Глава 14
Как оказалось, звонила некая Амелия Вогг. Хотя нет, почему “некая”? Когда-то она имела непосредственное отношение если не к Институту, то к профессору точно. После одного из сражений с Магнитом, именно после которого у профессора и отнялись ноги, он попал в Госпиталь для бывших военных, находящийся в провинциальном городе, где и работала медсестрой эта самая Амелия. Она по долгу службы ухаживала за ним, а потом у них разгорелись чувства под названием любовь. Профессор, после некоторого выздоравления, вернулся в Нью-Йорк, и Амелка поехала с ним. Они долгое время жили  счастливо, и даже хотели узаконить свой брак, но мисс Вогг однаджы надоело, что гражданский муж уделяет гораздо больше времени своим ученикам – Икс-менам – чем ей.  Тогда она сказала, что ее не устраивает такая жизнь и поставила ультиматум: “Выбирай, Чарльз, или я, или твои икс-мены!”. Что выбрал профессор? Правильно! И Амелия ушла, как ни старался он ее удержать. Потом пару раз она появлялась, например, когда Магнит организовал свой “Астероид-М”, чтобы мутантам улететь в космос и создать там колонию,  отделиться от Homo-sapiens. Она была там, среди колонистов, а когда эта идея с треском провалилась и Астероид взорвался, успевшая эвакуироваться Амелия, вместе с другими уцелевшими, вернулась на Землю и устроилась в “Центр Исследования Мутантов” под руководством Мойры МакТаггерт лаборанткой, паралельно продолжая иногда появляться на старом рабочем месте, где и откопала своего нынешнего мужа. Вообще Амелия или Женщина-туман, прозванная так из-за способности превращать свое тело в клубы розоватого тумана, перемещаться так и перемещать других, вызывая потом не самые приятные ощущения (трансубтировать)  - стерва и рыжая мымра еще та, и уже по мульту она бесила меня в сто крат больше, чем разведенка Мойра. Ее страптивый и упертый характер указывал на то, что она истинная собственниица всего и всех, что ее окружает. В свое время она не умела ни понимать, ни слушать, ни прощать, отчего и скатилась до жизни такой – постоянных разъедов и командировок и отсутствию счастья, как токового.
Сейчас она звонила по поводу своей пропавшей несколько месяцев назад семнадцатилетней дочери, и просила Ксавье найти ее. Когда же профессор согласился помочь, тут же трансубтировала в особняк. Профессор повел ее в свой кабинет, я как бы между прочим, увязалась за ними и серой мышкой встала у дверей.

- Рад снова видеть тебя, - обратился к Амелии профессор, приглашая присесть на кресло, - давно мы не виделись.
- Да, - согласилась та, любезно принимая его предложение, - десять  лет.
- Ну да приступим к делу! – не давая выходу настольгии перевел разговор в деловое русло Ксавье, - ты говоришь, сюда тебя привела пропажа дочери?
- Да, - Женщина-туман вздохнула и, опустив голову, стала разглаживать складки на юбке, - так оно и есть! Позавчера я вернулась из командировки в Калифорнии, и мой муж сказал, что моя дочь, мое все, ушла из дома два месяца назад, ушла и не вернулась. А у нее к тому времени проявились способности.
“Да, знакомая история! – смекнула я. – Или у меня помутнение рассудка, или я правда слышала подобную историю из чьих-то наглых уст…” Но не буду забегать вперед.
- У тебя есть ее фотография? – поинтересовался Ксавье.
- Да, конечно, - ответила миссис Вогг, и покопавшись в миниатюрной нежно-голубой сумочке, извлекла оттуда фото девять на двенадцать и протянула ее профессору.
Реакция мужчины поразила. Только он взглянул на фото, вся его поза выразила такой невооброзимый шок, какой не вызывали сбои Церебро, заставивший выронить фото-карточку из рук и спросить:
- Она – твоя дочь?
В это самое время, минуя меня, в кабинет вошла Лиландра, я пыталась ее остановить, но не вышло.
- Шарль! Ты не видел мою… – но увидев Амелию, она запнулась. – книгу? А это кто такая?!
- Знакомься, дорогая, это – Амелия Вогг, мать Эмили и моя давняя знакомая, - невозмутимо ответил проф, - а это – моя жена Лиландра, Императрица великой Империи Шиар. – обратился он уже к Амелии.
- Все-таки нашлась такая самоотвержанная дама, которая согласилась терпеть то, что не смогла стерпеть я!
- Шарль! – Императрица посмотрела на мужа взглядом, полным непонимающего негодования. – Что она имеет в виду? У вас с ней – совместное прошлое?!
- Да, - не желая ни обманывать, ни не договаривать, честно признался Ксавье. – Некоторое время назад мы жили вместе, однако не сошлись характерами и расстались.
- И сейчас тебя с ней точно ничего не связывает?!
- Абсолютно, Лиландра, ничего, - попытался прекратить сцену ревности он. – Мы вообще видимся в первый раз за десять лет, и думаю, если бы Амелии не понадобилась помощь, не увидились бы и сейчас!
- Прости, Чарльз, - демонстративно откашлявшись, перебила Амелия, не желая слушать семейные склоки, - почему ты так отреагировал на фотографию моей Эмили?
- Дело в том, - ответил ей Ксавье, - что Эмили сейчас находится здесь, в Институте.
- Правда?! – женщина вскочила со своего места и быстро направилась к двери. – где она? Где ее комната? Проводи меня!
- Не надо спешки, Амелия, не надо спешки. Твоя дочь сейчас в лазарете…
Усадив Женщину-туман обратно и по громкой связи велев Грозе принести ей стакан воды, профессор рассказал Амелии все, что произошло с Эмили за последнее время, в том числе и о поведении девушки. Миссис Вогг слушала очень внимательно, время от времени отпивая воду из стакана. До момента рассказа о недавней битве с “Бейвильским Братством” она слушала относительно спокойно, но когда Ксавье дошел до места сражения Циклопа с Мистикой и случайного попадания в Эмили, мать девушки встрпенулась и напряглась:
- Как моя девочка? Она не сильно пострадала?! В сознании?!
- Успокойся, Амелия! – спокойным и уравновешанным голосом произнес Ксавье. – Ранение, конечно, довольно серьезное, однако, по словам Зверя, ее состояние стабильно и не внушает никаких опасений.
- Я хочу ее увидеть! – воскликнула миссис Вогг, вставая с кресла. – проводи меня до лазарета, пожалуйста. За без малого двадцать лет я уже успела забыть точную планеровку.
- Амелия, - немного резко отозвался Ксавье, бросив взгляд на жену, видимо пославшую телепатическое сообщение.
- Я просто попросила проводить меня до лазарета, - разъясняющим тоном произнесла Амелия, обращаясь больше к Лелке, просверливающей ее взглядом, чем к бывшему сожителю,  - и ничего криминального в этом нет.
- Попроси об этом кого-нибудь другого, - предложил Ксавье, - думаю, тебе никто не откажет.
- Неужели тебе настолько протвно мое общество? – усмехнулась Вогг. – Или ты так прочно засел под каблуком у жены, что боишься ей перечить?! Она может не бояться, не уведу!
Похоже было, что слова Женщины-туман попали в цель, и основатель Института для одаренной молодежи был явно уязвлен ее едким замечанием. Однако не показав вида, он ответил:
- Ну, если ты так настаивешь, чтобы тебя проводил именно я, хорошо. Но учти, между нами все давно кончено.
Они вышли в коридор, Лиландра – за ними. Тут профессор заметил меня.
- А ты что тут делаешь? – поинтересовался он.
- Да так, - неопределенно отмахнулась я, – направляюсь в лазарет, с Генри поговорить…
Профессор посмотрел на меня с едва уловимым неодобрением, однако ничего не сказал, поэтому я не смогла точно понять, вызвано ли неодобрение тем, что я слукавила (слукавила – потому что у меня действительно была такая цель), то ли тем, что я направляюсь к Генри.
Профессор относился к той категории обитателей Института, которая не одобряла мои отношения со Зверем, считая меня слишком маленькой для того, чтобы крутить серьезные романы, и молились, чтобы дальше телячьих нежностей в виде ласковых слов, цветов и подарков дальше у нас не зашло; максимум – поцелуи, и мы пока что оправдывали их молитвы. (но это пока)
Как бы там ни было, я прошла с ними и встала в дверном проеме медицинского крыла.
Амелия подошла к средней кровати, на которой лежала дочь и погладила по щеке. Длинные, светлые волосы Эмили разметались по подушке, и вид был такой безмятежный, словно она просто спала. Лишь мертвенная бледность и синяки под глазами могли выдать то, что ей пришлось пережить; так же нельзя было сказать, что эта милая на вид девушка с почти идеальной фигурой, пропорциями и правильными чертами лица – на самом деле та еще бестия!
- Как же она все-таки похожа на тебя, Чарльз, - погруженная в воспоминания, тихо произнесла Женщина-туман.
- Что ты имеешь в виду? – удивился профессор.
- Ничего, - мотнула головой та, смахивая с себя накатившие воспоминания. – А впрочем… Ты имеешь права знать… Эмили… она ведь… и твоя… И ТВОЯ дочь.

- Что?!! – пораженно переспросил Ксавье.
- То, - откликнулась Амелка. – Когда семнадцать с половиной лет назад я узнала, что жду ребенка,  решила, что нам не создать настоящую крепкую семью, пока ты слишком занят своими учениками. Тогда, после нескольких дней раздумий, я решила поставить тебя перед выбором: я или команда-икс. А чтобы ты не воспринял весть о будущем ребенке, как давление, попытку привязать, сочла правильным пока не сообщать тебе ни о чем! Дура! Я надеялась, что наша любовь для тебя будет важнее общечеловеческого блага, была уверена, что оказавшись в подобной ситуации, ты выберешь меня, но, как оказалось, сильно ошиблась. А ты ведь знаешь, я не из тех, кто бросается красивыми словами, не из тех, кто идет на попятный, и мне пришлось уйти.
Профессор выслушал Амелию молча, не проронив ни слова и даже на миг пожалел, что не принял тогда иного решения. После нескольких мгновений тяжелого, почти физически ощутимого молчания, собравшись с мыслями, он спросил:
- Но почему ты ничего не сказала мне позже? Молчала столько лет!
Женщина горько усмехнулась и, смахнув показавшиеся в уголках зеленых глаз слезы, посмотрела на Ксавье:
- Сначала я хотела сказать, - призналась она. – Хотела, чтобы ты узнал, что у тебя растет дочь, и чтобы тебя совесть гложила от того, что ты променял родную кровь на посторонних тебе подростков! Но потом я решила этого не делать, - Вогг обернулась и посмотрела на Эми. – Как я не хотела, чтобы она здесь оказалась! Как не хотела! Ведь узнай ты о ней раньше – что бы изменилось? Была бы она тебе дочерью? Нет… Скорее будущим. Началом второго поколения икс-менов… Ты бы уговорил меня вернуться и взращивал из дочери новую студентку, благоговейно ожидая, когда же проявится икс-фактор.
- Амелия, ты не права! Знай я, что у меня есть дочь, я бы мог и поменять свои взгляды. Точнее, я бы не относился к ней как к остальным студентам!
- Слова-слова… - вздохнула женщина. – легко говорить… Так у Эми хоть детство нормальное было!
- Ты не имела права скрывать!
- Имела, Чарльз, имела, я мать и защищала своего ребенка!
- Но хотя бы ей ты могла сказать?
- Чтобы она искала тебя и испортила себе жизнь? Ну нет!
- Но…
- Шарль, да кого ты слушаешь? – вмешалась Лиландра. – Она просто врет! Наверняка решила сплясать под эту дудочку, чтобы тебя увести!
- Ты, мымра инопланетная, - напала на Лелу Амелия. – Как ты смеешь обвинять меня в клевете?! Ты что думаешь, у меня гордости нет?! Ответить не смогу?!!
- Не смей так говорить с Императрицей! – Лиландра пустила в ход все аргументы, совершенно забыв, что на Земле никакой властью не обладает. – Не испытывай мое терпение!
Еще немного – и женщины вцепились бы друг другу в волосы. Профессор же сидел, не зная, как разнять двух своих женщин. В конце-концов не выдержал Зверь, до того наблюдавший за дискуссией со стороны.
- Послушайте, - обратился он к обеим разгоряченным женщинам, - здесь вам не тренировочный зал, и не Комната Страха, поэтому прошу, не столь эмоцианально… Амелия, твоей дочери сейчас нужен покой, и ваши крики только мешают ее выздоровлению! А тебе, Лиландра, стоит подумать о ребенке, стрессы явно не идут на пользу его здоровью!
- Знаю! – не сбавляя раздраженного тона отозвалась Императрица, - но я что, виновата, что эта стерва меня доводит и еще к тому же, пытается варварскими способами увести у меня мужа!
- Так, все! Успокоились! – не теряя самообладания повторил врач. – Для решения спорных вопросов родства существуют экспертизы ДНК, и если уж ты сомневаешься в честности рассказа миссис Вогг, то мне совершенно нетрудно с разрешения профессора, конечно, ее провести. А теперь просьба всем покинуть помещение! Извините, профессор, но Вас это тоже касается.
Получив нагоняй от профессионала, дамы затихли, а Ксавье вздохнул с облегчением. После этого все очистили лазарет. Закрывая за ними дверь, Генри увидел меня.
- И много ты услышала?
- Я никогда не думала, что наша Императрица знает такие слова! Как-никак особа благородных кровей… - поразилась я.
- Надеюсь, ты не думаешь их запоминать?
- Милый, ты за кого меня принимаешь? – картинно возмутилась я. – Они мне давным-давно уже известны! Просто я их не говорю…
- Ну, я освободился, - выдохнул Генри, меняя тему. – Хочешь в парке прогуляться?
- Вообще-то поздно уже… - проявила я свою сознательность. – А, неважно! Пойдем!

Через пятнадцать минут мы были на нейтральной территории, возле той самой речки, где Шельма “выловила” Алика. На ясном, темном, как синий бархат, небе светили яркие звезды и зарождающийся месяц. Мы с Генри шли вдоль берега молча, в словах не было смысла. Несмотря на то, что личное наше знакомство состоялось не так давно, нам казалось – знакомы мы целую вечность. Нам было хорошо вдвоем, и ни меня, ни, за некоторым исключением, его, не пугали чьи-либо предрассудки на тему большой разницы в возрасте, принадлежности к разным генетическим расам и разного уровня обращования. Да, по социальным меркам я была еще ребенком, разумом многого не понимающим, однако мой внутренний мир был куда богаче мира той же Эмили, которой в скором времени будет восемнадцать. Меня уже не интеросовали игрушки и детские песенки, хотелось чего-то иного – чувств. Когда я впервые увидела Генри еще на экране телевизора, я поняла – вот он мужчина, сделающий меня счастливой. С тех пор я не спала по ночам, сочиняла стихи о любви, которые тут же забывались, стала представлять его отцом своих будущих детей. Встретив Генри в живую, я ничуть не разочаровалась в нем, правда раньше я не учитывла одно – огромное место в его жизни занимает наука. Но и для любви остается место.
- Как-то прохладно, - почти шепотом выдохнула я, когда мы сели на скамейку под развесистым старым дубом.
Любимый придвинулся ближе и обнял меня.
- Так лучше? – осведомился он нежно.
- Намного! – улыбнулась я. – О чем ты сейчас думаешь?
- Да так, мелочи! – откликнулся он. – Один генетический эксперемент.
- Какой? – я слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза.
- Не стоит сейчас заострять на этом внимание, не сейчас. Я тебя люблю, малыш!
- Я тоже тебя люблю! – ответила я. – Очень сильно, очень!
- Верю, - он погладил меня по волосам. – Ладно, вернемся в Институт, уже поздно!
- Пойдем, - ответила я, поднимаясь со скамейки.
Мы отправились в обратный путь, я на секунду отвлеклась от созерцания любимого образа и посмотрела в небо.
- Смотри! Звезда упала! – обратила я внимание Генри на светящуюся дорожку, оставшуюся в небе. – Я успела загадать желание!
- И что же ты загадала?
- Секрет! – ответила я.
- Даже от меня?!
- А то не сбудется! Но когда это произойдет, ты будешь первым, кто об этом узнает.
- Очень интересно! – обняв меня за талию и таким образом заставив отнять руки от крабов, он повернул меня к себе лицом и сладко поцеловал.
Этот поцелуй был отнюдь не первым, а потому долгим и желанным. Я чувствовала, как его зубы впиваются в мои губы как при укусе вампира, чувствовала жар его тела, ти мне нравилось рушить моральные рамки, целуясь с любимым при лунном свете.

Прошло некоторое время с тех пор, как к нам наведалась Женщина-Туман и поведала профессору тайну о дочери. Генри, как и просили Ксавье и Лиландра, провел экспертизу ДНК, и, к сожалению для Императрицы, результат оказался положительным. Не сказать, что после этого отношение профессора к Эмили резко изменилось, просто он старался внимательнее приглядеться к ней, к великому огорчению не находя никакого сходства, кроме силы и некоторых черт внешности. Характер девушка явно полностью переняла у матери, и профессора ее стиль жизни лишь заставлял сгорать от стыда. Сама же Эмили узнав о том, что Ксавье – и есть тот самый родной отец, которого она так жаждала отыскать, начала обвинять его в бессердечии и слепом практизме, говорить, что из-за его человеколюбия и миротворческой деятельности она осталась без отца, воспитываемая даже не матерью, находившейся вечно в разъездах по городам, штатам и вообще – по стране, а отчимом, которому палец в рот не клади – дай указать падчерице на ее недостатки. Полностью восстановившись, девушка хотела вернуться в Братство, однако Мистика дала той от ворот поворот, аргументировав это банальным неуважением к своей персоне и тем, что Эми развращает ранимую и эмоциональную Гло, и не выразив никакого намерения больше терпеть этого, даже несмотря на огромное могущество профессорской дочки. Последняя особого огорчения не проявила, дерзко заявив, что это всем им еще аукнется! Амелия пыталась забрать дочь из Института, страстно не желая, чтобы та становилась студенткой своего отца, но Эми заявила, что студенткой она становится и не собирается, а вот в особняке остаться имеет полное и безграничное право. Профессор был против, но его одолевало чувство вины, и он не посмел выгнать дочь. Хотя, по моему мнению, совершенно зря.
Довольно скоро простив Ксавье все его прежние ошибки, Эмили, как в принципе и любой на ее месте, захотела видеть в родителях счастливую пару, снова свести их вместе, и не могла простить профессору уже только одно – брак с Лиландрой и вообще Лиландру в целом. Раньше имея к ней хоть мало-мальское уважение, как к представительнице Внеземной цивилизации, обладающей ко всему прочему еще и высоким титулом, теперь она сыпала на бедную императрицу все камни, обвиняя в том, что это из-за нее расстались родители. И Лела, и сам профессор много раз пытались доказать Эмили, что это не так, что с Женщиной-туман все было кончено задолго до первой встречи с Лиландрой и, тем более, до брака, но Эми и слушать ничего не хотела! На все просьбы относиться к Императрице вежливее и мягче хотя бы потому, что она носит под сердцем малыша, и не просто малыша, а будущего или будущую брата или сестру Эми, та лишь усмехалась и говорила, что когда Амелия носила под сердцем ее, никто не заступался за женщину и не говорил быть с ней помягче!
Трагедия, которая едва ли не перевернула жизнь всех икс-менов с ног на голову, произошла накануне Хэллоуина. В тот день все готовились к предстоящему празднику, вырезали страшную рожицу из тыквы и приготовиляли конфеты и прочие сладости для ряженных детишек, но гостиная пустовала, там были лишь Эмили и Лиландра.
- Пройдет несколько лет, и твой будущий братик тоже будет бегать среди детворы и обстукивать все двери, в надежде поживиться сладостями. А потом будет хвастаться личным уловом передо мной и твоим отцом, - мечтательно обратилась Лиландра к Эмили, поглаживая живот.
- По мне так лучше бы этого не было!
- Почему? – искренне удивилась Лиландра, - ты не любишь Хэллоуин?
- Нет! Я не хочу ни брата, ни сестры! Тем более, если матерью будешь ты! – ответила Эми. – Из-за тебя мои родители не могут сойтись, и из-за твоего поганного отродья отец не воспринимает меня дочерью! Конечно, что ему взрослая девушка с покалеченной судьбой в роли дочери, если чем через пол года он сможет нянчить другого ребенка, желанного, ради которого он будет готов отвлечься от своих учеников!!! Он примет к сведению то, что сказала моя мать про мое воспитание, и ваше чадо получит все, чего не получила я! И уж наверняка он будет любить его! Не то что меня!
- Эми, ты перегибаешь палку! – воскликнула Лиландра. – То, что у нас с Шарлем будет ребенок, вовсе не значит, что он не любит тебя. Просто твоя модель поведения не может не разочаровывать. Я вовсе не заставляю тебя любить меня и мое будущее дитя, но имей хотя бы уважение!
- Я его к тебе не только имею, но и ПОимею, поняла! Если бы не ты, у мамы был бы шанс вновь сойтись с отцом!
- ЭМИЛИ!!!
- Я уже семнадцать лет Эмили! – фыркнула она. – Ладно, разговор окончен! Я пойду к себе!
- Иди и успокойся!
С этими словами девушка поднялась наверх, громко стуча каблуками, стала подниматься по лестнице. И надо же было именно в это время Джубили крикнуть с кухни:
- Лел! Книга рецептов вроде у тебя в комнате?! Принеси, будь добра!
- Хорошо! – откликнулась Лела, поднимаясь за книгой.
Это и определило ее судьбу. Эмили, услышав, что Императрица поднимается по лестнице, затаилась в коридоре в ожидании мига, когда та будет спускаться. И вот он наступил. Мгновение, приравненное к удару молнии, к электрическому разряду в двести двадцать вольт – и Лиландра, отчего-то не удержавшаяся на ногах быстро скатилась с первой ступени лестницы вниз. Эми тут же подбежала к ней и, злобно ухмыльнувшись, побежала звать Генри с криком: “Помогите кто-нибудь!”
Да, то что произошло дальше – воистину трагедия! Сильный удар при падении вызвал у Императрицы схватки. Остановить начавшуюся пеждевременно родовую деятельность не удалось даже с помощью Шиарских технологий, ушедших от земных на многие тысячалетия вперед. Процесс был где-то между выкидышом и преждевременными родами. Появившийся на свет мальчик был полностью сформирован, но имел массу ниже критической – 300г, и был, к сожалению, нежизнеспособен даже в условиях кувеза. По словам Генри, случись это хоть на две, хоть на полторы недели позже, у младенца были бы хоть минимальные шансы выжить, но… Произшедшее решено было считать поздним выкидышом. Мало того, во время падения была повреждена матка Лиландры и теперь возможность вновь забеременить стояла под большим вопросом.
Когда Лиландра немного пришла в себя, я решила пойти подбодрить ее, но подойдя к двери лазарета, я вдруг поняла, что не знаю, что сказать! Какие найти слова для утешения? Сослаться на судьбу, сказать, что это к лучшему, и от смешения двух галактических рас могло получиться что угодно? НЕТ! Эти слова ее только больше сломают. Зато я услышала, как императрица разговаривает с профессором, рассказывает ему о случившемся.
- Прости меня, Шарль, прости! – говорила она надрывным голосом, не в силах сдержать истерический плач. – Прости, я не смогла уберечь нашего ребенка! Я даже не могу сказать, что именно случилось! Все произошло столь быстро, что я не помню, как оказалась внизу!
- Успокойся, дорогая, - голос профессора казался спокойным, однако, я представляла, как сложно было ему сохранять это спокойствие. – Ты должна держаться! Да, это трагедия и для тебя, и для меня, но мы должны выдержать этот удар судьбы! У нас еще будут дети! Клянусь тебе, будут!
- Нет, Шарль, нет, - шепнула она еле слышно. – Теперь я почти бесплодна… Я теперь не женщина, а просто Императрица! Женщина во мне умерла, вместе с нашим сыном и возможностью иметь детей…
- Не говори так, дорогая, - успокаивал ее Ксавье, гладя по щеке и волосам. – Ты оправишься немного, мы отправимся на Шиар, там лучшие врачи двора вылечат тебя.
- Да, милый, - в голосе Лиландры внезапно зазвучала ирония. – А потом я так и вижу статью в газете: “Императрица бесплодна! Приемственность поколений грозит быть нарушенной! Долой императрицу!” Нет, что знают придворные, то знают журналисты, а что знают журналисты – знает вся империя!
- Неужели Империя тебе дороже?
- Нет, просто и Шиарская медицина невсесильна, - Лиландра зарыдала еще сильнее, - но для тебя это не такая уж трагедия! У тебя есть дочь!
И тут я поняла, кому было выгодно это падение. Эмили. Это сделала она!

Знаю, что в 622 от тебя не дождешься... Это все равно, что я дпм денег на повторную операцию Селедке...
Эмили... Эмили - да Rapariga! (причем на бразильском диалекте! ПОСЛЕ ВХОДА НА САЙТ ВВЕДИ СЛОВО В СТРОКУ ПЕРЕВОДА, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО ВЫБРАВ ПОРТУГАЛЬСИЙ ЯЗЫК, И УЗНАЕШЬ ПЕРЕВОД)

Это заранее что ли?

Да, но дети у них еще будут. Нора м Алукард. Но это не скоро

Это не кто, это что. Потом узнаешь

Через 5-6 мин