Глава 6
Ласковое майское солнце просунуло свой лучик в окно лазарета и ласково погладило мою щеку. Я открыла глаза, и, повернушись на живот, посмотрела на часы, висевшие над кроватью. Было еще только без пяти шесть, поэтому я снова повернулась на бок и с головой накрылась одеялом, чтобы заснуть еще по крайней мере, часика на два или три. Но только я начала проваливаться во вновь накатившую волну безмятежного сна, я услышала мужской голос у себя над ухом:
- Подъем! Уже утро!
- А? Что? – я, изогнувшись, посмотрела в сторону “голоса” и увидела Генри.
- Пора вставать, девочка, - улыбнулся он. – Все начали подниматься уже пятнадцать минут назад.
Я с сомнением посмотрела на мужчину. Ну, не может быть, чтоб так быстро пролетело время! Я нехотя перевернулась на живот и глянула на часы. Было только ШЕСТЬ!!!
- Но ведь еще совсем рано! – проныла я, протирая заспанные глаза. – Вы что, все в такую рань встаете?
- Ничего, привыкнешь и ты! – Зверь помог мне сесть на постели (я бы и сама могла это сделать, но возражать не стала) – Вставай, не строй из себя неженку.
Когла он взял мою руку, я почувствовала кожей шелк его шерсти, и настроение сразу улучшилось. Все происходило так, как в начале самых моих потаенных снов: ранним утром меня разбудил любимый, дал мне руку… Только сейчас я не спала и проснулась по-настоящему, не хватало только двух вещей – завтрака в постель и… взаимности. Я понимала, что здесь и сейчас я для него отнюдь не спутница всей его жизни, а всего лишь пациентка, причем МАЛЕНЬКАЯ пациентка, и только поэтому он придельно со мной ласков. Не знаю, заметил ли он, но в тот момент в моих глазах загорелся озорной огонек, чего практически никогда не бывает, все говорят, что мои глаза никогда не блестят, и с губ чуть было не сорвалось заветное: “Люблю тебя”. Чтобы подавить это нелепое желание признаться, я резко выдернула свою руку из его ладони и села немного поглубже.
- Сейчас, - я провела рукой по волосам и придвинула к себе сумку в поисках тапочек. – А ванна и все, что с этим связано тут где?
- По коридору и направо, вторая дверь по левой стороне, - сообщил он. – Ладно, не буду тебя смущать.
- А… - начала было я, но мужчина меня перебил.
- Если ты хочешь спросить про твои утяжеленные четырехопорные трости, то посмотри в конец кровати.
Я последовала его совету и увидела, что моя “вторая пара ног” стояла возле противоположного конца кровати. Улыбнувшись как можно более милой улыбкой, я поблагодорила Генри перед тем, как он вышел. Затем нашла в сумки тапки и, добравшись до крабов, направилась в указанном направлении.

Через сорок пять минут я была готова выйти на всеобщее обозрение. На мне была одета фиолетовая ковточка с вышивкой в виде пятилепестковых цветов на рукавах, черные спортивные штаны с серой полосой по бокам и поять же черные, босоножки с закрытыми мысами и фиксированным жестким задником. Волосы я причесала на простой пробор и заколола с двух сторон голубыми заколками с приклееными на конец маленьким розочками из нежно-малинового цвета капрона или ситца. В таком виде я и спустилась в гостинную, где меня уже ждали икс-мены.
- Так ты и есть та самая малолетка-самоубийца бросившаяся под атаку Злыдня? – это бы первый адресованный мне вопрос, который задал Росомаха. – Симпатичная! Но я думал, что ты старше…
- Логан, ну зачем ты так с девочкой? – одернула его сидевшая рядом Шельма. – Врядли ей это приятно…
- Примерно такой реакции я и ждала, - вздохнула я. – Только я не хотела умирать, просто ххотела помочь… Защитить…
- Будто нам это надо! Кто тебя просил лезть?
- Совесть моя, вот кто! – ответила я гордо.
- Ладно, не будем спорить, - примирительно сказала Джина, - пойдемте лучше в столовую, давно пора завтракать!
Придя в столовую вместе со всеми, я первым делом огляделась вокруг. Столовая представляла собой довольно узкое, но длинное прямоугольное помещение, полностью отделанное деревянными досками темно-коричневого цвета, за исключением потолка. Дверь, покрытая лаком, находилась посередине стены. По правой стороне стоял ряд стульев, и длинный прямоугольный стол. Вдоль него с обеих сторон стоял ряд стульев с со спинкой из реек. Над столом висела картина в темной раме, на которой был изображен карп на серебряном блюде, фон картины был нежно-голубого цвета, что делало полотно более приятным для глаз. Вся левая сторона столовой была заставлена тяжелой мебелью. Там висели разные шкафчики с повседневной посудой и прочей утварью, которая может понадобится для серверовки стола и стоял огромный то ли буфет, то ли сервант со стеклянными створками, где стоял хрусталь и… бутылки с алкоголем.
“И это называется – школа!” – подумала я, обозревая все это великолепие.
Но чтобы попасть в столовую, надо сначалабыло пройти смежную с ней кухню – довольно небольшое помещение с желтыми стенами и белой кафельной плиткой над рабочей зоной. Она была квадратной формы, но дверь находилась в закутке, причем таком узком, что я (если учитывать, что крабам тоже нужна энная площадь) еле в него прротиснулась, (но другие ничего, проходят нормально). Середина кухни была пустой, а вдоль стен по левую сторону расплагались небольшой квадратный стол, поставленный вплотную к стене, два стула, задвинутых под него со смежных сторон и холодильник, а по правую – рабочая зона, куда входили плита, разделочный (рабочий) стол и мойка. Над рабочей зоной были такие же шкафчики, как и в столовой, но в них размещались приправы и посуда для готовки.
Я заняла место рядом с Джубили – юркой кареглазой этнической китаянкой, с короткими черными волосами, запонившейся мне по мульту тем, что почти вся техника, к какой она только ни прикасалась, взрывалась небольшим и не наносящим вреда здоровью ее и окружающих, взрывом. Ее сила – при желании испускать из ладоней нечто вроде салюта, за что и получила свое прозвище, что, кстати, в переводе на русский обозначает “Юбилей”. Лет до четыранадцати она жила в сиротском приюте, ее много раз удочеряли, но приемным родителям зачастую было трудно справлятся с неуемным взрывным характером девочки и они возвращали ее назад. Перед тем, как мутировать и попасть в “Икс”, Джубили жила в семье, где была принята как родная. С правой  стороны от меня сел Генри. Описывать его внешность, пожалуй, бессмысленно, но я все же сделаю это. На самом деле его совсем не отличалась от той, что показывали в мульте. Та же синяя шерсть, покрывающая все тело, те же черные волосы, торчащие в разные стороны словно в художественном беспорядке, те же слегка заостренные уши, примерно такое же накаченное телосложение… Единственное, что не удалось передать художникам, это пожалуй, глубина взгляда его голубых глаз, в который легко читались его ум и доброта – его душа, его внутренний мир, то, отчего перестаешь замечать спецефичность внешности. Напротив меня села Шельма – девушка, которую довольно побила жизнь. Достаточно того, что из-за своих способностей к поглощению энергии она не может прикасаться к людям голой кожей и, как следствие того, ей до сих пор не ведом вкус поцелуя, и. Если бы не этот небольшой недостаток, она бы, я уверена, была бы популярна у мужчин, ведь она – обладательница весьма привлекательной внешности. У нее выразительные темно-зеленые глаза, шикарные густые длинные волосы цвета засохшей крови, в которую так выразительно вписалась седина от самого лба и до середины волос, а ее фигуре наверняка позавидовала бы Дженефер Лопес. Но… Сейчас она смотрела на меня взглядом, в котором читались весьма смешанные чувства. Кажется, она жалела меня или же искала сходства.
- Такая маленькая и такая смелая, - прицокнул языком рыжий вор Реми ЛеБо, более известный под именем Гамбит, - Да еще и красавица! Будь ты старше…
- И тебе не стыдно?!! – искренне рассердилась я. – Ты ведь Шельму любишь, а делаешь ей больно…
Креол потупил взгляд. Все фанаты мульта давно уже знали, насколько сильна их с Шельмой любовь, но так же все знают, насколько часто он ей изменял, и какую душевную боль причиняло ей знание об этом. А он лишь улыбался и, зажигая очередную даму червей или бубнового валета, с милым французским акцентом говорил: “Ну, ma cherie, ты же знаешь… моя сила…” А я считаю, тупо оправдывать все пресловутой силой. Да, странная у него конечно способность – обольщать девушек одним взглядом, а еще он – эмпат, может чувствовать то, что чувствуют окружающие, это не считая его способности накаливать предметы до того, что они взрываются. (часто он использует для боя игральные карты или же металлический шест для ближнего боя) Расплатой за все это и неиспорченную внешность является то, что он не может воздерживаться. Хотя бы раз в неделю он должен переспать с какой-нибудь девушкой (причем, почти всегда с разными), иначе становится нервным и раздражительным. Злые языки судачат, что он только потому так долго с Шельмовкой, потому что она не может ему дать то, чего ему надо.
Вот и сейчас услышав от Реми своеобразный комплимент в мой адрес девушка с белой прядью в волосах встрепенулась и недоволно дернула плечами, и было такое ощущение, что она готова его придушить, взмыв предварительно под потолок, а затем скинуть бездыханное тело на головы сидящих за столом. А услышив мое едкое замечание, скривилась в усмешке.
- Устами младенца… - вдохновенно произнесла она.
- Так, давайте уже завтракать! – остудила наш пыл Ороро, и все разом замолчали.

Через пару минут после завтрака я зашла в лазарет за книжкой, а затем пошла в гостинную и расположилась на диване, дабы углубиться в чтение давно забытого мной сюжета, но не успела прочитать и пяти страниц, как сзади ко мне подошла Джина.
- Грызешь гранит науки? – спросила она.
- Скорее, мыльной оперы, - шутя отозвалась я.
- Тоже хорошо, - похвалила она. – Ладно, откладывай свое чтиво и идем, покажу тебе твою комнату.
- Мне выделили комнату?! – удивилась я. – На неделю?
- Ну, не спать же тебе в лазарете? – усмехнулась Джи. – Пойдем!
- Пошли, - я со вздохом отложила книгу в сторону, схватилась за крабы и поднявшись с дивана, последовала за Джиной.
Миссис Грей-Саммер провела меня по длинному коридору и остановилась у одной из дверей.
- Пришли!  - оповестила она, толкнула дверь и мы вошли.
Несколько секунд я, точно оцепенев, смотрела на представшей передо мной помещение. Оно было довольно просторное, выполненное в не очень светлых, но и не в мрачных тонах. Напротив двери было окно6 занавешенное тюлью и плотными шторами кремового цвета, попререк комнаты по левой стене стояла двухспальная кровать, застеленная белой постелью и покрывалом в тон штор с двумя тумбочками по бокам со стоящими на них ночниками, напротив был письменный стол с НОРМАЛЬНЫМ, как в столовой, стулом, над столом висели книжные полки. Рядом со столом стоял трехстворчатый шкаф для одежды, но что меня окончательно убило – это скромно притаившиеся за дверью возле кровати большой кровати детская кроватка белого цвета, поставленная вдоль стены и кресло качалка возле нее.
Как только я заметила это, я сразу подлетела к ней и провела по прутьям и, развернувшись, спросила у Джи:
- А чья это была комната? И зачем здесь детская кроватка?
- Ничья с некоторых пор, просто у нас тут пряталась одна женщина с ребенком и пряталась довольно долго, поэтому пришлось купить мебель для ее малышки, - отмахнклась Джина. – А когда беда миновала, она ушла, а мебель осталась. Но если тебе она мешает, можешь без стыда попросить кого-нибудь из мужчин убрать ее.
- Нет, не дадо! – запротестовала я, - будет лишнее местечко, куда сложить мягкие игрушки, ведь это так романитично – игрушки в детской кроватке. Как будто там действительно скоро появится малыш…
Эти слова с легким вздохом сорвались с языка до того, как я успела понять, что они значат. Несмотря на юный возраст, я очень хотела детей – двух девочек, близняшек, и, конечно же, от Зверя. Они мне дажеь снится начали с тех пор, как я созрела. Словно молили о своем скорейшем рождении. И вот еще один знак – я буду спать в комнате, где ужевсе готово для малыша. Не с проста все это, ой не с проста.
- Не появится, не кому его рожать. - вздохнула телепатка, - А ты любишь детей?
- Да, и очеь хочу своего. У меня будет много детей! Не меньше восьми!
- Ты же говорила, что твоя мечта – присоединиться к нам, - изумилась моему заявлению Джина.
- А разве одно другому мешает? – улыбнулась я.

Понимаю, а мне нравится их описывать! И представление дает живое о доме, и по объему больше.

Да, соглашусь, может и правда немного утомительно читать интерьерные описания, но зато нет чувства, что все происходит в невесомости.

Знаю-знаю, заставила я вас подождать! И было бы ради чего! Ну, не судите строго!

Глава 7
Наступил вечер. Я сидела за столом в отведенной мне комнате и непонятно зачем делала домашнюю работу по математике, заданную учительницей еще дома. Она была легкая, но настолько лень было ее выполнять, что я отвлекалась на всякие мелочи от пролетавших за окном птиц до приглушенных шагов в коридоре. Наконец, успешно выполнив ровно половину заданного объема, я решилась отодвинуть от себя учебник и устало потерла глаза. В этот самый момент в комнату заглянула Джубили.
- Можно?
- Входи, - ответила я, поворачиваясь к ней. – Что-то случилось?
- Случилось, - ответила та с легкой усмешкой. – Сама говорила, что до смерти хочешь с нами всеми общаться, а сидишь тут одна и вниз не выходишь…
- Я математику делала, - буркнула я, не желая сознаваться в том, что чувствую себя очень неловко под испепеляющими взглядами Циклопа, Грозы и Росомахи, считающих, что мне тут явно не место, и должна бы я сидеть дома, наблюдая за событиями прошедших лет с телеэкрана.
- И как, сделала? – девушка, кажется, разгадала мой замысел, даже не имея соответствующих сил.
- Наполовину… - призналась я.
- Слушай, Алинка, бросай книги и пойдем вниз. Покажи ребятам свои достоинства, может тогда они оценят тебя.
Я посмотрела на Джуби диковатым вызглядом и так до конца неуверенная, куда та клонит, напомнила, что лучше называть меня Элен и последовала за ней.
Гостиная в это время кипела жизнью: на диване, закинув ноги на стол, сидел Логан, доедая остатки внушительного размера сандвича, рядом примостился Реми, задумчиво перетусовывающий в руках колоду карт, и своим неповторимым взглядом смотрел на Шельму, уютно примостившеюся возле на полокотнике дивана. В кресле возле книжного шкафа сидел Генри, листая очередной том произведений Байрона, Джина носилась с кухни в комнату и обратно, разливая по чашкам чай, хотя желающих выпить этого бодрящего и, что самое главное, безалкогольного напитка оказалось не так уж и много; ни Ро, ни Скотта, на мое счастье, в комнате не оказалось.
Когда я с помощью Джубили спустилась, никто не поднял на меня глаз даже на мгновенье, занимаясь тем же, что и до моего прихода. После секундной, но довольно неловкой паузы, вызванной моим потупленным в никуда взглядом, просящим хоть каплю такого желанного внимания, Генри отложил чтиво, поднялся со своего места и подошел ко мне.
- Здравствуй! – поприветствовал он, дружелюбно улыбнувшись. – Выбралась-таки из своей “норки”?
- Как видишь, - выдохнула я без особого энтузиазма, страраясь смирить волнение в крови.
- О! – подняла на меня голову Джина, отвлекаясь от сервировки стола для чаепития. – Элен спустилась! Проходи, садись на диван.
С удовольствием последовав ее предложению, я прошла и встала напротив дивана, в ожидании того, что хоть у кого-то проснется совесть, и он уступит место. Этим кем-то оказался Реми, толкнувший в бок недовольно рыкнувшего Логана.
- Садитесь, мадмуазель! – сделал он пригласительный жест.
- Мерси, - откликнулась я, совершив пародию на реверанс и села на любезно предложенное место.
Шельма вновь бросила на меня колкий косой взгляд, но я невинно улыбнулась ей в лицо и подмигнула. Мол, мне чужого добра даром не надо!
- А вы всегда в это время чай пьете? – спросила я, чтоб начать хоть какой-то мало-мальски связный разговор.
- Нет, - ответила Джина, подавая небольшую чашку с розой на одной из сторон. – это мы для тебя постарались, чтобы тебе потом было, что вспомнить.
- А… - немного сконфужено улыбьнулась я, мне было лестно. – А что, вы меня завтра – домой?
- С чего взяла?
- Ну, такие мероприятия обычно напрощание делают…
- А мы за встречу! – Джина весело рассмеяласьь моей наивности.
Эта реакция сделала мои щеки красными как помидор, и на моем лице расплылась то ли смущенная, то ли довольная улыбка. Несколько минут, пока рыжеволосая телепатка ходила на кухню за тортом, все молчали, как рыбы, глядя то на меня, то друг на друга, явно не понимая, к чему весь этот детский сад. Молчание прервал Зверь, учтиво спросив о моих интересах, поставив меня тем самым в еще более затруднительное положение, ведь я сама не знала, какие у меня интересы. В куклы я играю настолько редко, что интересом это не назовешь, читать особо не читаю, кроме “Икс-мен” и  бразильского мыла практически ничего не смотрю, остается музыка, но иксы наверняка не знают, кто такие группа “Фабрика” и Жасмин. Поэтому, чтобы показаться как можно более образованной и грамотной я с горделивой миной изрекла:
- Я стихи пишу и анекдоты люблю рассказывать!
- Стихи? – посмотрел на меня мистер МакКой. – Очень интересно. Не продекламируешь нам что-нибудь из последнего?
Я зарделась. На самом деле в моем репертуаре на тот момент было всего три стихотворения и те хромающие на обе ноги. Но, как любит повторять моя дорогая матушка: “Назвался груздем – полезай в кузов!”, и я, предварительно со всем вниманием рассмотрев белый потолк с пятирожковой люстрой, тихо и скромно начала:
“Ты выбрал другую, так живи же ты с ней!
Если любишь меня, уже поздно жалеть!
Пусть небо расторгнется, примет меня
И слезы мои выльет в виде дождя!”
- Весьма неплохо для девочки твоего возраста, - похвалил Генри. – Очень глубокое стихотворение. О ком оно?
- Просто так, - ответила я. – Как-то раз я написала рассказ про… Гамбита, Шельму и Бэллу или Веллу (не знаю уж как правильно), и там оно было. Но я потеряла тетрадь, где он был записан. В результате история забылась, а стих остался в памяти…
- И ты даже приблизительно не помнишь, о чем она? – с любопытством поинтересовалась Шельма.
- О любви, - ответила я.
- Рассказы про Гамбита не могут быть ни о чем другом, - заметил мсье ЛеБо. – А чуть поточнее?
- А о себе в третьем лице говорят только дураки! – напрямую указала я на давно меня раздражающую привычку креола. – А рассказ был о том, как одна девушка очень любила тебя, Гамбит, очень сильно, а через много лет узнала, что ты встретил Шельму, пыталась отобрать назад, но не вышло, ты Шельмовку не бросил, и тогда та девушка перерезала себе горло острым кухонным ножом, оставив на прощание предсмертную записку.
- Ну, у тебя и фантазия! – поежилась до того молчавшая Джубили. – И давно ты его написала?
- В апереле где-то, - припомнила я, ставя чашку на стол.
С этого момента разговор потек сам собой, мы с интересом переходили из одной темы в другую. Уже минут через двадцать я забыла прежнее стеснение и начала травить детские анекдоты, потом взрослые. Затем начала петь, державшиеся в большом секрете пошлые переделки дентских песенок, приводя тем самым команду в ужасное смятение, в перемешку с периступами истерического смеха Вроде и остановить жалко, и слушать не так уж приятно. На этот раз положение спасла Шельма, сказавшая, что раз уж я так люблю петь, то надо показать свои вокальные данные на каком-нибудь более серьезном и цензурном примере. Будь это предложение одним из первых, я бы наверняка застеснялась и промямлила нечто вроде: “Я и петь-то не умею”, но так как я уже пообвыкла после нескольких тем, я привстала, перевела свой взгляд на Генри и начала:
“В кулачке моем звезда,
К уху приложу – звенит.
Остальное – ерунда,
Так сердечко говорит…”
Пела я, признаюсь честно, совсем не иделально, не попадала в ноты, и все такое прочее, но ребятам понравилось, и когда я замолчала, они зааплодировали. Джубили же, точно издеваясь, попросила спеть еще что-нибудь, но как только я затянула еще одну из своих любимых песен, импровизированное выступление было прервано оглушительным воем сигнализации, раздавшимся практически одновременно с шумом слетевшей с петель двери. Спустя еще мгновение в помещение ворвались лишь смутно знакомые мне мутанты, возглавляемые Рейвен Даркхолм, больше известной под именем Мистика или, как переводили в мульте, Тень, вслед за ними, стреляя врагам в спину, явился Циклоп, а Гроза уже парила в небе, собирая грозовые тучи и потоки холодного ветра.
От былой веселости в Иксах не осталось и следа, все вскочили, готовые принять бой. Сквозь начинавший возрастать шум, Зверь что-то крикнул Джине, после чего она в мгновение ока переметнулась ко мне, и создав вокруг нас обеих энергетическое поле, попыталась увести меня подальше из гостиной, однако я, вопреки всем здравым рассуждениям, стала сопротивлятся, впившись полным смешанных чувств взглядом в Мистику. Странным мне показалось то, что увидев меня, женщина прищурилась и на ее лице мелькнула едва заметная усмешка. Казалось, миссис Даркхолм хотела кинуть в мою сторону несколько едких слов, но воздержалась. В суете зарождающейся битвы, Тень и не думала атаковать. Ее глаза с предельным вниманием вглядывались в членов команды “Икс”, ища чьего-то взгляда, и через пару мгновений остановились на Шельме. Видно было, что драка была не главной целью проникновения в “Институт” организации Бейвильское братство. Когда женщина-метаморф смотрела на Шел, в ее глазах отражалась такая душевная мука, какую невозможно передать никакими словами. Я, гораздо чаще смотревшая на миссис Даркхолм как на женщину с очень непростой судьбой, чем как на террористку и общеопасную преступницу, сразу поняла – женщина пришла просто поговорить с приемной дочерью, а своих головорезов привела лишь для отвлечения остальных икс-менов. Девушка с белой прядью в волосах, как оказалось, моего мнения не разделяла. Не предупреждая мать ни жестом, ни взглядом, она первая нанесла удар. С завидной ловкостью увернувшись от удара в самое последние мгновение, Рейвен сделала ответный выпад, однако искусно замаскировла его под промах. Не поняв этого намека, Шельма ударила снова, на этот раз поднявшись на несколько сантиметров над полом. С этого момента Мистика поняла, что делать прозрачные намеки на мирные цели визита бессмысленно, ответила метким ударом в ногу, чуть ниже колена. В глазах Шельмы блеснула настоящая ненависть, неловко приземлившись на пол, она, вооружившись журнальным столиком, ринулась на Рейвен. Тут мой разум не выдержал крушение иллюзии, и я во весь свой громкий голос, закричала:
- Вы вообще думаете, что творите?!! Шельма, она же мама твоя!
Все обернулись и посмотрели на меня с явным недоумением.
“Молчи, ни во что не вмешивайся!”, - услышала я предостерегающую мысль Джины в своей голове, но несмотря на это я продолжала, видя что мать и дочь обратили на меня внимание.
- Шельмовка, перестань! – повторила я. – И Вы, миссис Даркхолм, тоже! Вы же почти родные друг другу! Так нельзя.
- Мы – враги! – отрезала Шел, - неужели непонятно, что она напала на нас!
- Знаю, что враги, знаю, что она напала, но ведь ей мог бы ответить кто угодно из нас! Почему ты сцепилась с ней, ведь могла взять на себя Пиро, Оползня – да кого угодно, почему с ней?!
Такие речи ужасно нелепо звучали из моих уст, ведь, признаться по чести, сама я свою мать не очень-то уважала, и часто у нас случались конфликты, примерно такие же, как и у Шельмы с Мистикой, только выплескивали раздражение мы по-разному, но я всегда всей душой хотела помирить мать и дочь хотя бы частично, так как глядя на Рейвен со стороны, видела, что именно Шел ей дороже всех детей, несмотря на то, что Грейдон и Курт – родные, а Шельму она взяла из детдома, когда та была ребенком, и мне невыносимо было видеть, как женщине плохо. В такие лирические моменты я надолго забывала, что Тень на стороне “плохих”. Это и теперь не имело для меня значения. Схватись Мистика с Джиной или Генри, да с любым икс-меном, кроме Шельмы, я уверена, и отношение мое к происходящему было бы иное, но в этой круговерти я видела ни больше и не меньше – мать и дочь.
- Не понимаешь – молчи! – обычно приветливая и романтичная икс-менка рявкнула так, как не смог бы даже Росомаха.
- Не собираюсь молчать! – наверное, в глазах команды я выглядела тогда капризным ребенком, которого нельзя отчитать лишь из-за наличия помторонних. – Она же тебя из детдома когда-то взяла, вырастила!
- Да будет тебе известно, что она меня чуть до умалишения не довела!
- Знаю, но она же не хотела! Да, заставлять убивать и грабить – это верх злодейства, но она тебя очень любила и ЛЮБИТ!!! Ведь ты же, пока не знала, что женщина, удочерившая тебя – Мистика, ты ее ведь тоже любила и была благодарна за то, что она ночами не спала, когда ты болела, что в первый класс за ручку повела, и только после тех воспоминаний о мисс Чудо ты на нее обозлилась! Не будь этого, ты сейчас была бы на ее стороне!
- Вот ты сама и ответила на свой вопрос, - заметила Шел.
- Она не хотела!!! Она не знала, что так выйдет! – я уже едва не плакала, аргументы неизбежно заканчивались.
Даже сама Рейвен отвлеклась на наш разговор и временно выбыла из битвы. Сейчас она с интересом и легким удивлением смотрела на меня, не понимая, какой смысл для меня имеет оправдывать едва ли не все ее грехи, касаемые Шельмы. В ее глазах мелькнула некая благодарность и, что странно, нечто похожее на гордость. Неприкасаемая же наша продолжала свою гневную тираду, и решила окончательно меня убедить, что для Рейвен она уже давно – враг, как и все иксы.
- Если она меня так любит, - - с сарказмом начала она, больше чем уверенная, что все выйдет по элементарному сценарию, - пусть тогда остановит ради меня битву и скажет, что хотела.
Я кивнула Мистике в знак того, что это ее шанс, искренне надеясь, что я не навыдумывала ерунды, а действительно была хоть на грамм права. И, о чудо, миссис Даркхолм велела Братству отступать. Когда же все утихло, она отвела дочь в сторону и сказала ей пару слов, после которых Шельмовка некоторое время находилась в прострации. Затем, неожиданно для всех и для меня в том числе, подошла ко мне и сказала.
- Добралась-таки, девчонка! Высадила ведь за три квартала… Но, чувствую, не зря добралась, хотя и вне игры!
Сперва я не поняла ничего из того, что она имела в виду, но потом в моей памяти всплыл ночной город и таксистка на раздолбанной “Мазде”, и улыбнувшись смущенной улыбкой, ответила:
- Спасибо Вам за помощь.
Лишь через пару минут я поняла6 ЧТО я сказала и КОМУ. Но вреда мне это не принесло.

Шел, ну разве это резко? Вполне удовлетворяющая рецензия...

Cпасибо. Ши!