом.
Все собравшиеся демоны в почтении склонили голову. Лилиане, во избежание разоблачения, пришлось сделать то же самое.
- Совет принял решение! – произнес демон, имеющий облик высокого лысого старца с бородой и усами, облаченный в красную мантию. – Новым Хозяином станет Сир!
- Нет! Это обман! – возмутился молодой демон, который, очевидно, планировал сам занять высшую ступень в иерархии Подземного мира.
- Я приготовила Совету подарок, - темная провидица сделала широкий жест рукой, и в зале появилась клетка с Фиби и Пейдж.
Среди демонов началась сумятица, а претендент на трон воскликнул:
- Зачарованные! Как ты посмела впустить их в святая святых?!!
- Они заперты в клетке, которую не разрушит никакая магия, - спокойно ответила Сир.
- Откуда такая уверенность? – продолжал язвить оппонент.
- Сколько агрессии! – иронично произнесла демоница, выставляя вперед руку. Тут же из ее ладони вырвался поток энергии, заставивший зарвавшегося соперника разлететься на куски.
- Правильно ли я понял, что эти ведьмы – человеческие жертвы, которые завершат церемонию коронации? – спросил старик в красной мантии.
- Человеческие жертвы? Я не знала, что это входит в церемонию, - не смогла удержаться от замечания Пейдж.
- Стать вашей Хозяйкой, начать новую эру зла, убить зачарованных – таковым мое видение было с самого начала, - держала речь Сир, легким поворотом головы заставляя собравшихся склонять перед ней головы, - каждый член Совета пожнет свои плоды.
Внезапно речь демоницы прервалась и она, закряхтев, согнулась, подкошенная приступом боли.
- В чем дело? – старец подошел к ней, поддержав под руку.
- Ничего! – отмахнулась от него провидица, как от назойливого насекомого, и подошла к «Гримору». – Продолжай церемонию!
- Похоже, у нее не больше шансов справиться с выродком, поселившимся в ней, чем у тебя, - заметила Пейдж, но поняв, что сказала, осеклась: - Извини.
- Ничего, - ответила Фиби с налетом плохо скрываемой грусти. – Ребенок не был моим.
- В смысле? – не поняла Пейдж.
- Ребенок никогда не был моим, - стала объяснять ей старшая сестра, - он просто рос во мне, и вместе с ним росла черная дыра, наполненная неописуемым злом.
Лилу, стоявшей в непосредственной близости от клетки, был прекрасно слышен диалог двух сестер Холливел и, кажется, она начала понимать цель своего визита сюда.
«А что, если нет? – подумала девочка. – Что, если это был ЕЕ ребенок, а Сир, как и положено темным силам, просто обманула, чтобы завладеть троном?! Да, скорее всего, так и есть, ведь версия провидицы противоречит элементарным законам генетики! Я должна СПАСТИ ребенка! Но КАК?!».
- Фиби, - произнесла тем временем Пейдж.
- Что?
- Я тебя предупреждала!
Сестры дружно рассмеялись. Тем временем коронация продолжалась.
- Согласна ли ты, Сир, занять место Хозяина перед лицом лидеров Подземного царства? – произносил старец слова обряда.
- Согласна, - с достоинством ответила та.
- Что будем делать? – спросила тем временем Фиби.
- У нас был бы шанс победить их, если бы у нас была «Сила трех», - ответила Пейдж, - но с нами нет Пайпер, а эта клетка непроницаемая.
- Клетка устроена так, что магическим путем из нее не выбраться, но в своем видении я видела, как Сир убивает тебя своей силой, - обнадежила ее сестра.
- То есть клетка впускает магию, - сделала правильный вывод младшая ведьма. – Ты помнишь заклинание призыва?
- Мы с Пайпер произносили его, чтобы найти тебя, - ответила старшая, что-то припоминая, и произнесла заклинание.
Результат не заставил себя ждать: через секунду, сверкая крупными бело-желтыми искрами, между двух сестер материализовалась Пайпер.
- Слава Богу, получилось! – с облегчением воскликнула Фиби.
- Я тоже рада, - несколько рассеяно ответила Пайпер. – Где мы?
- Заперты в клетке, - сообщила Пейдж.
В это же самое время будущую Хозяйку Вселенского зла скрутил очередной приступ боли.
- Так давайте выберемся отсюда, - спокойно произнесла перенесенная ведьма.
- Здесь нельзя пользоваться магией: она отражается от решетки и может убить нас, - остудила ее пыл самая младшая сестра.
- Что здесь происходит? – поинтересовалась Пайпер, наблюдая, как Сир повторяет вслед за старцем какое-то заклятие.
- После коронации Сир станет новым Хозяином, - ответила Фиби.
Пайпер лишь слегка скривилась: другого ответа она и не ждала.
- А потом Сир принесет нас в жертву, - добавила Пейдж.
- Если я правильно понимаю, вы вызвали меня в клетку, где мои силы не действуют, чтобы мы могли умереть вместе? – в голосе старшей сестры послышалась ирония.
- Ну, у нашего плана есть свои недостатки, - стушевалась Пейдж, поняв, что этим только усугубила ситуацию.
- Нельзя падать духом, - попыталась приободрить всех Фиби, наблюдая, как коронация подходит к концу, - у нас есть «Сила трех». Могущественнее нее нет ничего!
Тем временем отзвучали последние слова темной клятвы. Сир, окутавшись коконом энергии, поднялась над землей, излучая мутное сияние, которое заставило собравшихся демонов опустить головы, защищая глаза от непривычно-яркого для Подземного мира света. Только Лилиана не отводила глаз от завораживающего и леденящего душу темного зрелища, ожидая, когда же пробьет ее час, и она сможет выполнить то, ради чего она здесь.
- Ты уверена, что нет ничего могущественнее «Силы трех»? – с сомнением спросила Пайпер, наблюдая за этим зрелищем.
Тем временем новая Хозяйка, впитав  все причитающиеся ей силы, медленно опустилась на землю и, медленно развернувшись лицом к зачарованным, произнесла, обращаясь к старшей из них:
- Какой приятный сюрприз! Ты исполнила мое… - демоница не договорила: волосы на ее голове вспыхнули, подобно факелу, а тело окружила завеса плотного серого дыма.
- Что происходит? – по толпе демонов прокатилась волна недоумения при виде, как без пяти минут новая Хозяйка корчится от боли, схватившись за голову.
- Это ребенок. Он слишком силен для нее, - пояснила Фиби для не менее пораженных сестер. – Я чувствовала то же самое: как будто голова вот-вот взорвется.
- Что будем делать? – тут же спросила Пейдж, поняв, что из этого можно извлечь определенную выгоду.
- Надо дать ей почувствовать всю силу и ребенка целиком, - ответила Фиби.
- И как мы это сделаем?! – в голосе младшей ведьмы прозвучало сомнение в действенности сего плана.
Тем временем волосы темной провидицы погасли так же внезапно, как и загорелись, и она поспешила завершить церемонию коронации прежде, чем жизнь, поселившая внутри нее, вновь спутает ее планы.
- Повелеваю всем присутствующим стать свидетелем могущества нового Хозяина!.. – отдала первый в «новой карьере» приказ Сир.
- Что же делать? Что же делать? – засуетилась Пейдж, чувствуя, что еще секунда – и им – конец!
- Заклинание «Силы трех»! – произнесли почти хором Пайпер и Фиби.
- …и смерти зачарованных! – завершила свою речь Сир и направила смертоносный поток энергии в сторону клетки.
- Давай! – тихо скомандовала Фиби за мгновение до того, как луч коснулся решетки.
- Сила трех нас спасет! Сила трех нас спасет! Сила трех нас спасет! – начали хором скандировать сестры заклинание, больше похожее на детский заговор против монстров из-под кровати, с каждым повтором все ускоряя темп произнесения.
Клетка сразу обросла защитным полем, которое поток смертоносной энергии не в силах был пробить.
- Что происходит?! – начал возмущаться демон в красной мантии.
- Все в порядке! – невозмутимо ответила Сир, вытягивая вторую руку, увеличивая тем самым мощь луча, но и двойная сила потока не способна была пробить энергетический щит.
В какой-то момент защитное поле сверкнуло и, отразив концентрированную атаку, направил ее обратно в сторону темной провидицы. Как только он достиг ее тела, демоницу передернуло, как от сильного удара током, а затем, разделившись на несколько лучей, энергетический поток, исходящий уже из всего тела новой Хозяйки, стал разить и всех остальных собравшихся в пещере демонов. Лилу переместилась подальше, чтобы ее не задело: благо, что в сложившейся суматохе никто не заметил свечения хранителя. Уже из укрытия наблюдала девочка за развитием событий, а зачарованные продолжали раз за разом повторять спасительную фразу. Когда последний из демонов был убит, все лучи вновь собрались в единый и со спины попали в Сир. Тело темной провидицы разлетелось на атомы.
«Неужели это все, – подумала, глядя из укрытия на все происходящее, Лилиана, - и мое появление здесь – просто случайность?! Но разве случайности существуют?!».
На глаза девочки навернулись слезы. Она была созданием света и верила, что каждое событие, происходящее в жизни живого существа, для чего-то нужно этому существу или тем, кто его окружает. Но в поле ее зрения была лишь пустая теперь огромная пещера с установленным перед ней «Гримором» да клетка, где все еще были заперты три самые могущественные ведьмы Вселенной.
«Как же обидно!» - Лилу хотелось заплакать от бессилия и осознания того, что она была здесь просто безучастным свидетелем, как увидела, что на месте, где стояла Сир в кучке пепла светится небольшой шарик энергии, но с каждым мгновением свечение становилось все слабее. Странное чувство тревоги охватило девочку, вызвав у нее острое чувство, что она во что бы то ни стало не должна позволить свечению погаснуть окончательно и узнать, что это.
- Шарик, - вытянув руку, прошептала девочка, и шар, засветившись бело-голубыми искрами, оказался у нее в руке.
Сквозь плотную завесу энергии нельзя было ничего разглядеть, даже когда искры рассеялись, ясно было лишь одно: эта энергетическая оболочка хранит живое тепло, человеческое тепло.
«Ребенок… - поняла Лилиана. – Ребенок тети Фиби! Энергетическое поле защищает его от смерти, но стоит ему погаснуть…»
Девочка зажмурила глаза, прекрасно зная, что будет. Это дитя, как существо магическое, некоторое время может жить за счет энергии, даже не получая биологической подпитки, но ее хватает лишь на минуту или две, дальше – гибель. И сейчас, держа в руках этот эмбрион, которому никогда не суждено уже стать человеком, Лилу не знала, что и делать. Она была уже большой девочкой и опытной полуведьмой-полухранительницей, и прекрасно понимала, что прошлое, в отличие от будущего, – данность, которую нельзя изменять, даже если ты случайно угодил туда, но в ее руках находилась угасающая жизнь, которую она может спасти. Девочка еще раз вспомнила свою тетю Фиби: не ту, что сейчас находится в клетке, а ту, какой она станет без малого шестнадцать лет спустя. Как с болью в голосе она будет вспоминать об их романе с отцом этого ребенка. Как останется одна.
«У тети Пайпер есть дядя Лео и мальчики, у нашей мамы есть папа и мы, Пейдж уже довольно долго встречается со своим полицейским, и даже госпожа основательница давно нашла свое счастье, - размышляла Лилу, чувствуя, как пульсация энергии у нее на руке, становится все слабее, - а у тети Фиби только работа, куча разочарований на любовном фронте и мечты о девочке, которую она когда-то предвидела… Да и у Хозяина не может быть такой теплой энергетики!!!».
Размышления заняли не больше пары секунд в реальном времени, а энергетическое поле ребенка почти совсем угасло. Решение надо было принять сейчас или никогда.
«Да простят меня Высшие силы! Я делаю это ради добра! – Лилиана резко выдохнула. – Очень надеюсь, что ты просто защищался, маленький!».
- Тьма сильна, но свет сильнее!
Пусть он силы зла развеет!
Пусть потерпят провал каратели!
Пусть это дитя вернется в утробу матери!» - произнесла первое в своей жизни заклинание собственного сочинения Лилиана, и шар, вспыхнув с новой силой, исчез с ладони, лишь тоненький луч протянулся от него к Фиби.
- Куда они все подевались? – удивилась Пайпер, ударом ноги выбивая решетку.
- Взрыв уничтожил всех, - ответила Фиби, первой осторожно выходя из клетки; за ней последовали остальные, - Хозяина, членов Совета…
- Рискну сказать, что на этот раз добро перевесило зло, - произнесла Пайпер.
- Нетронутым остался только «Гримор», - выдохнула Пейдж.
- Давно пора избавиться от этой книги раз и навсегда, - ответила Фиби, еще не подозревая, что маленькая жизнь вновь забилась в ее утробе.
***
- Вот, - в очередной раз шмыгнула носом Лилу, заканчивая рассказ. – Слова Альки о Даркене заставили меня вернуться в наше время. Я едва дождалась конца посвящения Олеськи и побежала исследовать дом, но ничего не изменилось, и я, решив, что задремала и мне это приснилось, отправилась спать. А с утра меня призвали Старейшины и сказали, что я недостойна звания хранителя…
- Так ты… ты моя дочка, - Фиби медленно подошла к той, что назвалась Настасьей, и стала пристально ее разглядывать.
- Сколько себя помню, - отрапортовала та.
- Только вот почему мы ее не помним? – удивилась Пейдж. – По идее, изменения должны были отразиться не только на реальности, но и на нашей памяти…
- Очевидно, потому что Старейшины ввели это изменение в ранг «вселенской ошибки» и дали нам положенные двенадцать часов на ее исправление, - пожала плечами я.
- Вселенской ошибки? - посмотрела на меня девушка.
- Того, что нарушает естественный ход реальности и может ее разрушить, - объяснила я.
Все вокруг замолчали, впервые осознавая насколько сложна ситуация.
- Ну все, нужно ее отправить назад, - сказала Пайпер, и резко развернувшись направилась наверх.
- Куда назад? - спросила Фиби; в голосе ее зазвучала тревога.
- Не знаю! - махнув руками, выкрикнула старшая сестра. – Туда, откуда она взялась!
- Стоп! Стоп! Стоп! - заспорила с ней Фиби. - Это все-таки моя дочь. Не считаешь, что это мне решать, что с ней делать?
- Ты хочешь сказать, что тебе нужна дочка от Коула?! - Пайпер наконец-то остановилась и повернулась лицом к сестре. – Ты помнишь, что она вытворяла, находясь у тебя в утробе? Она уничтожила триаду!!!
Фиби перевела взгляд от сестры к новоявленной дочери, и тихо произнесла:
- Я не знаю.
- Старейшины все равно не дадут нам ее оставить. Так что лучше сделать это самим пока они не  вмешались, - произнесла Пайпер утешающим тоном и снова направилась на чердак.
Не успела она сделать и пары шагов, как за ее спиной раздался крик Пейдж:
- Эй! Что с тобой!
Сестры поспешили на крик.
В гостиной на полу бледная как снег лежала Настасья. Она едва заметно дышала.
- Она стояла, а потом побледнела и упала, - произнесла Пейдж, - Я даже сообразить ничего не успела!

Настасья полулежала на диване в гостиной, все такая же бледная, но уже в сознание. В руках она держала  стакан с водой, отпичая небольшими глотками. Фиби с тревожным лицом сидела рядом.
- Что происходит? - спросила она.
- Папа, - тихо прошептала девушка.
- Папа?  - не поняла Фиби.
- Как я понимаю, его тоже нет в этой реальности? - скорей утвердила, чем спросила Настасья.
- Да, - кивнула женщина и потупила взгляд. – Мы уничтожили его много лет назад.
- Это плохо, - прошептала девочка.
- Почему? - спросила я, уже догадываясь о возможной причине.
- Долгая история, - поморщилась словно от боли девочка, - Но если вкратце, у нас с папой очень сильная энергетическая связь, и если он долго находится далеко, я теряю силы.
- Теперь нам еще и ЕГО с того света вытаскивать?! - возмутилась Пайпер, чуть было не хватаясь за голову.
- Ну, если не хотите моего летального исхода, тетя Пайпер, - криво ухмыльнулась Настасья, напоминая этим своего отца.
- Ну, что будем делать? - спросила я.
- Спасать Коула? - предложила Пейдж.
- Нет! Об этом не может быть и речи!
- Пайпер, не будь так жестока, - возмутилась я, - А если бы на месте Настасьи сейчас был Вает или Крис? Ведь это твоему сыну в будущем пророчили стать диктатором всего мира, и ничего.
Старшая из Зачарованных гневно на меня посмотрела, но ничего не сказала.
- Как бы то ни было, - тихо произнесла Фиби, заботливо укрывая закрывшую глаза, и, казалось, погрузившуюся в сон, девочку. - Перед нами пятнадцатилетняя девчушка, которая ничего плохого не сделала, и мы должны попытаться ее спасти.
- А как Вы считаете, Госпожа основательница? -  посмотрела я на Мелинду, до сих пор не проронившую ни слова.
- Я знаю две вещи, - спокойно произнесла она. - Первое это то, что все случайности в мире не случайны, и может то что она оказалась здесь никакая ни ошибка. А второе, что в ней течет кровь рода Уоррен, а значит мы должны попытаться ее спасти.
- Вот и решили, - пожала плечами Пейдж, - Я за заклинанием.
- Думаю, лучше вызвать Коула на чердаке. И предварительно поставить ловушку, - проворчала Пайпер, всем своим видом показывая, как ей не нравится эта идея, - Пойду скажу Лео, чтобы отнес детей в школу Магии, - она остановилась в дверях, и повернувшись, обвела сестер, меня и Мелинду, внимательным и строгим взглядом, - Но если что-то случится, будет расхлебывать все сами, - и вышла.
- Тогда я пойду поставлю ловушку, - облегченно вздохнула Пейдж, и направилась к лестнице.
- Эл, - шепотом обратилась ко мне Фиби, все так же сидевшая возле девочки.
- Да, - встрепенулась я.
- Присмотри за ней, - кивая на Настасью, прошептала она.
- Конечно, - улыбнулась я. Похоже Фиби, сама того не осознавая, уже испытывала материнские чувства к девочке.
- Спасибо, - и ведьма пошла вслед за Пейдж.
Через несколько минут, собрав всю малышню, и тех кто постарше, Пайпер отправила их в школу магии. Я понимала ее, и в принципе сделала бы то же самое. Не смотря на всю «Санта-Барбару», что тут творилась, демоны есть демоны, и никогда не знаешь, чем все это обернется, а ставить под удар детей хотелось меньше всего. Старшая зачарованная еще раз заглянув в гостиную, и убедившись, что нежданная гостья, все так же лежит на диване, а не испепеляет нас и все вокруг огненными шарами, не хотя направилась на чердак. Там ее, как и остальных сестер ждала не совсем приятная встреча с "призраком" из прошлого.

Я присела рядом с девочкой. Ей становилось все хуже и хуже. Лицо начинали покрывать крупные капли пота, щеки заалели нездоровым румянцем. Девочка начала метаться и бредить, попеременно зовя то маму, то папу.
«Блин, ну, скоро они там?!» - подгоняла я, казалось, застывшее время. Часов в гостиной не было, поэтому сколько прошло времени, я точно сказать не могла и знала только, что обряд должен занять не больше нескольких секунд. Я крепче сжала ладошку новоявленной племянницы.
Тут раздался звук быстрых мужских шагов по лестнице и, я даже не успела понять когда, но передо мной появился Коул. Вслед за ним столь же поспешным шагом по лестнице спустились сестры. Резко опустившись на диван и, казалось, никого вокруг не замечая, Коул крепко прижал к себе дочь, обняв ее так, точно хотел защитить от всех невзгод. С лица Настасьи тут же спал болезненный румянец, она затихла и задышала ровнее. Обморочное состояние перешло в крепкий здоровый сон.
- Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?!! – произнес он гневно, ни к кому конкретно не обращаясь, но при этом прожигая взглядом Фиби.
Та же продолжала стоять столбом посреди комнаты, определенно не зная, как реагировать на столь резкое заявление воскресшего бывшего мужа, чтобы не разозлить его еще больше. Не замечая этого неловкого молчания, мужчина продолжил:
- И почему вы довели Настасью до такого состояния?! Сразу нельзя было меня позвать?!!
- Как будто позвать тебя так же легко, как просто позвонить на мобильный, - хмыкнула я.
Коул недовольно сверкнул глазами и, ухмыльнувшись, достал из кармана дорогой смартфон.
- Мобильные операторы на разные реальности не распространяются, - съязвила Пейдж.
- Стоп! Как говорит Настасья: «Тормознули все, и раскладываем по полочкам»! – остановил нас Коул.
- По полочкам, - не унималась Пайпер, - ТВОЯ доченька свалилась сегодня к нам как снег на голову!
- Не знал, что прийти домой – это «Свалиться как снег на голову», - недовольно хмыкнул Коул. – И притом, разве ее вчера не было на шабаше?
- Не было, - ответила Фиби. – Ты еще не понял?! Это другая реальность.
- Угу. Отраженная, - добавила я.
- А вот с этого места поподробней, - произнес мужчина, и добавил, почувствовав, как дочь заерзала у него не руках, очевидно, ища позу поудобней, - и побыстрее: она скоро очнется.
- Кое-кто решил, что по своему желанию может изменять судьбы людей и, как следствие, мира, - объяснила Мелинда: она была разочарована тем, что ее самая разумная наследница так безрассудно отнеслась к магическим правилам.
- Дай угадаю, - мистер Тернер перевел взгляд на меня. – Это была ты?
- Ошибаешься! – ехидно улыбнулась я. – Моя дочь: Лилу.
- Ну, яблоко от яблоньки… - не остался в долгу Коул.
Неизвестно сколько времени мы могли бы еще препираться и не закончилась бы наша словесная перепалка метанием энергетических шаров, если бы на диване не зашевелилась Настаська.
- Папа, - сонно протянула девочка, чувствуя тепло отцовских рук. – Ты пришел!
Пайпер одарила парочку настороженным взглядом, как будто ожидая атаки, а я просто встала с дивана.
- Пошли на кухню, - скомандовала Мелинда, заставив нас воздержаться от комментариев.
Не послушаться госпожу основательницу было себе дороже.
- Как будем возвращать их родную реальность? – поинтересовалась Пейдж, наливая себе стакан воды.
- Этого нельзя сделать, потому что она отраженная, - остудила я ее пыл. – Помнишь, Пайпер, как ты с помощью кольца Купа переместилась в прошлое и изменила настоящее. После этого ты слилась с «прошлой» собой, и наступило новое настоящее?
- Ну? – начала терять терпение никогда не любящая долгих предисловий Пайпер.
- Так вот: та реальность, где ты спасла сестер, хотя они должны были умереть, - отраженная. Ее будущее стало нашим настоящим.
- Что ты хочешь сказать? – не поняла Мелинда.
- То, что если бы Старейшины не посчитали девочку опасной, реальности без нее уже бы не существовало, а так слияние произойдет через… - я посмотрела на часы, - восемь с половиной часов!
- То есть ты хочешь сказать: для того, чтобы Настасьи здесь не было, надо… - глаза Фиби стали расширяться от ужаса.
- Переместиться в прошлое и помешать Лилу спасти ее, - закончила я. – И тогда она исчезнет: просто не родится, - но именно эта Настасья исчезнет из ВСЕГО мироздания.
- Нет… - еле слышно прошептала средняя сестра. – Я не смогу!
- Два часа назад ты была бы рада, если бы эта девочка ушла туда, откуда пришла, - с непониманием посмотрела на нее Пайпер.
- Когда я увидела взгляд Коула, я поймала себя на мысли, что помню то, чего не было, - точно отходя от шока, поведала нам Фиби. – Я помню Настасью!
- В каком смысле? – поморщилась Пейдж.
- Ну, не знаю, как объяснить… - замялась та. – Я помню, как была рада, когда узнала, что снова беременна, помню, как вы опасались за меня; я помню, как услышала ее первый крик, как взяла на руки, удивившись, что вопреки видениям, это девочка. Помню ее первый шаг. Первое слово. Помню свое чувство вины, когда мы окончательно уничтожили Коула, и как напугались, когда на следующий же день малышке стало плохо. Как врачи оказались бессильны, и мы обратились к помощи магии. Как приняли сложное решение воскресить Коула и впустить его в жизнь дочери.
Я слушала исповедь сестры со слезами на глазах. Я прекрасно понимала, что значит быть матерью, и как меняется жизнь с исчезновением дорогого чада, даже если обрела его всего два часа назад. Нет! Не два часа! Просто все эти годы пронеслись за гранью нашей памяти, но они столь же реальны, как все происходящее здесь. И я просто не представляла, что бы я делала, если бы мне предложили избавиться от одного из своих детей.
Слова Фиби тронули не только меня: на лице Пайпер, где раньше была лишь холодная решимость, отразилось сомнение. Ей было больно видеть любимую сестру в таком состоянии, но еще не знала, как помочь ей: то ли позволить изменениям влиться в нашу жизнь, то ли быстрее уничтожить все их следы.
Тут, подлив масла в огонь, на пороге появилась Настасья. Она была одета уже не в ночную рубашку и халат, а в темную водолазку, узкие джинсы с нашивкой и кроссовки.
- Папа мне все объяснил, - проронила она с недетской серьезностью. – Если вы не хотите, чтобы я была с вами, я могу уйти с папой. Мы можем уехать далеко отсюда, и вы о нас даже не услышите.
- Подожди, мы еще ничего не решили, - успокоила ее Фиби, - и рано говорить о чьем-либо отъезде.
«Или еще хуже» - подумала я, при этом наблюдая за сестрой, глаза которой умоляли не произносить этого вслух.
- В любом случае, все будет зависеть от Старейшин, - остудила их пыл Пайпер.
В тот же момент кухню вновь озарили бело-голубые искры, и нам явилась Прю. Вид сестры-хранительницы был крайне озабоченным.
- Элен, ты нужна в Школе магии, - сказала она быстро и взяла меня за руку, готовая переместить нас обеих по месту назначения.
Я от неожиданности выдернула руку, решительно ничего не понимая, и косо посмотрела на когда-то погибшую сестру.
- Я вполне могу обойтись и своими силами, - произнесла я, несколько уязвленная тем, что о моей способности путешествовать между мирами с помощью порталов словно забыли. – А к чему такая спешка?
- «К чему такая спешка!» - передразнила Пруденс. – Да у твоей Лилу истерика: ни один преподаватель Школы не может ее успокоить!
Не дав мне даже зажечь на руке энерго-шар, хранительница схватила меня за руку, и уже через секунду мы оказались в нужном месте.
Лилу сидела в углу библиотеки и, пролистывая один магический толмут за другим, небрежно откидывала его в сторону, продолжая растирать по лицу слезы.
- Нет! Здесь тоже пусто! – Лилиана отбросила в сторону очередную книгу. Такой ярости на лице дочери я еще не видела.
- Лилу, девочка моя! – я кинулась к дочери и стала ее обнимать. – Ну, не надо! В мире нет ничего, что могло бы стоить твоих слез!
- Ничего?! Мама! – Лилу посмотрела на меня почти невменяемым взглядом. – Меня лишили сил, понимаешь?! Лишили!
- Лилу, тебя лишили дара хранителя, активной части твоего дара, но ты все равно остаешься ведьмой: можешь варить зелья, произносить заклинания, принося не меньшую пользу миру магии.
- Вот именно: миру магии! - не унималась Лилу. – А как же статус «наследницы» в «Команде-икс»?! Как я завтра посмотрю в глаза папе?
- Надо было думать об этом прежде, чем изменять реальность, - покачал головой один из преподавателей.
Лилиану после этих слов начало буквально трясти – я даже стала опасаться, как бы все это не обернулось судорогами или помешательством. Никогда раньше я не думала, что активный дар так много значит для спокойной тихой Лилианы, часами готовой просиживать в лаборатории вместе с отцом и глотать не по возрасту сложные книги по генетике, сопоставляя с ними данные магических книг. К тому же моя средняя доченька, имея способности хранителя, хранителем как таковым еще не являлась: в отличии от Пейдж, имеющей такую же природу способностей, подопечных моей девочке еще не давали, ссылаясь на недостаточный возраст и опыт.
- Лилу, пожалуйста, успокойся! – умоляла я ее. – Поверь мне, ни для меня, ни для твоего отца, ни для кого бы то ни было еще из твоего окружения ничего не изменится! Все так же будут тебя любить, как и прежде! Ведь не сила главное в жизни! Главное – чистота души, помыслов!
Но девочка не слушала. Она уже перестала плакать, лишь прерывисто дыша, хватая ртом воздух как выброшенная на берег рыба. Она приложила ладонь к лицу и посмотрела на нее: та была вся в крови. От волнения у девочки кровь пошла носом. Прю присела над девочкой и провела по ее лицу рукой: так она исцеляла ее.
- Прю, - я посмотрела на хранительницу дочери, - я знаю, что просить о том, о чем я хочу попросить, глупо и, может быть, тоже нарушение правил, но ты… ты же хранительница и имеешь доступ к Старейшинам…
Сестра с непониманием посмотрела на меня.
- И что я могу сделать? – пожала плечами Прю. – Прийти к старейшинам и сказать: «Быстро вернули моей племяшке силу!»? Эл, не впадай в маразм! Ну, посидит она без сил, поумнеет… Каждую из нас лишали сил – и ничего.
- Ну, никто из нас так и не убивался до поднятия давления! – стояла на своем я. – А если ее судорогами хватит? А то навидалась я в свое время.
- Навидалась ты у больных людей, - с некоторым пренебрежением произнесла Прю, - а это – здоровая кобыла, которая сейчас банально разводит тебя на жалость.
- Жалость – не жалость, - парировала я, - а она вообще не знает жизни без сил – мы-то хоть какое-то время были обычными людьми.
- Она что, ложку руками держать не может? Или поскальзывается на ровном месте? Или, может, дотянуться до чего-то жизненно важного не может?
- Палку-то не перегибай, - я поморщилась. – Инвалид тут, вообще-то, я.
- Ну, и не переживай тогда, а то удар может хватить тебя! – сказала Прю. – А Лилу впредь будет знать: реальность детям – не игрушки.
Не успела я еще что-то возразить, как Пруденс исчезла, очевидно, решив, что разговор окончен.
Я беспомощно посмотрела на Лилиану и развела руками. Та уже не плакала – она злилась. Просто смотрела на меня пронзительным взглядом своих фосфорически-зеленых глаз и молчала. Не была бы она от рождения созданием света, я подумала, что дочь решила меня проклясть.
Тут к ней подошел долговязый, но довольно симпатичный парень с каштановыми волосами, одетый в футболку и джинсы, и взял ее за руку. Она хлюпнула носом и убежала вслед за ним, как будто ничего и не случилось.
- Даркен, - услышала я за своей спиной голос Лео и обернулась.
- Что? – спросила я, находясь в полной прострации.
- Тот парень, что увел Лилу, - объяснил муж Пайпер, - Даркен.
Я лишь безучастно пожала плечами. Если этот мальчик на данный момент единственный, кто смог успокоить безутешную девочку, то я не имею ничего против. Демон – не демон – дело десятое.
- Ты что, так и будешь смотреть на это сквозь пальцы?! – удивился Лео.
- Она больше не хранитель, а Даркена девочки спасли собственными руками, - пожала плечами я. – Даже если у этих двух что-то и есть, то в этом нет ничего дурного.
- Но она же еще совсем девчонка! – еще больше удивился деверь.
- Я в ее возрасте уже носила под сердцем близняшек, - ответила я. – Хуже было бы, если б она закрутила роман с местным преподом.
Внезапно все замерло, точно кто-то поставил реальность на стоп-кадр. Я испугалась: уж не реакция ли это на мои опрометчивые слова, и только через мгновение заметила высокого мужчину в белой мантии, стоящего за спиной Лео. Он ничего сказал, лишь прошел вглубь Школы, и через мгновение я увидела, как Даркен бросился наутек, а еще через секунду рядом со мной, засверкав, появилась Лилу.
- Старейшины смиловались над тобой? – спросила я, скорее констатируя факт.
- Мама, извини, мне надо идти, - быстро протараторила она и исчезла.
Я открыла портал и вслед за ней переместилась в особняк сестер. То, что дома меня ждет муж и дежурство по кухне, волновало меня мало.
А там уже шла оживленная дискуссия. В гостиной помимо сестер, Мелинды и всех остальных обитателей дома присутствовали три старейшины: два мужчины и женщина.
- Ну вот и все, «Финита ля комедия», - отрапортовала Пейдж, видя с каким удивлением смотрю я на все происходящее.
- Они пришли за Настасьей, - грустно выдохнула Фиби.
- Чего и следовало ожидать, - как само собой разумеющееся произнесла Пайпер.
- Я не позволю вам нас так просто уничтожить, - холодно заявил Коул, взяв за руку дочь и исчезнув.
- Такова судьба, - успокоила Мелинда.
- У нас еще есть время, - произнесла я.
- Уже нет, - произнесла женщина-старейшина.
- Стойте! – выкрикнула Лилу. – Она не хозяйка, а Бездна – нейтральна. Я вам все покажу!
- Она не зло!!! Она не Хозяйка!!! - с невиданной смелостью кинулась к Старейшинам Лилиана, - Я не могла спасти никого плохого.
Старейшины молча смотрели на маленькую девочку, их  глаза не выражали ни гнева, ни веры, ни радости - лишь неземное спокойствие.
- Она хочет остаться! Она хочет жить! - продолжала Лилу.
- Так почему ее жизнь не отстаивает она сама? – задал вопрос один из Старейшин. - Замолвит ли слово за нее хоть одна из сильнейших ведьм? Вы хотите оставить в этом мире полукровку? Хотите оставить рядом с собой ту, что может стать самым злейшим вашим  врагом. Кто вступится за нее кроме этой молодой ведьмы?
В комнате стояла напряженная тишина. Все застыли словно каменные изваяния. Секунда текла за секундой, и вот, когда Старейшина уже собирался вынести окончательный вердикт, рядом с Лилианой встала Фиби.
- Я! Я, ее мать, поручаюсь за нее, - твердо произнесла она.
Вслед за ней к Старейшинам подошли и Пайпер с Пейдж, схватив сестру за руки, подняли головы, и Пайпер произнесла:
- Мы! Мы все готовы принять ее как свою дочь, племянницу и сестру. Она одна из Холливел, пусть и на половину, и мы будем бороться за нее до конца.
Было видно, что эти слова Пайпер дались нелегко, и решение оставить возле нас Настасью пришло к ней дорогой ценой и было принято ради сестры. Фиби благодарно посмотрела на старшую сестру, а та лишь сильнее сжала ее ладонь.
Старейшины, казалось, были удовлетворены этим ответом. И один из Старцев сказал:
- Хорошо, мы принимаем ее существование. Мы возвращаем вам воспоминания о полукровке, но если она станет причиной гибели хотя бы одного невинного, вы будете отвечать вместе с ней. Такова наша воля!
- А ты, - обратился второй старейшина к Лилу, - станешь ее Хранителем.
Девочка ошарашено кивнула.
В ту же секунду Старейшин обволокло золотистое  сияние, и они исчезли. В ту же секунду я ощутила мгновенное изменение в реальности. В память, как новые детальки пазла, вливались воспоминания о Настасье: обо всей ее недолгой жизни, о первом нашем знакомстве и о вчерашнем шабаше, где девочка, кстати, отличилась, вызвав леприкона, который страшно ворчал из-за такого бесцеремонного обращения с ним, и чуть было не лишил девушку удачи. Похоже, изменение памяти происходило и со всеми остальными в комнате. Через секунду в тут появилась и сама Настасья и с порога кинулась к маме.
- Мамуль! А папа обещал купить мне то дорогое платье, ну, помнишь, которое мы видели в магазине в субботу.
- Родная, мне кажется, он тебя слишком балует, - пожурила дочь Фиби. - У тебя и так весь шкаф платьями забит.
- Ничего не слишком, - раздался в комнате мужской голос: в дверях появился Коул. - Платьем больше - платьем меньше. И притом, Настасья мне обещала, что за это платье закончит триместр без троек, - продолжил он с хитрой улыбкой.
Девушка недовольно скривилась, но согласно кивнула в знак согласия.
- Ну, тогда ладно, - уже мягче сказала Фиби, - Иди приведи себя в порядок: скоро за стол.
- Хорошо, мамочка, - радостная, что так легко отделалась, прощебетала Настасья и замерцала.
- Можно было и пешком, - прокричала ей вслед мать.
Коул повернулся, видимо, собираясь уходить.
- Коул, - остановил его голос Фиби.
Он обернулся с немым вопросом во взгляде.
- Ты, не останешься на обед? - спросила Фиби.
- Ну, если никто не против? - ответил он вопросом на вопрос.
Пейдж пожала плечами, показывая, что ей совершенно все равно, а Пайпер поджала губы, но через секунду сказала:
- Пойду поставлю еще один прибор на стол.
Я посмотрела на всю эту идеалистическую картину и оглянулась на Лилу, которая тоже с каким-то неверием и испугом оглядывалась вокруг. Похоже, из всех участников этой истории только мы двое помнили реальность, в которой никогда не было дочери Коула и Фиби. Ну что ж, может, это и к лучшему. Я подошла к дочери и, обняв за плечи, тихо прошептала на ухо:
- С первым подопечным, родная!
Она радостно улыбнулась и кивнула.
- Эл, Лилу, вы идете?! - услышала я нетерпеливый голос Пайпер из столовой.
- Уже идем, - крикнула я.

В который раз редактирую это сообщение, но я, наконец, созрела для очередной порции актерской подборки

[align=center]Глава 62
- Элен! Элен! – голос профессора заставил меня открыть глаза.
Я стояла, прислонившись к стене в кабинете Ксавье, и старалась пересилить тошноту, головокружение и прогнать противные мурашки, бегающие по спине. Ужас произошедшего приходил волнами, и если остальных, кто был в этом кабинете, накрыла первой волной: шока и неверия - я была уже далеко в океане ужаса и осознания, что все это не безумный ночной кошмар, а реальность.
- Да, профессор, - наконец откликнулась я.
- Ты, уверена, что это был Даркен Смит? – спросил он.
- Я не слепая и в своем уме, - раздраженно начала я.
- Эл, - оборвал меня муж, как когда-то в прошлом, когда я была всего лишь дерзкой девчонкой.
- Простите, - извинилась я на автомате, грубить не хотелось, но силы были уже на исходе: все-таки четыре часа ночи, - Да, я уверенна. Я успела его разглядеть, хотя он исчез через несколько секунд, как мы его обнаружили.
Ксавье нахмурился. Я понимала: убийство в стенах «Центра…» - не самая лучшая реклама, как бы не случилось такого же скандала, как тогда с Бертой. Да и угроза опасности студентов (в чем я лично сомневалась) была не на последнем месте.
- И ты не знаешь, куда он мог переместиться? – продолжал допрос профессор.
Я закатила глаза: «Вы меня еще обвините, что я Даркену этого морлока подсунула. А морлока ли?» - подумала я, но вслух сказала:
- Ни малейшего.
- Черт! А если он сейчас еще кого-нибудь… - пробурчал Скотт, до этого стоящий молча, и прожигая меня недовольным взглядом, что было без чтения мыслей ясно кого он винил в произошедшем.
- Я так не думаю, - ответила я, - Насколько я знаю, Даркен из вида демонов питающихся другими демонами. И для невинных он не опасен, - встала я на защиту мальчика.
- Да, а морлоком он вон не побрезговал, - не отступал Циклоп, - Кто знает, может, мутанты ему тоже по вкусу?
- Возможно, это был вообще не морлок! – начала заводиться я.
- Все, хватит, - Генри обнял меня за плечи, - Как дети. Сейчас главное выяснить, где мальчишка, а не обвинять друг друга.
- Возможно, мисс Метьюз знает? – внесла свою лепту в разговор Джина.
Хоть у кого-то мозги работают с утра пораньше!
Словно услышав ее слова, в комнату влетели и опустились к полу, приобретая женский силуэт, бело-голубые огоньки.
- Как девочка? – спросила я, стоило сестренке перестать сиять.
Ведь именно из-за малышки Мелисы, найденной мною в туалете рядом с телом, точнее остатками, морлока, я в первую очередь вызвала ведьму, а уже потом – из-за ее статуса директора Школы магии, значит, косвенно отвечающую за Даркена.
- Все хорошо, - кивнула мне она, - Морок я окончательно сняла, синяки и царапины залечила.
- Хорошо.
- Мисс Метьюз, - обратился к ней Ксавье, таким тоном, что у меня мурашки по спине побежали вдвое быстрее.
- Да, - Пейдж повернулась к нему.
- Мы думаем, что Вы можете знать, где сейчас находится Даркен Смит, - продолжил профессор.
- К сожалению, я не могу это знать, - развела руками ведьма, - Единственное, что мне приходит на ум, - это к отцу.
- Где он живет? - оживился Циклоп.
- Где-то в Сан-Франциско. Точнее пока не скажу, - покачала головой Пейдж.
Но тут тихий стук в дверь заставил всех повернуть головы в сторону входа. Дверь открылась, и на пороге стоял Даркен все в той же окровавленной одежде, но на лице уже не было и следа крови.
- Я пришел, чтобы все объяснить, - сказал он.

***
Лазарет опустел, погрузившись в ночную мглу. Даркен не спал, а лежал, глядя в потолок, слушая размеренный звук капель из не до конца закрытого крана, и старался унять голод, который затихая на миг, возвращался, снова разрывая внутренности. Мальчишка зажмурился, стараясь унять очередной приступ боли.
«Нельзя! Нельзя! Нельзя! Не здесь!» - кричал воспаленный мозг.
Даркен был демоном всего лишь наполовину, даже меньше, если учесть, что маникоры не оказывали на него никакого воздействия, поэтому вполне мог насыщаться обычной человеческой пищей, но время от времени темная сторона требовала своего. Хотя бы раз в три месяца он должен был убить демона и выесть его внутренности, иначе, так уж получалось, мальчик уничтожал сам себя: сначала терял контроль над способностями, потом – сами способности, а потом и жизненные силы. До последнего, впрочем, никогда не доходило… до этого момента.
Последний отзвук судороги смел остатки человеческого, оставляя только голод. Инстинкты вышли на первый план. Чувства обострились: слух, обоняние, зрение. Даркен по-звериному ловко соскочил с кровати, не обращая внимания на боль от выдернувшийся капельницы. Движения были резкими и быстрыми, он за секунды добрался до выхода из лазарета, и направился вниз по лестнице. Спустившись на один этаж, он собирался выбраться на улицу, но неясный шум, и знакомый запах…желанный запах заставил его остановиться и замереть, втягивая носом воздух…Добыча. Рот наполнился ядовитой слюной, язык попробовал воздух, подсказывая правильное направление. Даркен начал охоту.
По коридору шел, а точней крался высокий человек, и Даркен увидев его силуэт, понял -вот его жертва… Он в два прыжка сократил расстояние. «Морлок» обернулся в последнюю секунду. Краем глаза Даркен заметил, добыча что-то держит в руках, но голод отчаянно требовал своего. Даркен толкнул мужчину. Морлок по инерции отступил на два шага, и просто ввалился в двери мужского туалета. Жертва отошла к стене. Даркен наступал все ближе и ближе, его окутывал запах страха добычи. Голод стал невыносимым. Морлок кинулся к раковинам пытаясь обойти мальчишку, но тот предупредив его движение кинулся на перерез, запрыгнув прямо на столешницу. Зубы мертвой хваткой вцепились в предплечье морлока. Тот взвизгнул от боли, и подался, назад стаскивая за собой Даркена. Мальчишка ногами задел кран, открывая его на всю мощь, и сбрасывая полотенце в раковину.
Даркен уже вкусил долгожданное мясо и не собирался выпускать добычу. Яд в слюне уже ослаблял жертву, и морлок отступив ближе к стене стал медленно сползать на пол. Выпуская из рук свою ношу, которой оказалось маленькая девочка. Дарк утоляя свои голод даже не замечал ничего вокруг. Вода в раковине давно уже перелилась через край и теперь растекалась по полу смешиваясь с темной почти черной кровью.
Хлопок двери об стену заставил Даркена обернуться. На пороге стояли женщина и мальчик. Сначала он их даже не узнал Сознание, и осознание происходящего возвращалось толчками. Он огляделся вокруг, и поняв что совершил, испугался. Инстинкт самосохранения подсказал единственный выход, и мальчик, замерцав, исчез.
***

Все несколько пораженно выслушали рассказ мальчика, а тот стоял, низко опустив голову и мысленно прощался с «Центром образования для одаренных» навсегда. Он понимал, что никому нет дела до того, почему он так поступил, главное – он стал причиной смерти одного из студентов.
- Все бы хорошо, только это был не демон, а мутант, - холодно сказал Циклоп. – А раз так…
- «А раз так…» - не дала я ему договорить, - то надо получше разобраться с обстоятельствами дела. Вполне вероятно, что ошибся вовсе не Дарк…
- Элен, не говори глупостей! – осадил меня Генри. – Что демонам делать в «Центре…»?
- Ну, например, охотиться за мной или Мелиндой-младшей… - пожала я плечами. – Или за Мелиссой: той девочкой, которую мы обнаружили рядом с его телом…
- С какого перепуга нам тебе верить? – усмехнулся Скотт.
- А с такого, что, по словам Даркена, она была у Джейкоба подмышкой, перед тем, как все случилось!
- А, может быть, сам Даркен приберег ее на десерт, а теперь перекидывает всю вину на покойного? – не унимался он.
- Я не трогаю невинных – меня интересуют только демоны, - буркнул из угла Дарк.
- Вот именно, - поддержала я. – К тому же, на девочке был морок, а я сомневаюсь, что в том ослабленном состоянии, в котором пребывал мальчик на тот момент, он был способен на что-то подобное: такие ритуалы требуют довольно много сил…
- Элен, я понимаю, что идея внедрить в наш «Центр…» учеников-магов принадлежала тебе, и теперь ты делаешь все возможное, чтобы эксперимент не был досрочно закрыт, - вмешался в разговор профессор, - но, как бы то ни было, Даркен напал на студента, что может означать только одно: он опасен для общества.
Краем глаза я заметила, как изменился в лице Даркен после этих слов. Насколько мне было известно из многочисленных рассказов Лилу и характеристики, предоставленной Пейдж, мальчик был не из тех, кто способен вот так вот запросто расправиться с живым существом без всякой на то причины да еще прийти после этого с повинной, утверждая, что мутант – это демон, и одно только это оправдывает его поступок.
«Еще прикажите отправить мальчика в карцер!» - пронеслось у меня в сознании, когда я увидела, что тот едва сдерживается, чтобы не заплакать.
- Извините, что вмешиваюсь, - подала голос Пейдж, - но почему бы нам не поговорить с девочкой? Почерк многих из демонов легко узнаваем, и если окажется, что подозрения Элен и Даркена имеют под собой почву, то я смогу проверить все по «Книге таинств»…
- Молодец, сестренка! – похвалила я ее за идею. – Вторая стоящая мысль за время всего нашего собеседования.
- Только боюсь, девочка сейчас в таком состоянии, что не сможет сказать ничего дельного, - покачал головой Зверь.
- Ну и что? – пожала плечами я. – С таким количеством телепатов на квадратный метр жилой площади, как у нас, думаю, не составит труда получить нужную информацию, не травмируя психику ребенка. Так будет даже лучше.
- Я тоже так считаю, - согласилась Джина. – Так мы убьем двух зайцев сразу: узнаем, кто на нее напал и с какой целью, а так же так ли был чист на руку покойный студент, как мы предполагаем.
- Хорошо, Джина, - едва уловимо кивнул профессор, - приведи девочку. Я лично проведу с ней сеанс.
- А я – за «Книгой таинств» - вызвалась Пейдж. – Вдруг девочка сможет опознать в одном из представителей темных сил погибшего.
- И если это, действительно, окажется демон, - заключила я, - думаю, можно будет простить Дарку его проступок: в таком случае он оказал нам услугу.
- Не торопи события, Эл, - покачал головой Генри.
Тем временем Джина уже вышла из кабинета. Через секунду, окутавшись бело-голубым сиянием, исчезла и Пейдж. Я едва заметно улыбнулась Дарку, давая понять: «Все будет хорошо» - он улыбнулся в ответ, но как-то неуверенно, словно не веря в свои шансы на прощение.
Спустя какое-то время, вернулась Джина, держа за руку малышку Мелиссу, одетую в длинную ночную сорочку кремового цвета и в свободной руке держащую плюшевого мишку. Она едва слышно хныкала и терла глаза, всем своим видом показывая, что не понимает, зачем ее еще раз вынули из кровати и чего хотят на этот раз.
- Здравствуй, Мелисса, - произнес Ксавье спокойно и ласково, подъезжая чуть ближе к девочке. – Нам всем, – тут профессор обвел взглядом всех, присутствующих в кабинете, - нужна твоя помощь. Ты готова помочь?
Девочка недоуменно посмотрела на директора «Центра образования для одаренных» и едва заметно пожала плечиками. Очевидно, ей было все равно и просто хотелось спать.
- Будем считать это согласием, - добродушно улыбнулся проф. – А теперь закрой глазки и позволь мне войти в твой разум. Не бойся: это совсем не больно – я просто посмотрю, чем ты сегодня занималась.
Малышка покорно выполнила просьбу профессора. Телепат, в свою очередь, так же закрыл глаза и приложил правую руку к виску, медленно и бережно погружаясь в недра памяти ребенка.
Время текло в напряженном ожидании, отчего минуты казались часами. Все с нетерпением ждали вердикта профессора Ксавье, а я так и просто не могла спокойно сидеть на месте, то и дело ища позу поудобней или просто грызя ногти. Дарку, который все это время так и продолжал стоять у дверей, тоже приходилось несладко, о чем говорило то, как нетерпеливо переминается он с ноги на ногу, а его специфический язычок то и дело с легким потрескиванием ощупывает воздух.
Наконец, Ксавье глубоко вздохнул и медленно открыл глаза. Малышка Мелисса же, немного осмелев, как ни в чем не бывало, пошла исследовать кабинет.
- Что я могу сказать? – разрушил напряженную тишину профессор, немного приведя мысли в порядок. – Джейкоб, действительно, заходил в спальню дошкольного корпуса и проводил какие-то манипуляции над ней. После чего взял на руки и куда-то понес. С какой целью – не ясно.
«Еще как ясно! – усмехнулась я про себя. – Навел морока на сознание и решил пополнить свою коллекцию детских душ!».
- А может, они родственники? – вставил свое слово Циклоп.
- Не думаю, - покачал головой Ксавье. – В тот момент девочка была сильно напугана, даже в ужасе.
- Мне он сразу не понравился, - заметила я.
Но не успел никто ответить, как в помещении вновь замерцали бело-голубые искры, складываясь в силуэт Пейдж, и вскоре она проявилась, держа в руках магическую книгу нашего рода.
- Извините, племянник задержал, - произнесла она, присаживаясь на диван. – Ну, что успели выяснить?
- Девочку, действительно, похитил Джейкоб. Очевидно, решил подкрепиться чистой детской энергией, - бойко отрапортовала я.
- А, в итоге, подкрепились им, - бросил Циклоп недовольный взгляд на Даркена.
- Но то, что он – похититель вовсе не означает, что он демон, - заметил Генри.
- В любом другом случае – да, но не в этом, - не согласилась я. – Сестренка, дай-ка мне «Книгу…» глянуть! Попробую отыскать нашего товарища.
Пейдж без лишних слов протянула мне книгу, и я принялась небрежно перелистывать страницы.
- Абраксис, Бальтазар, Гримлоки, Джавна… - комментировала я свои действия. – Некромант… А! Вот! Я все-таки нашла!
С этими словами я осторожно, чтобы случайно не закрыть нужную страницу, передала книгу Пейдж, чтобы та, с высоты своего статуса директора Школы магии огласила свой непоколебимый и справедливый вердикт: в конце концов, идея с учениками по обмену и самой ей была не совсем по вкусу.
- Руттеркины - низшие демоны. Иногда, чтобы выслужиться перед демонами, стоящими на более высокой ступени иерархии, приносят им чистые детские души, - с расстановкой прочитала ведьма, повернув после этого книгу так, чтобы всем была видна иллюстрация. – Узнаете?
Все так и ахнули. С картинки, точно с натуры писаный, на всех собравшихся смотрел Джейкоб Майли, тот самый убитый морлок. Или, по крайней мере, его точная копия.
- Не может быть! – выдохнула Джина.
Даркен заметно оживился, и в глазах засияла надежда на прощение.
- Но что привело его в наш «Центр…»? – изумился профессор.
- Очевидно то, что они охотятся на детей, а тут их достаточно. Причем, одаренных, - ответила Пейдж.
- Это уже не важно, - отмахнулась я. – Главное, он – демон, а значит, Даркен ни в чем не виноват!
- Но все же это живое существо…
- Живое, да не живое, - цыкнула я языком, - У демонов, кроме отдельных особей, даже души нет. И ничего хорошего от них ждать не приходится. Вы бы ведь не стали спасать, например, Сатану? Так что мы должны скорей благодарить Даркена, а не выгонять.
С такими доводами никто поспорить не мог. И профессор, вздохнув, сказал:
- Ну, что ж Даркен ты можешь остаться, и продолжить свое обучение. Только вот, - он поморщился, - В следующий раз прошу удовлетворять свои особенные потребности за территорией Центра.
- Хорошо, сэр, - согласно кивнул мальчуган, не сумев сдержать расплывающуюся по лицу улыбку.
- Все могут быть свободны! – завершил собрание профессор.
Все, кроме Пейдж, которая предпочла просто перенестись после этих слов, направились к выходу. Мы с мужем были в числе последних и, стоило нам выйти, как мы тут же наткнулись на Лилу, стоящую возле дверей со всем понятной целью.
- Ну что, как там? – живо поинтересовалась она, стоило чете Греев-Саммерсов скрыться за дверью.
- Как-как? – пожала я плечами и улыбнулась, прекрасно понимая, что, в первую очередь, дочь имеет в виду. – Оставили!
Мой ангелок, издав радостный визг, запрыгала на месте и захлопала в ладоши.
- Но это вовсе не значит, что я позволю тебе общаться с ним, как раньше, - поспешил остудить ее пыл Генри.
- Но, папочка, почему?! – пришла в недоумение девочка. – Все же решилось!
- Потому что то, как он расправился с живым существом, по меньшей мере жестоко.
- Мне кажется, этот вопрос мы уже решили, - хмыкнула я, что мой благоверный решил пропустить мимо ушей.
- Папа… - продолжала гнуть свою линию Лилиана. – Вот скажи мне, ты бы стал запрещать мне общаться с учеником только из-за того, что он съел… скажем, котлету?
- Нашла с чем сравнить! Котлета и живое существо! – стоял на своем Зверь. – А поэтому, я считаю, что пока Даркен будет здесь, тебе лучше пожить у своих теток в Сан-Франциско.
От второй части фразы мужа я пришла в изумление: пожалуй, он сам предлагал пожить у моих сестер-ведьм второй раз за всю историю нашего брака. Я уже хотела было согласиться, но увидела, как Лилу за спиной своего отца состроила такое умоляющее выражение лица, что я просто не могла ей отказать.
- А это хорошая идея! – воскликнула я, обращаясь к мужу. – Вот только на особняк Холливелов чуть ли не по нескольку раз на дню нападет разнообразная нечисть, причем поопаснее какого-то четырнадцатилетнего мальчишки-полукровки…
Произнося все это, я внимательно следила за тем, как меняется выражение лица мужа, и когда он был уже на грани, закончила:
- Но если ты все решил…
- Ладно, - сдался, наконец, Зверь, - может, с особняком я и погорячился. Хорошо, Лилиана, можешь оставаться дома. Но учти, теперь я буду за тобой внимательно следить.
Лилу, пропустив мимо ушей вторую часть отцовской фразы, унеслась к себе. Это взрослому составу команды пора было уже собираться в «Комнате страха» для тренировки, а младшему поколению можно было еще пару часиков поваляться в кровати.
- Блин, милый, как же я завидую младшему составу! С удовольствием бы сейчас поспала часов так до одиннадцати, - простонала я.
- Ну так и спи. Кто тебе мешает? – ответил муж. – Тебе бы сейчас вообще на тренировки не ходить…
В любое другое время я бы могла зацепиться за слово «вообще», но в этот раз делать этого совершенно не хотелось, и я просто пошла спать.

Двадцать третье декабря две тысячи двенадцатого года. В эти дни большая часть икс-менов забывает о своей супергеройской природе и, как и миллиарды людей во всем мире наряжают елку и прячут под нее подарки. Правда девяносто процентов «Наследия-икс» уже вышло из того возраста, когда верят в Санта Клауса и развешивают на стенках шерстяные носки, и все ребята прекрасно знали, что подарки им покупают родители, все все равно шифруются и даже просят кого-нибудь из студентов-метаморфов превращаться в этого рождественского старика, хотя бы для того, чтобы все потом гадали: «А кто же это был на самом деле?». А еще сегодня состоится утренник для всех без исключения учащихся, даже студентов, ведь на «Елку» приедут родители всех вышеозначенных категорий. Хотя как раз к ним я отношения не имею, а вот детский сад вкупе с младшей и средней школой повесили на меня. Мы должны были поставить спектакль по оригинальному сценарию: такому, чтобы место нашлось всем, а заодно и был простор для сверхспособностей.
Последний час перед праздником, у меня и моих подопечных голова идет кругом, а ничего, как всегда, не сделано. То есть, конечно сделано: украшены стены и люстры в актовом зале, поставлены к стене столы, сооружена сцена, сшиты и розданы костюмы, - но ролей своих добрых две трети маленьких актеров не знают, способности применять стесняются и вообще не хотят ничего делать: им только сладости подавай.
Я уже который час билась над Алькой: у нее была главная роль сказочницы, попавшей в волшебный лес. Я сразу предупреждала ее, что в этой роли не только красивое одеяние с волшебным скипетром и гримом, но и много текста, но она уперлась: «Буду – и все тут».
- В январе, в январе все деревья в серебре! – декламировала Альзара со сцены.
- В декабре! – оборвала я ее который раз. – Сколько раз повторять?!
- Мам, я не могу! – простонала Алька.
- Через «не могу»! Тебе через час выступать! – сорвалась я. – Вчера же только все выучили!
- Лучше б вы «Колобка» поставили! – рядом со мной возникла Лилу.
- Это вы у нас с папой и на английском, и на португальском, и на русском можете, - устало выдохнула я. – А другие не поймут широту души.
Тут я скривилась. С детства не понимала, как существо, состоящее из одной головы, может жить.
- Да и к тому же, - добавила я с еще большим скепсисом, - где мы найдем отрубленную голову.
- Могу принести, - раздался за спиной язвительный голос моей любимой племяшки. – У одного вида демонов, когда их убиваешь, голова остается живой еще в течении часа.
- Нет, спасибо, - поморщилась я, обернувшись к Настасье. – Демонов, в последнее время, тут и так хватает.
- То есть? – непонимающе посмотрела на меня Стаська.
- Потом объясню, - взяла ее за руку Лилу.
- Так, ладно, чудо природы, можешь быть свободна, - отпустила я Альзару. – Даркен, Лесной дух, поднимайся на сцену! – скомандовала я сидящему за одним из столиков парню.
Парень в полном обмундировании поднялся на сцену. Сначала на эту роль хотели взять Маркуса, а Дарку дать небольшой эпизод, но Циклоп запретил сыну выступать. Когда мы с Джиной возмутились по этому поводу: костюм был уже заказан – Скотт напомнил, что именно из-за выступления на таком вот школьном утреннике два года назад Марк чуть не сжег себе глаза, одев линзы. А еще он терялся на сцене, и его пару раз вырвало во время генеральной репетиции, поэтому в этот раз мы поставили его читать текст за сценой и управлять спецэффектами.
- А вы не мешайте производственному процессу, - обратилась я к дочери и племяннице.
- Хорошо, я посмотрю на эту комедию из зала, - с охотой ответила Настасья.
- А я пойду переоденусь: мой выход следующий, - отозвалась Лилу и засветилась.

Прошло несколько часов. Спектакль удался на славу: те, кто еще на генеральной репетиции запинался и забывал слова, выйдя на настоящую сцену перед зрителями раскрылись в полной мере. Особо отличились Алиса, исполняющая роль маленькой разбойницы, и ее «коллега» по группе Бенджамин – маленький принц.
Почти сразу после утренника все воспитанники, которых должны были забрать на каникулы, разъехались вместе со своими родителями, дедушками-бабушками, дядями-тетями по домам в карнавальных костюмах, которые им подарили после выступления, только маленький Бенджи стоял, смотрел в сторону опустевших рядов и тихо всхлипывал.
- Ты чего, малыш? – я подошла к мальчику и, встав на колени, тронула его за плечо. - Что случилось?
- Мама с папой… не пришли, - тер глаза малец. – Они утром позвонили и сказали, что заберут меня только завтра!!!
На этих словах ребенок залился в истерике еще сильнее, как будто один день мог что-то решить.
- Ну, ну, завтра – это совсем скоро! – ворковала я. – Давай так: ты перестаешь плакать, а я разрешу тебе взять свой сладкий подарок раньше.
Мальчик тут же просиял: он прекрасно знал, что подарки вручают перед отъездом домой, потому что преподаватели не смогут поздравить их в Рождество лично, и то, что ему разрешат взять свой раньше – большая привилегия. Забыв, как еще секунду назад заходился плачем, мальчик подбежал к специальному ящичку и наугад выудил оттуда один из картонных ларцов, наполненных сладостями. К коробке прилагалась и небольшая самодельная открытка. Ему досталась от Алисы.
Краем глаза я заметила, как Даркен, едва закончив поклон, отозвал в сторону Настасью и стал ей что-то говорить, после чего протянул ей небольшую коробочку. В этот же самый момент Лилу, находящаяся рядом с кузиной, громко выкрикнув: «Предательница» - понеслась прочь, отшвырнув подальше от себя маленькую коробочку, которую прятала за спиной. Настасья побежала за ней. Я недоуменно смотрела им вслед.

***
Спектакль окончен. Бурные овации. И ЕГО рисунки сказочного леса на заднем плане, выведенные на плазму. Сколько времени он на них потратил? Неделю? Месяц? Он точно не помнил, а все это было для той единственной, которой даже не было в зале: для его любимой матери.
Сцена быстро опустела, малолетки разбежались кто в объятия родителей, а кто опустошать пакеты со сладостями, а он, как дурак, стоял на сцене в одиночестве, и все чего-то ждал. Вот отец медленно поднялся со стула и направился в сторону сцены. Мишель выдавил из себя вымученную улыбку.
- Хорошо сыграл, малец! – отец, как всегда сияя обаянием, похлопал мальчишку по плечу. – И рисунки просто замечательные!
- Но мама их даже не видела! – буркнул Майк, стараясь вновь отгородиться стеной безразличия.
- Ну, она сегодня не очень хорошо себя чувствует, - попытался как-то оправдать жену в глазах сына, произнес Реми.
Мальчик кивнул, стараясь изобразить из себя все понимающего и послушного, но никому не было известно, как сильно кошки в этот момент раздирали его душу.
- А это тебе! – на лице мсье Лебо вновь засияла улыбка, и он вынул из-под плаща довольно большую коробку. Через прозрачное окно из толстой пленки Мишель увидел небольшой и на вид невзрачный деревянный ящичек. Пожалуй, в нем было бы ничего особенного, если бы Мишель не знал, что это – этюдник, о котором он твердил родителям чуть ли не со своего Дня рождения, и который ему отказывались покупать:
- Слишком дорого, - качал головой папа.
- А зачем тебе профессиональный набор художника? – скрестив руки на груди, с иронией вторила ему мама. – Для твоих малеваний? Обойдешься акварелью!
И вот сейчас Мишель держал в руках эту заветную драгоценность, в воображении уже представляя, как применит ее в дело. В нетерпении разорвав упаковку прямо на сцене и открыв этюдник, мальчик увидел внутри набор из двадцати пяти оттенков масляных красок, профессиональные простые карандаши и даже небольшой холст.
- Спасибо, папочка! – буквально просиял юный художник, бросившись отцу на шею.
- Не за что, малыш, ты этого заслуживаешь, - произнес Гамбит, прижимая к себе сына.
Но буря эмоций длилась считанные секунды. Когда Мишель отстранился от отца, на лице последнего уже было серьезное выражение без тени улыбки, что несколько насторожило мальчика.
- Папа, что-то случилось? – участливо спросил Мишель.
- Да не то, чтобы случилось, - попытался, как всегда в общении с сыном, смягчить формулировку Гамбит. – Просто я должен сказать, что отдал тебе подарок заранее, потому что должен уехать…
- И тебя не будет с нами в Рождество? – больше утверждал, чем спрашивал Майк.
- Именно, - не стал кривить душой Гамбит. – Извини, сынок, но сам понимаешь: враги не дремлют.
Мишель только вздохнул. Ему было уже десять лет, и, выросший в «Иксовых» условиях, он прекрасно осознавал происходящую действительность. Не было нигде в отдаленных местах у отца ни заданий, ни врагов: мир погрузился в очередное затишье, просто ему надо было удовлетворить потребности, связанные с силой, и Мишель подозревал, что вместо того, чтобы провести Рождество с ним и мамой, тот будет в постели с какой-нибудь обольщенной дамочкой. Так ни раз говорила Майку Шельма, когда отец вот так вот спешно покидал «Центр…». Но мальчик понимал и принимал отца таким: он хотя бы пытался быть ему по-настоящему близким человеком.
Мальчик еще раз улыбнулся отцу и пошел прочь.
«Отец сказал, что мама себя плохо чувствует… Значит, к ней лучше не заходить» - решил он, направляясь сразу в свою комнату.
Тут в поле его зрения появилась Мелинда Холливел, эта немного странная маленькая ведьма, которая ни с кем, кроме своих родственников и него, в «Центре…» не общалась.
- Привет! Поздравляю! Ты был лучше всех в спектакле! – быстро затараторила она. – Мне очень понравилось!
- Да ладно тебе! И получше бывает, - смутился Мишель.
- Ну все равно, - улыбнулась Мелинда. – Кстати, у меня для тебя кое-что есть.
Мальчик не переставал удивляться: Рождество еще только послезавтра, а ему хотят вручить уже второй подарок.
- Вот! – протянула ему девочка нечто, завернутое в небольшой кусочек пергамента. – Я не знала, что ты любишь, поэтому решила руководствоваться интуицией.
Мишель благодарно кивнул и развернул пергамент. Там лежал небольшой золотой самородок.
- Это самородок леприконов. Он хранился у меня с прошлого урока магии, на котором мы их вызывали, - пояснила Милли. – Золото Леприконов приносит удачу.
Мальчик еще раз посмотрел на свой подарок, улыбнувшись, спрятал его в карман и немного застенчиво посмотрел на собеседницу.
- А у меня для тебя даже ничего нет…
- Ничего страшного! – заверила Мелинда-младшая. – Я сделала этот подарок от чистого сердца…
Но Мишелю все равно было неудобно перед девочкой: он привык отвечать на подарок – подарком, иначе чувствовал себя виноватым. И тут его взгляд упал на этюдник, который он все еще держал подмышкой.
- Хотя… - в его глазах сверкнула озорная искра, - пошли ко мне!
И он потянул девочку в сторону детской комнаты семьи ЛеБо. Девочка едва за ним поспевала.
- Садись, - он указал девочке на песочное кресло, стоящее в углу комнаты. – Устраивайся поудобнее.
Гостья непонимающе пожала плечами, но просьбу исполнила. Мишель тем временем, на ее удивление, встал у окна, разложил мольберт-этюдник и, закрепив листок, начал рисовать, иногда отрывая взгляд от работы и изучающее-пристально смотрел на нее, после чего продолжал. Час спустя, когда работа была закончена, он взял рисунок и, подойдя к Мелинде мл. протянул его ей.
- Спасибо огромное! – всегда сдержанная девочка, увидев подарок, едва не взвизгнула от восторга. – Как красиво!
Мишель едва уловимо покраснел.
- Не стоит, - выдавил, наконец, из себя он. – Это самое меньшее, что я мог для тебя сделать. Даже рамки подходящей у меня не нашлось…
- И без рамки все просто прекрасно! – повторила девочка. – Я, конечно, видела твои рисунки во время спектакля, но не думала, что ты можешь рисовать так хорошо!
- Ну, ладно, ты меня захвалила, - не привыкший к ласке мальчик не знал, как расценивать столь обильную похвалу. – Я просто сделал тебе ответный подарок. Мы ведь друзья?
- Друзья! – улыбнулась Милли.
После этих слов в комнате повисло неловкое молчание. Казалось, разговор на этом был исчерпан, но ни Мелинда не хотела уходить, ни Мишель – отпускать ее. Он видел по ее глазам, девочка хочет что-то еще ему сказать. Что-то, на этот раз похвалой не являющееся.
Мелинда же по-прежнему молчала. Ее давно мучил вопрос: почему у Мишеля такие странные отношения с родителями, но она не была уверена, что задать этот вопрос сейчас не будет бестактным. А с другой стороны, когда еще? Завтра она вернется домой на Рождество, а после – еще на две недели для нее возобновятся занятия, тренировки, и вряд ли найдется время поговорить с Мишелем «по душам».
- Слушай, Мишель, - набралась она, наконец, смелости. – Можно тебя спросить?
- Ну? – мальчик пристально посмотрел на нее.
- Я никак не могу забыть этот случай с волком, точнее, его причину, - начала Милли неуверенно. – Скажи, за что твоя мама с тобой так?!
- Да не знаю за что, - выдохнул тот, - но, поговаривают, из-за брата.
- Стоп, какого брата?! – удивилась Мелинда мл. – У тебя что, брат есть?
- Ну, был, когда-то… - протянул Мишель. – Близнец. Он умер еще в роддоме. Вот моя мама меня теперь с ним и сравнивает: думает, он был бы лучше.
- Как глупо! – только и смогла воскликнуть Мелинда.
- Глупо? – переспросил Мишель. – Может быть. Но… А вдруг он бы правда был лучше?
- Не думаю. Вы – близнецы, и воспитывались бы, в добавок, в одном духе. Так что…
- Так что так, - заключил Мишель.
- А может, ей с ним поговорить? – предложила Милли. – Ведь умершие во младенчестве в загробном мире взрослеют, и он предстанет нам твоей копией.
- Из плоти и крови? – закончил Майк за подругу.
Мелинда потупила взор. Это было теоретически возможно, но обещать она ничего не могла.
- Если позволят, - уклончиво ответила девочка и, не дожидаясь ответа Мишеля, направилась в комнату Лилу за всем необходимы для ритуала.

Милли подошла к двери в комнату кузины и постучала, но ей никто не ответил. Она повторила попытку – результат тот же. И девочка уже хотела уйти, но случайно задела ручку двери, и та поддалась. Робко заглянув в комнату, Милли увидела рыдающую на кровати Лилу.
- Что случилось? – Мелинда мл. тут же подбежала к ней.
Лилу тут же перестала всхлипывать и, подняв заплаканное лицо, посмотрела на вошедшую и севшим голос произнесла:
- Ничего.
- От ничего так не рыдают, - заметила Милли. – Так что случилось?
- Я хотела… - начала причитать Лилиана, - подарить Даркену подарок, а он… он… С НАСТАСЬЕЙ!!!
- Вот не надо, - послышался в это время саркастичный голос Стаси со стороны двери. – Мне твой Даркен даром не нужен! Сам ко мне прилип, как банный лист – не знаю, как спровадить!
- Получается, я для него ничего не значу? – Лилу уже взяла себя в руки, хотя хотелось утонуть в слезах еще глубже.
- А вот это ты у него сама спроси! – бросила Стаська небрежно. – Но по мне, так лучше, чтобы он от меня отстал… Вот только как этого добиться?..
Произнеся это, Настасья села на кровать и задумалась. Несколько секунд тишину нарушало только сопение Лилу.
- Тебе он нужен, мне – нет! – выдала, наконец, дитя света и тьмы. – А почему бы нам его не приворожить?
- Какой «Приворожить»! – первая встала в позу Милли. – Это же личная выгода!
- Спокойно, мелкая, какая тут может быть личная выгода? – фыркнула Настасья. – Он – демон – на него это не распространяется. К тому же, ты всего лишь поможешь Лилу.
Милли недовольно потупила взор, всем своим видом показывая свое отношение к этой затее.
- Ведь ты же хочешь, чтобы он был твоим? – обратилась Настасья уже к Лилиане.
- Хочу! – всхлипнула Лилу, как маленькая.
- Ну так вперед! – бойко произнесла Настасья.
- Ну ладно, фиг с вами, - отмахнулась Милли. – Вот только, где мы возьмем «Силу трех»? Тебе же, Настасья, она недоступна.
- А зачем Сила трех? – удивилась Лилиана. – Я у мамы в старой записной книжке видела другое заклинание, сопряженное с зельем.
- Ты, наверное, имеешь в виду заклинание снятия рамок с запретной любви? Это немного другое и, к тому же, на крови.
- А если попросить Эл составить нам компанию? – просияла Настасья.
- Нет. Миссис МакКой – взрослая, замужняя женщина, - тут же осадила ее Мелинда. – И, думаю, у нее хватит ума не участвовать во всем этом.
- К тому же, у нее есть мой папа, - добавила Лилу.
- Тогда, может, Джоанна? – не сдавала позиций Стася. – Вот, кому действительно не помешает помощь в личной жизни.
- Тоже исключено, - покачала головой Лилиана. – Она не колдует и даже заморозкой старается не особо пользоваться.
Вся троица тут же сникла. Но, похоже, сама судьба толкала их к осуществлению этого запретного колдовства: когда все варианты были исчерпаны, в комнату вошла Алисэн, чтобы взять какую-то игрушку.
«А вот и третья» - подумала Настасья.
Подойдя к шестилетней девочке, она заговорила с ней ласковым тоном.
- Слушай, Алисэн, не хочешь нам помочь?
Девочка удивленно посмотрела на старшую и почти незнакомую кузину.
- Не знаю, - пролепетала она. – А я справлюсь?
- Конечно, справишься! – добродушно улыбнулась Настасья. – Ты единственная, кто может сейчас это сделать.
У Алисы заблестели глаза. В последнее время она все чаще ловила себя на мысли, что играет, в основном, с Розой, Ликой и Алей, а более старшие никогда не посвящают ее в свои дела. И вот, наконец, ей улыбнулась удача.
- Тогда конечно! – в полной готовности отозвалась она. – Что я должна делать?
- А это мы расскажем тебе по ходу дела.
Как только вопрос с третьей ведьмой для ритуала был решен, Лилу достала из ящика в углу комнаты все самое необходимое. Затем Лилу написала на бумажке имя Даркена, Настасья, предварительно спросив Алису, кто из мальчиков той больше всего нравится в садике, тоже написала имя, а Мелинда не стала ничего писать, в тайне надеясь, что приворот не сработает (не потому, что ей не было жалко Лилу, а потому, что считала это неправильным использованием магии). После девочки бросили бумажки в глубокую миску с подожженными травами и, взявшись за руки, произнесли:
«Силы магии, взываю!
Приди, о Шмель, к Королеве улья!
Как я скажу – пусть так и будет!» - после чего взорвалось зелье и ярче вспыхнули свечи.
Как только ритуал состоялся, Мелинда первая вышла из-за стола и спросила Лилу:
- Можно взять у тебя все необходимое для вызова духа?
- А тебе зачем? – удивилась та.
- Долго рассказывать, - отмахнулась Милли. – Помочь просто кое-кому надо.
- Бери, конечно, - как само собой разумеющееся ответила Лилиана. – Все в ящике под подоконником.
Милли кивнула, взяла все необходимое и удалилась.

- Ну вот, я вернулась, - произнесла Мелинда, входя в комнату к Мишелю. - позовешь свою маму сюда?
Мальчик задумался. Вроде бы в том, чтобы позвать маму не было ничего особенного, но учитывая их отношения делать этого не стоило. В лучшем случае, она бы просто проигнорировала его просьбу, а о худшем и думать не хотелось.
- Пойдем лучше к ней зайдем, - ответил Мишель. – Заодно узнаю, как она себя чувствует.
Шельма сидела на кровати и просматривала очередной каталог детской одежды для девочек от первого дня жизни до трех месяцев, обводя нужные статьи жирным красным маркером, когда в дверь постучали. Закрыв маркер, женщина прокричала в сторону двери: «Войдите» - и тут же на пороге возник Мишель со своей новой подружкой.
- Ну, и что вы здесь забыли? – была ее первая реплика.
- Я пришел узнать как ты, - ответил Мишель, - папа сказал, тебе нездоровиться.
- Нормально я, - ответила Шельма. – Что-то еще?
- А еще я хотела бы поздравить Вас с наступающим Рождеством, - прибавила Милли, - и подарить встречу с сыном.
- Любопытно, с каким это?! – прищурила глаз женщина с белой прядью.
- С… с Максимом… - смущенно произнесла девочка, чувствуя себя неловко под напористым взглядом.
Шельма вспыхнула мгновенно. С ловкостью, которой можно позавидовать в ее положении, она вскочила с кровати и подбежала почти вплотную к незваной гостье.
- Да кто ты такая, чтобы лезть в это?! – закричала она. – Если это такая шутка, - обратилась она уже к сыну, то можете проваливать отсюда подальше!
Мишель, знающий, что если мама в таком состоянии, то лучше действительно ретироваться, слегка сжал руку Мелинды, чтобы увести ее.
- Нет, это никакая не шутка! – неожиданно смело для своего характера, откликнулась девочка. – Я действительно могу вызвать дух Вашего сына. Он будет выглядеть ровно так же, как сейчас – Мишель, и Вы сможете не только увидеть, но поговорить с ним.
Шельма заинтересованно склонила голову и посмотрела на Милли. Она была почти не знакома с ней, но знала: она приходится племянницей Элен, а значит – ведьма, и возможно говорит правду.
- Ну что ж, попробуй, - позволила, наконец, Шел, не слишком надеясь на успех.
Мелинда молча кивнула и, пройдя на середину комнаты, расставила в круг восемь белых и две черных свечи, подожгла ветку омелы и лаванды.
«Блаженный дух, услышь мой зов!
Взываю к тебе из глубин веков.
Блаженный дух, тебя призываю,
Преодолей пропасть, что нас разделяет» - раздался в комнате призывный звук заклинания. Тут же в кругу замерцали бело-желтые огоньки, сложившиеся в полупрозрачный силуэт пожилой женщины.
Мелинда мл. с удивлением посмотрела на свою прабабушку Пенни, которую никак не ожидала сейчас увидеть, а Шельма, постояв несколько секунд в оторопении, закричала на детей, совершенно не обращая внимания на гостью из загробного мира:
- Нашли с чем играть: с памятью моего умершего сына! – у нее начиналась истерика. – Да кто вы такие, чтобы даже заикаться о нем?!
- Мама, пожалуйста, успокойся! – взмолился Мишель. – Никто не знал, что так выйдет.
Но безутешная мать не желала слушать, продолжая неистовать. Спустя мгновение, в детей уже летел ночник, от которого они еле успели увернуться.
- Паршивцы! Бездушные твари! – продолжала кричать она, и вновь хотела запустить в Мелинду и Мишеля чем-то тяжелым, но голос прабабушки Милли остановил ее.
- Если дух не услышал зов, то или прошло слишком мало времени после кончины, либо его просто нет в мире мертвых, - произнесла она спокойно.
Услышав эти слова, Шельма так и замерла с тяжелой вазой в руке, но спустя мгновение, слезы заструились у нее по щекам, и она выкрикнула сквозь рыдания:
- Вон! Все вон! Убирайтесь! – она пнула ногой свечу, та, потухнув, упала, и призрак тут же растаял.
Не дожидаясь второй волны гнева, дети бегом покинули комнату, а Шельма опустилась на кровать, все еще не в силах успокоиться.
Отбежав на безопасное расстояние от спальни четы ЛеБо, Мелинда и Мишель, наконец, смогли перевести дух.
- «Вызовем твоего брата!», «Сделаем твоей маме подарок!» - передразнил Милли Мишель, когда крики матери стали уже неслышны. – И правильно таких как ты, в средневековье сжигали на кострах!
Девочка даже оторопела. Она и представить себе не могла, что Майк может быть таким грубым. Откуда ей было знать, что все так выйдет, и Макса не окажется в мире мертвых.
- Тебе бы радоваться: это значит, он жив! – единственное, что смогла произнести Мелинда прежде чем пойти прочь.
- Мне радоваться?! – фыркнул ей в спину Мишель и тихо добавил: - Когда все это поймут, я стану совсем не нужен.
И тоже ушел в свою комнату.
***

Чем плоха работа педагога в «Центре образования для одаренных», так это тем, что после глобальных мероприятий домой пораньше не уйдешь. Да еще у Джины нарисовались какие-то проблемы, и сегодня я, как лошадь ломовая, вынуждена пахать в две смены. В группе все спокойно, только Бенжамин как-то уж очень подозрительно пристает к Алисэн. Играет вот уже третий час только с ней, скормил ей пол своего подарка и постоянно норовит то за руку взять, то за волосы дернуть.
- Бен, отстань от меня! Надоело! – со всей силы толкает его Лиса. – Если не перестанешь – я подговорю хомячка покусать тебя!
- Тили-тили-тесто! Жених да невеста! – покрикивают остальные, и я уже язык себе отбила говорить им, чтобы не дразнились.
Но апогея своего история достигла тогда, когда в группу, постучавшись, вошли родители мальчика.
- Мы решили все-таки забрать сына сегодня, - объяснили они, ставя подпись в журнале. – Ну, Бенджи, идем домой!
На удивление мальчик, которые еще несколько часов назад ревел, что попадет домой только завтра, нехотя оторвался от игры с Алисэн и, подбежав к родителям, опять же подтащив к ним за руку третью из четверняшек, сказал:
- Это Алиса. Можно она поедет с нами?
Родители мальчика немного удивленно посмотрели в мою сторону, словно спрашивая, как долго дети дружат, и могу ли я позволить себе отпустить девочку к ним в гости. Я едва заметно покачала головой.
- Нет, Бен, нельзя, - сказала тогда ему мама. – Девочка ведь не игрушка, чтобы забирать ее с собой.
- Тогда и я не поеду! – буркнул, насупившись, мальчик.
- А я-то думал, ты будешь рад поехать домой, - зацокал языком отец, - даже с работы отпросился, чтобы забрать тебя сегодня.
- Не поеду без Лисы! – упрямо твердил Бен.
- Тогда Санта не принесет тебе подарок, - постаралась воздействовать на него по-другому мама.
- Лиса – мой подарок! – огрызнулся малец.
- Стоп, Бенджамин, Алисэн – не твой подарок, и не твоя собственность! – осадила его я. – После Рождества приедешь – будешь снова играть с ней, а сейчас будь умницей, пойди с родителями.
Мальчик хотел было возразить и мне, но мать без лишних слов взяла его на руки и понесла к выходу. Тот залился в истерике, что-то нечленораздельно выкрикивая сквозь слезы.
Мне показалось это совсем уже из ряда вон выходящим. Никогда раньше Бенджамин даже не замечал Алисэн, да к тому же, еще утром ревел, что пробудет здесь лишний день. А теперь родители ему по боку – ему мою дочку подавай. «Лиса – мой подарок» - выдумал тоже. Уж не добрались ли четверняшки до моей записной книжки? Но тут же отбросила эту мысль:
«Да нет, вряд ли: они еще маленькие, чтобы баловаться приворотами, и вообще магией почти не интересуются».
Как только забрали Бенджамина, а это было уже ближе к отбою, я рассортировала детей по кроватям и отправилась в жилую часть
Там, откуда-то со стороны студенческой столовой раздались отзвуки драки. Я, наученная вчерашним происшествием, тут же поспешила на шум. В небольшом закутке мутузили друг друга Марк и Даркен, причем первый уже использовал против оппонента свою силу. А в стороне, растрепанная и растерянная, стояла Лилу и кричала: «Нет! Маркус, не надо! Даркен ни в чем не виноват!».
- Так! Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! – вмешалась я в ситуацию. – А ну, брейк!
- Миссис МакКой, он… это существо хотело изнасиловать вашу дочь! – прокричал Марк, прицеливаясь в Дарка из визора.
Я остолбенела и стала переводить взгляд с Дарка на Лилу и обратно, не в силах поверить в истинность сказанного, но, не теряя самообладания, произнесла:
- Так! Разошлись все быстро по комнатам! Лилу – за мной! – скомандовала я.
Молодежь, решив не спорить, подчинилась, и уже через пару минут мы с Лилу разговаривали в спальне.
- Ну, рассказывай! – успокоив дочь, я посадила ее перед собой. – Что там у Вас произошло?
И Лилу рассказала о том, как они с сестрой и кузиной приворожили Даркена.
- Так, уже хорошо, - произнесла я, чувствуя, что дочь мне не все договаривает. – А дальше?

Приворот подействовал даже быстрее, чем можно было ожидать. Стоило Лилу повстречать Даркена в столовой, как он тут же предложил ей сходить в кино и попросил не беспокоиться о сделанном подарке для Настасьи, и он даже забыл, из-за чего так поступил.
- Не бери в голову! – улыбнулась Лилу. – Сходим в кино, купишь мне в буфете поп-корна, и будем считать, что я все забыла.
- Тогда встретимся у ворот через час после обеда, - кивнул Дарк. – Тебе хватит времени собраться?
- Конечно! – воскликнула Лилу и стала интенсивней работать ложкой.
Во время сборов обычно не привередливая в одежде Лилиана, порхала по комнате словно бабочка, выбирая наряд получше. Младшие сестры были тут же выдворены в коридор. Не побрезговала моя девочка и косметикой, которую раньше лишь одаривала скептическим взглядом, считая, что она никак не хочет казаться взрослее. Окончив сборы и еще раз окинув свое отражение в зеркале, Лилу переместилась за ворота центра. Там ее ждал Даркен, одетый по всей форме с одной алой розой в руках и плиткой молочного шоколада, который так любила Лилиана.
Девочка так и ахнула, не ожидая такого щедрого по подростковым меркам подарка.
- Спасибо, Даркен! – от переполнявших его эмоций, девочка чмокнула его в щеку. – Это же все твои карманные деньги!
- До цента, - похвастался парень. – Только на кино и осталось. Ну что, пошли?
- Пошли, - кивнула Лилу.
Фильм оказался не слишком интересным: был наполнен какими-то спецэффектами и полностью извращенной греческой мифологией. Один раз посмотреть, конечно, можно, но чтобы купить диск или сходить еще раз – это вряд ли.
- Зато поп-корна поели, - сказала Лилу, медленно вышагивая рядом с Даркеном по направлению к автобусной остановке.
- Разве что, - пожал плечами Даркен, - я ожидал большего, когда выбирал этот фильм для тебя.
- А что, ты пошел в кино только ради меня? – удивилась Лилу.
- Чтобы побыть с тобой вдвоем, - улыбнулся Дарк.
Лилу затаила улыбку. Приворот сработал, и сработал даже лучше, чем она ожидала. Как бы Дарк не стал ей слишком надоедать. Хотя это вряд ли.
Автобус и дорога домой прошли незаметно. Все это время Дарк что-то говорил: шутил, рассказывал анекдоты и разные истории из своего детства, о чем Лил слышала впервые. Под конец поездки подал ей руку, чтобы помочь спуститься с подножки автобуса.
И вот, наконец, до здания «Центра образования для одаренных» остались считанные метры. Даркен нервно пригладил волосы и пристально посмотрел Лилу в глаза, и во взгляде этом было что-то пугающее.
- Так не хочется расставаться… - протянул он грустно, когда Лилу открывала калитку. – Давай я провожу тебя до твоей комнаты.
- Ну, проводи, - не стала возражать Лилиана.
Всю дорогу Дарк не сводил с Лилу глаз и крепче обычного сжимал ее руку.
- Что? – спросила Лилу, засмущавшись, когда они проходили мимо студенческой столовой.
Даркен замерцал и оказался прямо перед ней. Его взгляд изучающее пристально прошелся по всему телу девочки, отчего у последней по спине побежали мурашки.
- Я люблю тебя! – прошептал Даркен, наклоняясь к самому ее лицу.
Лилу не знала, что и делать, когда его губы накрыли собой ее губы, а раздвоенный язык начал проникать ей в рот. Все глубже и глубже, массируя, изучая. Это было уже не похоже на легкие поцелуйчики, которыми он одаривал ее раньше при встрече и расставании и которые были ей так приятны. Это было что-то другое: страшное, пошлое, запретное.
Лилу нашла в себе силы отстраниться и положила свою ладонь на рот Даркена.
- Нет, не надо, пожалуйста. Ты меня пугаешь… - прошептала она.
Он лишь ухмыльнулся в ответ и впервые на Лилу повеяло его темной стороной. Ей стало страшно до тошноты, до головокружения. А Даркен снова волевым движением привлек ее к себе и продолжил целовать. Уже не только в губы. Его язык исследовал ее шею, его пальцы расстегивали пуговицы на блузке. Лилу хотела засветиться и перенестись подальше, но, видимо, страх помешал ей это сделать. Тело ее обмякло в руках дерзкого полукровки: у нее не было сил даже сопротивляться. Наконец, кофточка упала на пол. Не прекращая целовать, он стянул с нее и джинсы. Сам расстегнул ширинку на своих. Что будет дальше, Лилу знала теоретически: не даром она так подкована в биологии – но чем яснее осознавала она ближайшее будущее, тем сильнее боялась. Девочке не хотелось пока переходить эту грань – ей остаться ребенком еще хотя бы на несколько лет. Звук расстегивающейся молнии показался Лилу самым ужасным, страшнее смертного стона. Она крепко зажмурила глаза, как будто это могло ее спасти, и набрав в легкие побольше воздуха, закричала.
А дальше ничего не произошло. Даркен как-то резко повернул голову и схватился за предплечье – рука его была в крови, а позади стоял Марк.
- Не смей ее обижать! – выкрикнул он.
Лилу в это время успела наскоро одеться. Пелена ужаса спала с ее разума, и она осознала: Даркен ни в чем не виноват – всему виной приворот!
- Не трогай его! – выкрикнула она, встав на защиту того, кто минуту назад чуть не надругался над ней. – Он не хотел!
Но Маркус лишь хмыкнул, не собираясь отступать, а Даркен сделал пару шагов навстречу противнику и толкнул его в грудь с такой силой, что парень не устоял на ногах. Завязалась драка, свидетелем которой я стала.

- Н-да… - протянула я. – натворили вы дело в… Ладно Стаська: она все время во что-то влипает, – но вы с Милли как на такое пошли.
- Никто же не знал, что так выйдет… - всхлипнула Лилу.
- С любовью шутки плохи! – принесла я высокопарно, хотя чья бы корова мычала. – В следующий раз постарайся обойтись собственными, а не магическими чарами.
Лилу посмотрела на меня, очевидно, приняв мои слова как руководство к действию.
- Годика так через три-четыре. Минимум, - поспешила прояснить ситуацию я. – И смотри: это я с тобой так просто разговариваю, а узнает отец – ты из общежития до восемнадцати только в школу ходить будешь.
- А что же делать? – посмотрела на меня Лилу виноватым взглядом.
- Что делать? Что делать? Сама –то как думаешь? – пустилась в иронию я. – Расколдовывать ваших горе-женихов. Я так понимаю, вы и Алису в это втянули?!
- Нам нужна была Сила трех, - оправдывалась Лилу. – А тут как раз Лиска на глаза попалась!
- Вот собирайтесь тем же составом и исправляйте то, что натворили, а я прослежу, - сделала внушение я. – Хорошо еще двенадцать часов не прошло, иначе бы заклятие было необратимым.
- Сорок восемь, - буркнула Лилу.
- Без разницы. Идите и снимайте, горе-зачарованные!
Через пятнадцать минут все было готово для проведения ритуала. Мелинда мл, не удержавшись от комментария, заявила, что сразу предупреждала: хорошего из этой затеи ничего не выйдет.

Наутро все разъехались по домам, пожелав постояльцам «Центра» счастливого Рождества и веселого Нового года. Как оказалось, никто из привороженных не помнил о произошедшем, хотя в памяти Даркена остался поход в кино. Он подарил Лилу такой же браслет, как и Настасье, а Лилу все-таки отдала ему ту самую кружку с рождественскими оленями, которую купила на собственные карманные деньги под настороженный и ненавидящий взгляд Маркуса, сжавшего что-то в кулак.

О, A Little Fall of Rain, безумно приятно прочесть такие строки в адрес своей работы, но, Вы знаете, это только на первый взгляд сказка, а на деле - даже сложно сказать, что.
Скоро в жизни Эл произойдет такое, что сильно опошлит работу.

Ну, вот так мне в свое время захотелось. Сначала любовь была чисто платонической и осталась бы таковой, если бы не приворотное зелье. У меня был фан-фик, где Эл приходит в "Икс" в тринадцать, но мне эта идея не слишком понравилась, поэтому я взяла то, первоначальное. Иначе бы вся реальность биографии летела ко всем чертям.
Такой вопрос: читать дальше будешь?

Любовь была на грани опеки только для Генри - Эл же любила всем сердцем, и очень боялась потерять Генри. Чувство вины за содеянное часто привязывает.

Ок