Глава 25
Интересные события у нас творятся в “Иксе” в последние дни. Раньше я думала, что “фоксовский” мультсериал, ну и, соответственно, ранние классические комиксы туда же – чистая правда, исповедь Людей-икс перед общественностью, однако все не так просто. Одна из моих любимых серий оного произведения, называющаяся “Грозовой фронт”, оказалась фарсом и выдумкой. Точнее, не совсем, конечно, выдумкой. История была такова: в жизни Ороро семь лет назад наступил такой период, когда женщине позарез нужно мужское внимание и не просто дружеское, а претендентов на это место не было. И она, отбросив назад свой скептицизм, обратилась к гадалке. После сеанса та сказала, что наслала на Ро вещий сон, и что приснится, то и исполнится. И Грозе приснился тот сон, что она решила выдать за реальность хотя бы для несведующих зрителей, сама в тайне ожидая, что он сбудется. И вот – в сентябре она дождалась!
Все случилось точно так, как повествовалось в этой серии. Природа точно взбунтовалась: стихийные ливни вызывали новоднения, в пустыне бушевали песчаные бури, а в Африке шли снега. Грозы в этот период не бывало в институте по целым неделям: она пыталась с помощью своих сил усмирить разыгравшиеся стихии, но она не могла находиться сразу в нескольких местах, и локализовать все бедствия не удавалось.
- Кто-то мучает природу, - шептала измученная женщина одними губами, - кто-то извне…
Потом появился Аркон и попросил помощи для своей Империи Палимакус, и Ороро не могла отказать, так как знала все и наперед. Отправившись на чужую планету, она надеялась обмануть судьбу, а в итоге обманулась сама. Сон сбылся в мельчайших деталях, и она, не потерявшая чувство собственного достоинства, но очень угнетенная, вернулась в Институт для одаренной молодежи уже на следующий день, вместе со Скоттом, Логаном, Генри и Джубили, которые отправились за ней через технический портал, созданный маленьким золотистым светящимся шариком. Еще сутки Ро просидела у себя со слегка приоткрытой дверью, иногда из-за двери раздавались всхлипы – сильная женщина впервые позволила себе быть слабой.
- Ороро, а чего ты хотела? – с небольшой язвой спросила я, когда зашла позвать ее на ужин, - вещие сны не обманывают, лишь предупреждают!
- Счастья я хотела, Элен, счас-тья, - ответила та, сидя боком на подоконнике и стирая слезы правой ладонью. – Ты ведь тоже его хотела?
- Но тогда зачем ты от Аркона ушла? – я пожала плечами, - не все ли равно, тиран он или нет?
- Эл, у тебя уже муж и двое детей, ты, несмотря на возраст, уже успела везде сунуть свой нос и многое узнала раньше, чем полагается, - вздохнула Гроза, глядя на меня воспитательным взглядом, - а все думаешь, что Вселенная проста, как азбука! Ты понимашь, не любил он меня, а если и любил… - тут она осеклась, - не тебе это знать! Может быть у меня личная жизнь?
- Давно пора! – невозмутимо воскликнула я. – Вообще-то я пришла позвать тебя на ужин.
- Ладно, иду.
Несмотря на то, что на этот ужин нам пришлось вкушать кулинарные труды Шельмы, отродясь не умевшей готовить ничего, кроме макарон, а хорошо готовить так и вовсе – просто ничего, на этот раз все было не только съедобно, но еще и вкусно – девушке помогал Реми, отлично разбирающийся в кулинарии. Однако, несмотря на все старания почти супружеской пары, Ороро, не успев взглянуть на плод их совместного творчества, закрыла рот рукой и пулей выбежала из столовой. Не было ее минут десять.
- Что, все так плохо? – недоуменно поинтересовалась девушка в перчатках, от некоторого даже возмущения застывшая с вилкой у рта.
- Да нет, - отрешенно откликнулась я, глядя вслед унесшейся Грозе, - все вполне прилично, - видимо, перемены атмосфер… Или следствие пира на Палимакусе.
- Ты думаешь?
- Шельмовка, ну ты не видишь, даже я ем! – усмехнулась я – все знали о моей привередливости, - гадость я бы в рот не положила.
- Это да, - тут глаза собеседницы озарила мысль, - так вот почему ты в мое дежурство йогуртами перебиваешься?
- А ты думала?! – усмехнулась я, но совсем беззлобно, - ну не дано тебе у плититы стоять!
- Иди есть в Бейвильское, - тем же тоном ответила она, - кулинарные способности Мистики просто выше всех похвал! По крайней мере были. Пятнадцать лет тому.
- Учту и как-нибудь напрошусь в гости! – улыбнулась я.
- Предательница!!!
- Ты сама предложила! А у меня там еще и друзья!
- Кто же?
- Лара Глория-Самира, Тодд, ну и Вандюшка с тех пор, как сюда приходит.
- Про последних двоих я наслышана, а кто такая Лара? Или Мистика-Млдшенькая опять имя сменила?
- Никто ничего не менял! “Лара” – это вежливое арабское обращение к женщине. Так же как у нас “мисс” или в Бразилии “Сеньорита”. – терпеливо объяснила я, - ладно. Сама поела, пойду детей покормлю.
- Я не понимаю, почему ты не даешь им мою стряпню?
- Не твою, а конкретно макароны, обе их на дух не переносят, - на этом прекратив перепалку, я встала из-за стола, по обыкновению своему оставив тарелки на попечение дежурных по кухне, я достала из холодильника две банки творога и пошла к себе.

Представшее передо мной зрелище вызвало у меня умиление. Девочки сидели на полу, поджав под себя ноги, а на стуле перед ними сидел Генри и читал им книжку, на проверку оказавшеюся энциклопедией юного зоолога. Конечно, энциклопедией в полном смысле это не назовешь: там описывается лишь внешний вид и среда обитания, плюс картинки, но для маленких детей – в самый раз. Дети жадно слушали отца, внимательно внимая каждому его слову. Не то, что им было интересно слушать про рысаков и амурских тигров, просто им так редко удавалось обратить на себя его внимание. Мистер МакКой очень любил дочерей, но был так же занят работой и наукой, лишь изредка уделяя внимание девочкам, которые порой ночами не спали, ожидая пока придет папа и пожелает им сладких снов. Летисия была более уровновешенной и развитой нежели сестра, поэтому лишь надувала губки и напрягала хвостик, обижаясь, что “папа снова еще не пришел с работы” и не поцелует ее на ночь; Олеся же не могла смириться с тем, что почти не видит отца. Она кричала, билась в истерике, убегала, как только речь шла о постели, а Генри не было. Порой даже она поджигала постель и заявляла, что пока папа не придет, спать не ляжет, даже если надо будет ждать год. И только когда я гладила ее по голове и обещала, что завтра все обязательно будет, а Лита крепко обнимала ее, Леся угоманивалась. Не то чтобы Зверь не хотел быть с дочками или избегал участия в их воспитании, просто кушать и жить на что-то было надо, и это не считая заданий от профессора. Сам же ученый дорожил детьми, как великим сокровищем, как не просто детьми, но еще и детищами науки; он хотел вырастить из них достойную себе смену, передать им знания в биологии и химии, но видно было, что из этого ничего не выйдет, хотя Лита и проявляла старательность, когда лепила или рисовала животных, с интересом рассматривала каждую таракашку, но это было любопытство и не более. Олесю же заставить сосредоточится на чем-либо, кроме сказок и музыки было бесполезно – больше пяти минут и двадцати пяти секунд она на месте не сидела. Чиркнет на листе – бросит, скатает шарик – и оставит. В общем, как говорит Генри “У нее рассеянное внимание!”. Вот и сейчас, слушая рассказ о макаках, Леся возилась с куклой, а увидев меня, первая вскочила с места и побежала в мою сторону.
- Ну, как дела, красавица? – я опустилась на колени и обняла ее.
Она мотнула своими светлыми, как лен, волосами и движением головы указала на своего отца.
- Леся, ты будешь слушать? – спросил тот ласково, призывая дочь сесть на место, но та, отстранившись уже и от меня, начала пощелкивать зажигалкой.
В надежде хоть на каплю сохрпнившегося интереса, он посмотрел на старшую. Летисия изо всех сил делала, что ей все интересно, но было видно, что она устала слушать, и мысли ее летали где-то далеко. Она сидела, взирая на папу восторженными глазами, но в то же время устало теребила косы. Вздохнув, он захлопнул книгу, снял очки и поднялся с места.
- Нет в них тяги к знаниям! – с этими словами он посмотрел на меня так, словно считал виноватой.
- Неудивительно! – пожала я плечами, - они еще совсем маленькие для этого. Может, потому и неинтересно, что многого не понимают
- Ты думаешь, я им программу седьмого класса читаю? – слегка возмутился Генри.
- Нет… Просто не всем же быть биологами. Если в них что-то и есть, то сейчас еще не проснулось.
Я села за стол, посадила обеех девочек на колени и стала кормить творогом. Они умели есть и сами, но самостоятельности не проявляла ни одна, ни вторая, ловя все мои ласки. Генри в это время ходил по комнате и рассматривал детские книжки. Среди них было много сказок, еще больше фэнтэзи типа “Гарри Поттера” или “Ученик Мага”, которыми в большей степени баловалась я; раскраски, с наполовину выдранными страницами и всего несколько книг из серии “Науки для самых маленьких”.
- И этим ты пичкаешь наших детей! – с негодованием произнес Зверь, пролистав “Гарри Поттер и Филосовский Камень.”
- А что? Современные дети – современные сказки!
- Прочитала бы им лучше “Красную Шапочку”, хоть классика детсткой литературы.
- Зачитанная до заклеивания скотчем! – усмехнулась я. – Они ее выучили если не наизусть, то дословно.
- Детей надо развивать, а не забивать им головы всякой дрянью с самого младенчества, - несколько укоряющим тоном промолвил мой, - а то решил я им сказку на ночь прочитать, взял “Кота в Сапогах”, а Олеся попросила рассказать, “какую мама рассказывает”. Я попросил, чтобы они мне рассказали, что за сказка. Лита мне и сказала: “Это длинная! Мама остановилась на том, как Маркус Жюстину из притона увез!”
После этих слов мои губы слегка тронула усмешка. Да, пересказав девочкам все сказки, которые только знала наизусть или могла им прочитать, я решила особо не заморачиваться и просто пересказывать известный сериал “Земля Любви, земля надежды”.
- Дети еще не сформировались, а ты им уже про притоны рассказываешь!
- Будто бы они знают, что это! Об этом я умолчала!
- Еще не хватило, чтобы ты рассказывала годовалым детям про публичные дома! Как ты их воспитаешь, я не представляю…
- Если тебе не нравится, как я воспитываю детей, что ж ты сам ими не займешься? Раз в неделю их касаешься!
- Извини, я деньги зарабатываю. У меня выходной раз в неделю, так бы я чаще с ними проводил время
Я не знаю, чем бы все это кончилось, и насколько бы терпения хватило лично у меня не поссориться со Зверем, если бы оба мы почти одновременно не почувствовали разряд статического электричества чуть пониже спины. Обернувшись, мы увидели Литу, стыдливо прячущую руку за спину Я не знаю, чем бы все это кончилось, и насколько бы терпения хватило лично у меня не поссориться со Зверем, если бы оба мы почти одновременно не почувствовали разряд статического электричества чуть пониже спины. Обернувшись, мы увидели Литу, стыдливо прячущую руку за спину. Видно было, что девочке надоели наши крики.
- Литинья, ты чего? – посмотрела я на нее больше удивленно, чем злобно.
- Не кричи!
- Генри, может, не будем ссориться? – наивно посмотрела я на мужа.
В ответ на это он вздохнул – смирился с очередным моим капризом. Спорить со мной было бесполезно, и он переменил тему:
- Как прошел день?
- Да, обычно! – махнула я рукой, - занятия экстерном и наши дети. И еще мне показалось странным поведение Ороро на ужине. Эта ее реакция…
- Это просто от перемены среды, - объяснил он, - Земля и Палимакус имеют немного разнящиеся атмосферы, и подобная реакция организма вполне естественна.
- Да? – подняла я брови, - Ну я Шельме тоже так объяснила. Только это больше похоже на токсикоз… Она не того, случаем?
- Тебя послушать – так, если женщина испытывает недомогание, она обзательно беременна.
- А кто ее знает? С уверенностью не скажешь…
- Она ко мне, как к врачу, да и как к знакомому, с этим не обращалась, поэтому я предпочитаю не вмешиваться. И тебе советую.
- Я просто наблюдательна.
- Элен, я тебя порой не понимаю, - покачал головой Зверь, - то ты говоришь, что она тебя мягко выражаясь “задолбала”, то сама беспрестанно лезешь в ее жизнь. Чего ты хочешь, врага нажить? Их у нас предостаточно, у тебя, в частности, тоже!
Он хотел было покинуть комнату, но я сильно дернула его за руку, не отпуская от себя. В эти секунды я чувствовала себя немного обиженной, хотя обижаться было не на что. Не люблю, когда ко мне не прислушиваются. Генри обнял меня, поцеловал в щеку (остальное – не при детях), и велел держать язычок под замком, если не хочу получить от Грозы неприятностей.

Тот день уже конца ноября не предвещал ничего позитивного: холод, легкий моросящий дождь и небо затянутое облаками. Рано утром, сразу после тренировки, Ксавье собрал нас в штабе. Вид у него был серьезных. Он сидел на своем месте во главе круглого стола и смотрел на нас проникающим взглядом, в задумчивости сложив ладони пирамидой.
- Итак, - начал он, когда все заняли свои места, - до меня дошли сведения, что Магнит собирается поднять мутантов Геноши на восстание. Для того, чтобы удостовериться и принять меры я решил послать туда Грозу; офизциально – проверяющей, неофициально – разведчицей.
Я бросила спешный взгляд на женщину и увидела, как она едва уловимо дернула плечами, а затем переглянулась с Джиной – та в ответ послала легкий кивок головы. Тогда Ороро встала, глубоко вздохнула и изрекла:
- Прошу прощения, профессор, но я не смогу выполнить это задание. По состоянию здоровья.
- В чем дело, Гроза? – обеспокоился профессор, - ты нездорова?
- Нет, все в порядке! – успокоила его женщина, - просто я недавно узнала, что жду ребенка!
Что тут началось – ужас!!! На несколько секунд все лишились дара речи и ориентации в пространстве, только Джинни была поразително спокойна, потом Логан потребовал объяснений с видом обиженного мужа, узнавшего все самым последним, и погрозился оторвать все достоинства тому, кто покусился на честь Ороро, поскольку та сказала, что по возвращении с Палимакуса, ее подкараулил и изнасиловал маньяк, а ребенка она решила оставить, так как давно мечтала стать матерью.
“Изнасиловали! Как же! – с усмешкой подумала я, - Ври дальше! От Аркона ведь понесла, а признаться духу не хватает!”
Подслушав мои мысли, миссис Грей-Саммерс осадила меня укоряющим взглядом, и я четко услышала ее голос у себя в мыслях: “Смотри не ляпни!”
“Я еще пожить хочу!” – откликнулась я так же мысленно, постукивая ручкой по столу.
Сложившуюся на фоне такого неожиданного заявления Ороро сумятицу, прервал Ксавье с целью назначить нового исполнителя задания; на эту роль добровольно вызвалась Джина, обладающая некоторыми актерскими навыками. Сразу после выполнения задания она попросила не появляться в “Иксе”, а сразу отправиться в гости к дальней родственнице, которую не видела уже много лет. В итоге, ее не должно было быть едва не полгода.
- Хорошо, Джинни, - одобрил ее предложение профессор, - всю информацию получишь завтра в полдень перед вылетом, а наработанные материалы отправишь по электронной почте. Все могут быть свободны.

Мы с Джиной шли рядом на пути в столовую; другие несколько поотстали.
- Ну, и зачем ты добровольно в это ввязалась? – задала я вопрос, - так бы хоть тебя тут только месяца четыре не было.
- Да больше просто некому! – ответила она, - Шельма вон еще от случившегося не отошла, а позволить Ро лететь в конц лагерь для мутантов в таком положении просто опасно! А вдруг ее разоблачат? Да и стресс…
- Мне кажется, она не так уж и против была, - протянула я.
- Ты же знаешь ее, - отмахнулась Джина, - в ущерб себе, зато на благо команды. Мужская наша часть давно уже прозвала ее родной матерью организации за ее серьезность и щепитильность.
- Кому ты это говоришь, - выдохнула замученно я, - она давным-давно лично меня допекла своим вмешательством… Нет, я понимаю, порядок в “Институте для одаренной молодежи”, как организации надо, но не лезть же во все…
- Ты тоже лезешь! – заметила миссис Грей-Саммерс.
- Если что-то случится – да, мне интересно и то, чисто по-дружески, а она… Помнишь, какие вещи она говорила, когда я ходила с близняшками? Какое ей дело было? И теперь – “На силу их особо не дави, давай ближе с людьми обащаться…” – передразнила я ее интонацию.
- Но ведь она права! – заступилась за нее телепатка.
- Права, но не долбить же постоянно, как она при каждом случае, - я вздохнула, - хоть ты меня выгораживала… А тут – это же кошмарр, что сделается!
- Да ладно тебе! – фыркнула Джина, - я тоже не Мать Тереза. Вот немного поосвоится в своем будущем статусе, ей не до тебя будет!  Думать будет, как свое чадо воспитать…
- Хорошо бы! И все-таки лучше б ты не ехала в эту Геношу, - завела я прежнюю тему, - сердце что-то у меня не на месте. Да еще краем уха слышала, как проф с твоим о “Мародерах” разговаривали. Вроде как Злюк опять на тебя скалиться вздумал!
- Ой, мне Скотт тоже этим уши прожужжал, - телепатка театрально закатила глаза, - это Амелия ему напела что-то о том, что Злыдню вновь мое ДНК понадобилось, Циклоп уши и развесил…
- Какая Амелия? – не поняла я, - Туман, что ли?
- А ты еще одну знаешь? Она самая. Раньше она с Синистром на короткой ноге была. Ну, да сплетни все это! Ты ж эту рыжую знаешь.
- А вдруг – нет?
- Видно будет, - осадила меня Джина, - мобильный мой знаешь – пиши смс.
Вечером было уже не до разговоров. Джина была полностью поглощена мужем и остаток дня, и до вылета на задание. Еще телепатка долго проговорила о чем-то с Грозой, но о чем я не знала и знать не хочу. Все, что уроженка Каира скрывала ото всей команды, я уже знала наверняка, раз Джина посоветовала мне не раскрывать рта.

Пять месяцев пролетели очень быстро, несмотря на отсутствие моей лучшей подруги в Институте. Элементарно было некогда! Дети, дети и еще раз дети, а тут со второго полугодия профессор решил, что мой декрет пора заканчивать, и вновь перевел на классно-урочную систему. Школа за время моего отсутствия не сильно изменилась – новеньких в моем классе не было; хотя за этот год были новые поступления, это были в основном старшеклассники и студенты. Так же многие ушли в большой мир, не став даже пробоваться перебраться в команду или преподавательский состав.
И вот, придя из школы днем двадцать четвертого апреля, я в который раз предприняла попытку дозвониться до Джины и спросить, когда точно она вернется, ведь Шельма в качестве преподавателя литературы никуда не годиться, и после десятой на нее жалобы это признал и сам профессор. Но, набрав до боли знакомый номер, я услышала все те же слова: “вызываемый абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети”. Одно и то же без малого четыре месяца! И я бы не волновалась, если бы она не поддерживала связь только со мной, но то, что даже собранные десять недель назад материалы по поводу ситуации в Геноше так и не поступили, несмотря на то, что отправляясь с задания в отпуск, Джи обещалась выслать всю отчетность из ближайшего же интернет-кафе, заставило насторожиться. И не только меня одну, Скотт и Логан также наперебой били тревогу, и сегодня Ксавье пообещал установить местонахождение телепатки через Церебро, так как и по запасному контактному телефону, принадлежащему родственнице пропавшей, женщину найти не удалось. Поднявшая трубку леди с довольно немолодым голосом, оповестила звонившего Скотта, что Джина по указанному адресу не появлялась, хотя и присылала недель десять тому весточку о скором прибытии.
Как раз тогда, когда я с досадой отшвырнула от себя свой без того побитый черно-белый мобильник, ко мне заглянула юркая Джубили.
- Ты как в воду глядела! – воскликнула она своим торопливым, неизменно звонким, вне зависимости от настроения, голосом. – Профессор нашел Джину по Церебро… Она у Мародеров!
- Какой кошмар! – воскликнула я, - и давно она там?
- Не знаю, она настолько слаба, что не смогла даже ответить.
- Ужас..
- Мама, что это – Ма-рла-де-ры?  - полюботытствовала Леся.
- Лучше тебе не знать, моя деточка! – я крепко обняла дочь, - Кто полетит за Джи?
- Все, кроме Грозы, даже я! – оповестила Джуби с явной гордостью.
- А как же Ро? Неужто не захотела отправиться на помощь подруге и добровольно осталась настороже?
- Все проще! Ей не сказали!
- Все ясненько, - старалась я сохранить оптимистическое выражение лица при дочерях, хотя сердце щемила тревога.
Тем временем Джубили уже унеслась к самолету. Я подошла к окну, но в моей комнате оно выходили не на спорт-площадку, откуда взлетал наш “Ястреб”, а на зачаткии сада, где наш класс недавно посадил молодые деревья и кусты сирени, а сердце мое все щемило и щемило и щемило. Ну, кто дергал Джину отправляться в эту ппроклятую командировку? Вот ведь Мать Тереза!!!
- Май, - окликнула меня Лита, - май! Мама!
- Что, мое солнышко?
- Ты грустная.
- Нет, я не грустная.
- Почитай! – она притащила мне том “Исперансы”, - про пианино.
Я вздохнула и начала читать, но все иноязычные слова сейчас не находили отклика в душе, некоторые выпали из памяти, как то бывает в моменты сильного волнения. Потом я вспомнила, что Генри утром просил передать Ороро деньги на общаг, и пошла искать нашу Ро, однако ее нигде не было: ни в комнате, ни на кухне, ни в саду.
“Вот и не сказали! – отметила про себя я, - все равно узнала!”
Сделав опрделенные выводы, я махнула рукой и вернулась к детям. Переживала я в этой ситуации только за Джину и Генри. Мне не хотелось остаться без подруги и  еще больше – без мужа. Но и за них переживания если не утихли, то просто забилось бытовыми делами. Сначала уроки, потом наскоро пожаренные бутерброды с капустным салатом (готовлю еще хлеще Шельмы), потом купание детей и колыбельная им на ночь.
- Мама, я не буду! – кричала Олеся, - папу хочу!
- Папа на работе, деточка, на этот раз он не мог отпроситься…
- Почему?
- Потому! Спи, красавица!
- Папа в бою? – спросила Летисия, когда я расплетала ей косы.
- Да, радость моя, но он вернется… Живой и невредимый.
- Точно? – в изумрудах-глазках девочки блеснули слезы.
- Ну, он же икс-мен! – ответила я с натянутой улыбкой за которой спрятала беспокойство, нахлынувшее с новой силой и запела:
«Тихо за окном дождик застучал,
Корабли на ночь вернулись на причал.
Засыпайте, милые, закрывайте глазки,
И путь вам приснятся красочные сказки.

Пусть ручьи приснятся, пусть присняться горы,
И цветы живые, и звонких птичек хоры.
Пусть приснится радуга, пусть приснится ветер,
И вы друг с другом рядом! Засыпайте, дети!»

Только звуки моей незатейливой самосоченной песенки затихли и растворились в темноте комнаты, я услышала, как внизу раздались шаги и поняла – битва окончена, наши вернулись. Но с победой ли? Поцеловав в миг уснувших дочерей, я осторожно покинула комнату и, пройдя по темным коридорам, спусттилась вниз. Электрический свет с непривычки резал глаза. Я увидела, как Скотт завел в дверь слабую, но все же живую Джину. Под глазами у нее красовались синяки, на руках – кровоподтеки. Видно, сильно ей досталось от Злыдня. Увидев меня, она постаралась улыбнуться – типа «вот и я!», но я не стала настаивать. Но остолбенела я тогда, когда Логан внес на руках Грозу, прижимающую к себе шевелящийся сверток – маленького ребеночка.
- Поздравляю тебя с сыном! – улыбнулась я.
- Это вообще-то девочка, - поправил меня Росомаха, - сам принимал. Назвали Альбертой.
Я удивленно перевела взгляд с него на Ро с ребенком, потом на вошедшего Генри, на что врач пожал плечами.
- Узнал самый последний, - с этими словами Зверь подошел ко мне и обнял, - я сейчас их обследую и зайду к тебе и детям.
Я кивнула, радуясь, что все прошло удачно.

Прошу прощения за задержку. Вот и написана первая часть. Впереди - еще две. Читайте и оценивайте.

Глава 26
Быстро бежит время! Прошу моих читателей простить меня, что не описываю тут каждый свой день – не очень интересно читать рутину, а писать ее так просто долго, так что довольствуйтесь общей картиной.
Джина была права, когда говорила о том, что с рождением ребенка Гроза перекинется на него и перестанет интересоваться личной жизнью команды. Альберта родилась девочкой очень слабой, поэтому Ороро приходилось уделять ей максимум внимания и на команду, кроме как со стороны хозяйственных нужд, времени у женщины не хватало. Зато сбылась мечта большинства фанатов – Ро стала сближаться с Росомахой, и думаю, до свадьбы недалеко, хотя ни один, ни вторая не торопились вступать в официальные отношения.
Сейчас на календаре тридцать первое октября две тысячи третьего. Моим девочкам исполнилось ровно два года, хотя многие говорят, что, по крайней мере Летисия, развита лет на пять, Олеся – чуть меньше, но тоже явно опережает свой возраст. О подарках долгих мучений не было: Лите Генри еще месяц назад соорудил голограммное блокирующее внешность устройство, которое поможет девочке выглядеть вполе обычно в глазах посторонних и не позволит сформироваться комплексу неполноценности. Маленький микрочип, размером с небольшой полудрагоценный камень, был вмонтирован в заранее купленный золотой браслет с крупным плетением, который регулировался по длине и мог прослужить обладательнице долгие годы. Голограмма-облик была выбрана заранее на основе истинных параметров лица и фигуры девочки, и, с изменением таковых, устройство само корректировало «фальшивую» внешность. Для того, чтобы включить его не требовалось никаких усилий кроме как нажать на кнопку, для выключения же был необходим пароль, но поскольку девочка еще не очень хорошо говорила, да и паролем мог воспользоваться любой, кто его знает, для простоты и наджежности мы заменили кодовое слово и голосовую идентификацию сканированием отпечатков пальцев, поэтому и для отключения достаточно было нажать на кнопку. С Лесей так же проблем не возникло, маленькая модница давно мечтала о сережках и в этот день мы просто сводили девочку в ближайший салон, где ей прокололи уши и вставили сережки-гвоздики с бирюзовым камнем. От себя я подарила Летисии длинное белоснежное платье аля принцесса, а Олесе - рюкзачок со стразами и ободок для волос. Плюс были подарки и от других икс-менов: куклы, фломастеры, карандаши, заколки для волос и прочая дребедень.
В три часа после полудня начался праздник. Народу снова было немного, все свои, но в отличии от прошлых лет для девочек самым главным гостем был Александр, теперь уже носивший фамилию матери – Максимов. Как только  мальчик вместе с мамой перешагнул порог общежития, Леся схватила его за руку и, даже не дав возможности вручить подарок, потащила в их заветный уголок.
Как же изменился Александр с того ноябрьского дня, когда родная мать, предъявив на него законные права, разломила привычный уклад детской жизни одним только своим появлением и увела от привычных, и можно сказать, родных «людей». Пусть не навсегда и с возможностью видеть и Шельму – ту женщину, которую еще сутки назад он со своей беззаветной детской любовью и нежностью называл мамой, и которую теперь принужден звать «крестной»; и Реми, ставшим ему за год не таким уж плохим отцом, как может показаться из его ловеласской репутации. Еще много дней мальчик не мог привыкнуть к тому, что у него новая семья, состоящая из молодых мамы и папы, а так же дяди – маминого близнеца и дедушки, которого почему-то надо бояться. Несколько первых дней находясь в «ББ», он беспрестанно просился домой, а увидевшись на выходных с воспитавшей его Шельмой, все же не раз срывался на «мама». Теперь перед иксами предстал совершенно другой ребенок: смелый, немного резкий и почти самостоятельный. При входе в особняк, он не бросился со всей прыти наверх в поисках прежних родителей, а увидев Шельму не кинулся в ее объятия с криком «Мамочка! Я скучал!», а просто поздоровался. Возможно, это из-за присутствия Ванды, но скорее всего он он просто привык к новой роли и жизни, так же быстро, как привыкают все маленькие дети. Даже одет мальчонка был по-другому. Короткие комбинезончики и зеленные футболки, в которые так часто наряжала сына неродная мать сменили черные кожаные куртки, джинсы и черные майки, а аккуратную стижку – длинные волосы, спускающиеся сзади вниз прядью наподобии хвостика. Увидев мальчика в таком виде, я смекнула насколько он похож на своего отца, только синее, темно-синее, напоминающие темную ночь глаза, достались мальчику от матери.
-Поздравляю с Днем рожденья! – слегка картавя, произнес мальчик, вручая имениннице пряфмоугольную коробку, завернутую в нежно-сереневую бумагу.
-«Пасибо», - Леся показала в улыбке жемчужены своих белоснежных мелких зубиков.
В миг разорвав упаковку, девочка достала оттуда стеклянное сердечко, внутри которого в масляной жидкости плавала фигурка, уж очень напоминающая пиратский симовол.
-А я тебя – с хеллоуином!
С этими словами Лесенок зажгла на руке огонь и схватилась за запястье мальчика и долго держала. Алик корчился от боли, но молчал и не показывал вида, что ему неприятно. Когда же моя младшая отпустила руку, чуть выше запястья Александра красовалась надпись корявыми буквами, впечатанное в кожу как клеймо: «Леся, Lesya, Lecia» и сердечко рядом. Сын Ванды тут же отдернул руку и посмотрел на роспись младшей подруги, по его лицу видно было, что он не знает, заплакать ему или сдержаться. Он встряхнул рукой – ее сильно щипало после Олесиной работы, но как только все неприятное прошло, Алик посмотрел на свою руку и улыбнулся – теперь он будет помнить о маленькой непоседливой девочке. Тут к сестре и другу поступью кошки подошла Летисия. Она не трогала их и даже не произнесла ни слова, но Александр почувствовал ее приближение и обернулся.
-Это тебе! – и он со сконфуженной полуулыбкой, вызванной больше строгим взглядом матери, нежели тем, что он забыл про существование в своей жизни еще и второй именинницы, протянул ей точно такую же коробку, как и младшей из сестер, но там оказался всего лишь альбом для рисования.
Благодарность Летисии была не настолько сухой и не по-детски холодной, как раньше. Возможно, долгая разлука с тем, кто постоянно раньше мозолил глаза и надоедал тем, что отвлекал сестенку на себя, все же сделала свое дело. Лита по-прежнему твердила, что он «другой», но уже не видела в этом угрозы. Еще немного покорчив из себя смертельно обиженную, Лита побежала играть к сестре и Алику.
Не дождавшись обеда, но явно терзаемая жаждой, Лита подошла к столу и попросила налить ей вишневого компота.
-Держи, моя лапочка, - я протянула ей полную почти до краев белую керамичемкую кружку.
Девочка обхватила ее обееми руками и уже хотела пригубить напиток, когда к ней стремительнее пули подбежала Леся и сильно дернула ее за косу. Старшая вздрогула, подалась всем телом вперед, и содержимое кружки вылилось прямо на новое белое платье. Увидев залитый подол, Лита испугалась и закричала; я, услышав крик, подбежала к ней.
-Литинья, ну что ты наделала? – воскликнула я негодуя, глядя на испорченное платье, - надо же быть аккуратнее!
«А ведь платьице недешевое!» - смекнула я про себя.
Дочка подняла на меня глаза и продолжала реветь, всхлипывая и захлебываясь слезами. Будь она постарше или понаглей, я бы не постояла за тем, чтобы не только отчитать, но и дать хороших подзатыльников за испорченную вещь, но так как девочка и без того мочь была на взводе, я не решилась ее лишний раз травмировать и просто увела в спальню, чтобы переодеть. Уже через пять минут Летинья вела себя точно ни в чем не бывало.
-Ты дура! – топнула ножкой Лита, увидев сестру, - меня мама наругала!
-Там был яд! – воскликнула шепотом Олеся, оттащив сестру в сторону.
Праздник длился до самого конца «детского» времени. Дети никак не хотели прекращать свои игры и веселья, атакуя всех, кто собиралсмя им помешать.
-Алик, пора домой! – к рисующим в уголке детям подошла Ванда и взяла сына за руку, - уже очень поздно! Пойдем! Дядя Пьетро прочитает тебе на ночь сказку про арабскую принцессу.
-Не хочу в «Бейвильское Братство!», туда дедушка придет!
-Не придет туда никто, уже поздно!
Не зная, как еще убедить мать, мальчик встал и сьтал пристально смотреть ей в глаза, стараясь подавить волю и внушить ей выгодные ему мысли. Алая ведьма была не в пример сильнее сына, поэтому противостоять его атаке для нее было столь же легко, как простой женщине усмирить бросившегося на пол капризничавшего ребенка, но Алик своим поведением явно выводил ее из себя.
-Что, - подошла к ней Шельма, - не можешь управиться?
-Да, - собеседниуа пригладила волосы, - ни в какую не хочет уходить.
-Ну так и не мучай ребенка! Оставь его на ночь. Тем более, что пока вы до пансиона дойдете, будет совсем поздно…
-Ну… я даже не знаю… ему завтра в сад… Впрочем, Алан сегодня не в лучшем настроении, так что Алику правдв лучше побыть ночь тут.
Полночь. Дети давно уже угомонились без всяких сказок: устали за день. Мне бы тоже надо было лечь, все же завтра в школу, но меня мучала бессоница и что-то тревожило. В памяти почему-то то и дело всплывал, казалсь бы, незначительный эпизод с пролитым на платье вишневым компотом. Не знаю, что заставило меня подняться среди ночи, но я все же встала и решила застирать многострадальный наряд. Зайдя на кухню и включив свет, я взяла в руки платьице и ахнула – на нем не было и следов пролитого напитка, зато весь низ и частично грудь были залиты ни чем иным, как кровью!!! Что это могло означать, я не знала и могла лишь догадываться о значении сего превращения безобидного пятна в зловещую метку, но это явно предвещало беду.

Канун рождества, вечер. Икс-мены на время позабыли и про задания и про царящую в обзестве неприязнь к мутантам – обо всем и радовались наступающему празднику, а в воздухе витала неописуемо-легкая атмосфера доброжелательности. Парни в гостиной наряжали двухметровую живую елку, собственноручно срубленную Логаном в ближайшем заповеднике, Джина, Джубили и Гроза хлопотали над празлничным ужином, а мы с Шельмой и Лиландрой только что вернулись из Торгового Центра с кучей покупок и сейчас занимались тем, что отнести на кухню – половина сумок была с едой и напитками, что передать в студенческую часть для вечеринки, а что припрятать под елку.
-Как думаешь, Чарльз оценит мое новое платье, в которое я собираюсь облачиться в праздничную ночь? – спросила меня Лиландра.
-Думаю да! – ответила я с легкой усмешкой, - особенно если узнает, какую цену ты за него отгрохала!
-Да ладно тебе мелочиться! – фыркнула Лела, - ему ведь нравится видеть меня в роскошных нарядах, пусть знает, что это недешево!
-Все же запросы у тебя императорские! – хихикнула я, - а ему ты так и не решила, что подаришь?
-Одеколон, что еще ему дарить?
-Мы все ему на кружку скинулись… - фыркнула Шельма. – А я Реми костюм купила. Эл, а ты чего отмалчиваешься, чего мужу на его же деньги подаришь?
-Книга – лучший подарок! – воскликнула я с гордым видом, - но я купила ему запонки и галстук…
Мы дружно звонко захохотали и отнесли пакеты с едой на кухню, куда «прокрался» Гамбит, попытавшийся отобрать пальму первенства в кулинарии у Джины, но рыженькая встала руки в боки и решительно заявила, что сегодня и близко не подпустит креола к плите.
-О чем сыр-бор? – поинтересовалась неприкасаемая, ставя пакеты на мойку.
-Этот Гамбит опять собирается испортить все мясо своими специями! – в сердцах воскликнула миссис Грей-Саммерс.
-Да потому что в оригинале в мясо надо добавить шафран и базилик.
-Чтобы потом никто есть не стал! – продолжала гнуть свое телепатка.
-Ты просто боишься, что никто не попробует приготовленных тобою блюд!
-Я?!! – нахмурилась Джи, - да помолчал бы ты!
-Брейк! Брейк! – встала я меж икс-менами, - распиливая Гамбита упреками, Джинни, ты отнимаешь у Шельмы ее хлеб!
В ответ на эту мою реплику телепатка лишь многозначительно вздохнула и решила не отвечать.
Около половины двеннадцатого мы сели за стол, и ничто, казалось, не омрачит светлый праздник, однако за несколько минут до полуночи раздался стук в дверь. Мы перглянулись между собой.
-Разве кто-то кого-то преглашал? – немного удивленно поинтересовалась Шельма у всех, сидящих за столом.
-Да вроде нет, - протянула я, - если только оставшиеся на каникулы ученики нарушили, в очередной раз, правила и пригласили кого-то хотя… врядли! Все, кому есть кого приглашать, разъехались на каникулы.
-Это да, - согласилась Лиландра, выходя из-за стола, - но все же надо открыть…
Императрица открыла дверь и увидела стоящих на пороге Эмили и Шона, на руках девушки был маленький мальчик, завернутый в одеяло – их четырехмесячный сын Дерил, на щеках которого сейчас горел нездоровый румянец. Вид у обоих супругов был отнюдь не праздничный, Банши был явно обеспокоен, а профессорская дочка вовсе готова была заплакать.
-Эми, Шон?! Не ожидала вас увидеть! – воскликнула Лиландра, в предпраздничном настроении не замечая тревоги в лицах гостей, - пришли нас поздравить?
-Нет, - всхлипнула Эмили, едва не бросаясь в объятия императрицы с рыданиями, - Дерилу стало плохо, мы с Шоном не решили вести его в «Центр Исследования», чтобы лишний раз не нарываться на Мойру, а так как недалеко отсюда были: по-любому хотели зайти, поздравить отца – решили принести его сюда, все-таки Генри хороший врач… Простите, если испортила вам праздник.
Праздник действительно был явно испорчен – надо же было такому случиться за несколько минут до Рождества. Несчастный мой Зверь, с великим трудом выпросивший отгул, чтобы хотя бы в праздник побыть с семьей – со мной и девочками – был вынужден заняться сыном Эмили (отказать не позволяло хотя бы то, что мальчик – внук профессора) и почти весь праздник провел в лазарете, осматривая кроху. Я, конечно, сочувствовала Эмили, но то, что у нее хватило наглости в праздничную ночь припереться сюда и загрузить Генри лсвоими семецными проблемами, когда за деньги мужа можно было бы госпитализировать малыша в любую самую крутую больницу, бесило.  Через полчаса после прихода Эми, Зверь вышел из лазарета и сообщил:
-Дела плохи… У мальчика серьезная черепно-мозговая травма, придется делать операцию…
-Господи! – побледнела профессорская дочка, - неужели все так серьезно?!
-Не хотелось бы тебя огорчать, но боюсь, что да.
-Может, лучше переправить его в больницу?! – взвился Банши.
-Можете не успеть, - покачал головой Генри, - чудо еще, что он дотянул до приезда сюда… Единственное, чем вы можете помочь – это сдать кровь. Возможно потребуется переливание.
После этих слов теперь уже миссис Кессиди побледнела еще больше, чем после слов о травме сына, причем я бы не сказала, что Эми боялась крови. Тут было нечто иное.
-Это точно необходимо?! – переспросила она уже в едва вменяемом состоянии.
-Да, хотя может и обойтись…
После этих слов Эмили встала и как-то не очень уверена и без особого желания пошла в лазарет. Я же, успевшая хоть мельком, но разглядеть малыша, в это время смекнула, что не очень-то он и похож на своих родителей. И Эмили, и Шон оба были светловолосыми и голубоглазыми с довольно пухлыми губами, а Дерил, вопреки законам генетики, был темненьким, даже со слегка смугловатой кожей, что навыодило на определенные мысли. В то время пока я это думала, Эми уже успела сдать кровь и теперь плакалась папочке в жилетку.
-Прости, что испортила праздник своим появлением, - проговорила она тоном бедной овечки, - ты, наверное, не рад меня видеть, после того, что я натворила?
-Не скрою, что не одобряю ни один из твоих поступков, но сказать, что я не рад тебя видеть… - протянул Ксавье, - ты же моя дочь!
-А если у нас с мужем не сладится, ты примешь меня? – спросила Эмили, - Мойра уволила меня, как узнала, что у нас с Шоном все серьезно, и я живу засчет него. Если вдруг какое происшествие – я останусь на улице, а обивать пороги квартиры  отчима…
-Конечно, - без раздумий ответил профессор, - но с чего ты взяла, что вы с Шоном можете расстаться?
-Ну, в последнее время, мне кажется, что он не так меня любит, как любил раньше, - Эми провела рукой по правой щеке, - у меня такое чувство, что наш брак продлится недолго…
-В любом случае, я не думаю, что он оставит тебя не с чем, у вас с ним общий сын и, я думаю, он захочет для него самого лучшего…
-Я боюсь, не будет у нас больше сына, - совершенно поникшим голосом отозвалась девушка.
-Не говори так! – попытался успокить ее профессор, - Генри первоклассный специалист, и он сделает все, чтобы спасти Дерила.
-Да. Конечно. – отрывисто произнесла Эмили, погружаясь в свои мысли.

Все началось в сентябре прошлого года. Эмили уже достаточно сблизилась к тому времени с Банши, но он, не желая терять чести в глазах Мойры, никак не мог решиться развестись с ней, так как все еще не мог решить, любит ли он профессорскую дочку по-настоящему и готов ли разделить с ней свою оставшуюся жизнь. Он дарил молодой «любовнице» украшения и цветы, водил ее в кино и театры, не отказывался от нежности в постели, но одновременно, хотя и прекрасно знал, что жене известны его похождения, не забывал о ней. Эмили, никогда не отличавшейся дальновидностью, этого было достаточно сполна – на деньги особа голубых кровей не скупился, подарки тоже дарил недешевые, и жизнь у Эми была просто медовая, но ее мать - Амелия Вогг - в силу ли возраста или просто по складу менталитета, была куда прозорливее дочери и прекрасно понимала, что на таком положении долго не продержаться и стоит допустить лишь маленькую оплошность, как счастье рассыпется карточным домиком, а чтобы этого не случилось, надо как можно скорее решать дело со свадьбой и регистрацией брака в ЗАГСе, а на то, что Банши еще не готов расторгнуть первый брак, отвечала, что нужно заставить его это сделать, приняв радикальные меры и заявить о беременности. Дочь долго отказывалась, считая это низшим из всех способов, однако судьба распорядилась по иному.
-Извини, Эмили! – сказал Шон, уходя из шикарного номера гостиницы, где они встречались с профессорской дочкой, уже в третьем часу ночи, - Мойра может заподозрить, что я не с коллегами встречался в неформальной обстановке.
-Ну и что?! – Эмили приподнялась на подушках и зажгла ночник, - ты не думаешь, что наши «неофициальные отношения» слишком затянулись и ты слишком думаешь о своей жене?
-Прости, но я не могу с ней так просто расстаться, - ответил Банши, - мы прожили десять лет… А теперь уйти к тебе не объяснив все толком… И ли без подготовки… Она еще не так поймет, и вздумает, что ты на меня воздействуешь…
-Но ты же меня любишь?
-Да.
-Тогда подготовь ее да и разведись!
-Я занимаюсь этим! – уверил он ее, - но на это нужно время… Ты молода и спешить нам некуда!
«Такими темпами замуж мне не выйти!» - подумала просебя девушка, закатив глаза, и тут с ее губ словно сама собой, от переполнившейся чаши терпения, слетела полная сарказма фраза.
-Есть куда, милый, есть! Я перед алтарем не хочу стоять с огромным животом!!!
-Что ты сказала?!! – не понял мужчина.
-Я беременна, Шон, я жду от тебя ребенка!
-Ты… Ты уверена в этом?
-Да, полностью!
-Тогда это в корне меняет дело!
Только на утро Эмили поняла значение произнесенных ею слов и то, что слова ее – блеф! Она хотела было признаться в этом любовнику, но так как свалить подобные заявления было не на что, потому что в тот вечер они не брали в рот ни капли алкоголя, она побоялась сделать это, а решила сперва посоветоваться с матерью. Женщина-Туман, выслушав рассказ дочери улыбнулась и похлопала ее по плечу.
-Ты молодец, девочка моя! – восторженно воскликнула она, - поспупила-таки, как мама научила!
-Мама, ты, наверное, не слышала меня! – осадила ее Эми, - я ему наврала! Я не беременна!
-И что? – пожала плечами Амелия, - заберемениешь!
-От кого? Шон же такой… он ко мне теперь не прикоснется!
-Не обязательно от него! – все таким же обыденым тоном втолковывала ей мать. – У моего друга есть сын, Джонатан – повеса страшный, в общем, то что нужно! Используешь его пару раз, а как сделает свое дело – выкинешь как ненужный хлам!
-Мама! – возмутилась тогда Эмили. – Это уже слишком! Я имею чувство собственного достоинства!
-Тебе нужен ребенок, я не поняла?
-Нужен, - сокрушенно призналась девушка.
-Ну, так за чем же дело стало?
-А если не получиться?! Если я залечу только месяца через три? Что я скажу, что из-за мутации, как ослица, буду год вынашивать?
-Что-нибудь да придумаем! – отмахнулась Женщина-туман.

Девять месяцев пролетело незаметно, для кого-то другого, но не для Эмили, она считала не просто недели – дни. Сколько она ни пыталась первые три месяца фарса понести и от мужа, и от предложенного матерью кандидата – ничего не вышло! Теперь вот уже пятый месяц профессорская дочь носила под одеждой подушку, чтобы новоиспеченный муж ни о чем не догадался. Благо, повесить ему лапшу на уши о том, что на поздних сроках женщине нельзя вступать в половые связи, было проще простого, но перед ней стояла проблема куда сложнее – где взять ребенка. Этими раздумьями она была занята и в тот день, когда до «сроков» оставался один день, и ей чудом удалось уговорить мужа не везти ее в роддом для надежности. Выпроводив Шона на работу, она не могла найти себе места… Что же ей делать? И опять положение спасла Амелия.
-Как мне надоела эта подушка! – в сердцах крикнула Эмили, бросая перед матерью свою подкладку на кровать.
-Тише ты, не кипятись! – прикрикнула на нее мать, - не дай Бог еще служанка войдет – и все тогда!
-Если бы ты знала, как трудно притворяться! – не утихала Эмили, - мне даже в душ ходить страшно! Уж сколько раз было, что Шон заставал меня рпздетой, ты не представляешь, каких трудов мне стоило сгладить это в его памяти!
-Надо было меня слушать, и почаще встречаться с Джонатаном! – стояла на своем мать, - все же Чарльз прав – спеси в тебе полно, но вот разум…
-Мама, да встречалась я с этим Джонатаном регулярно, по календарику, но ничего не вышло!!! А времени осталось в обрез!!!
-Ладно! – хлопнула в ладоши женщина, тем самым ставя точку в начинавшем раскаляться споре, - пока ты тут билась в истерике и погружалась в пустые опасения, я успела все предусмотреть! Давно уже смекнув на то, что из нашего первоначального плана может ничего не выйти, я начала отслеживать все роддома и дома малютки, с целью к нужному сроку выбрать малыша. В одном из таких учреждений работает одна моя знакомая и я, придумав легенду о том, что моя дочь недавно потеряла ребенка, о чем побоялась сообщить мужу, так как ревнивец мог из-за этого заподозрить жену невесть в чем, и теперь хочет к сроку усыновить ребенка. Сначала она упиралась, но люди… ты же знаешь, символическая плата может в миг решить любые проблемы, - миссис Вогг засмеялась, - она все же согласилась заранее оформить документы на усыновление, и как только повится подходящий младенец, нам останется лишь забрать его. Так вот, несколько часов назад, прямо из роддома, туда доставили мальчика. Документы готовы – осталось лишь забрать его…
-Мама, что бы я без тебя делала! - воскликнула Эми, быстро выходя в прихожую и надевая куртку.
Через час они были на пороге государственного учреждения, и знакомая Амелии медсестра вынесла на руках младенца. Малыш крепко спал, даже не подозревая, что сейчас решается его судьба.
-Ваш сын… - проворковала работница дома малютки, аккуратно передавая младенца «матери».
Эмили с некоторой робостью и без особой нежности взяла мальчика на руки и придирчиво оглядела, словно покупала куклу, а не брала на усыновление ребенка. Малыш был очень милым и слабеньким с темными волосами и слегка смуглой кожей и уж больно смахивал на цыганенка.
-Милое дите! – улыбнулась Эмили, - но что-то он не очень похож ни на меня, ни на Шона… Не возникнул ли подозрения?
-У нас нет возможности выбирать! – прошептала Женщина-Туман, легонько толкнув дочь в бок. – Или ты хочешь остаться совсем без ребенка?
- Нет, но ведь Банши может заподозрить неладное!
-А вот на это тебе и дана телепатия! – невозмутимо парировала Амелия, - плюс, при малейших сомнениях говори, что мальчик просто пошел в моего деда – тот был цыганом.
Профессорская дочь хотела было высказать свои несогласия, но быстро поняла всю безвыходность своей ситуации - если бы у них был хотя бы месяц на промедление, можно было еще подождать появления более подходящего младенца на роль сына, но так как времени не было совсем, пришлось брать то, что есть.
Сев в машину, женщиины переодели и перепеленали ребенка, отдав казеную пеленку и одежду медсестре, а затем тронулись в обратный путь. В дом, чтобы не вызвать подозрение прислуги, мать и дочь с ребенком проникли с помощью трансубтации прямо в спальню на втором этаже.
-Так, и что нам делать дальше? – задала новый вопрос Эмили, кладя ребенка в заранее купленную кроватку, - звонить Шону и сообщатть радостную весть?
-Не торопись, - вновь осадила мать свою непутевую дочь, - Кессиди позвоню я, а ты в это время симитируй тут обстановку после «домашних» родов и подправь память служанке.
-Ты хочешь, чтобы Шон думал, что я рожала дома?! – несколько усомнилась в правильности решения Эмили.
-Ну да, - словно прописную истину подтвердила Амелия, - а как иначе ты объяснишь свое нахождение дома?
-В этом ты права. Но он наверняка захочет, чтобы меня осмотрел врач!
-Эти формальности я возьму на себя, - заверила Женщина-Туман, - не беспокойся и делай, как я тебе говорю.

Перед вбежавшим через час в спальню Банши предстала такая картина: все в комнате было перевернуто вверх дном, на прикроватном столике стоял таз с остатками воды и окрававленными льняными полотенцами, а рядом с ним – электрический чайник, включенный в розетку, к которой обычно подключалась настольная лампа. Постель, на которой сейчас лежалас виду усталая и бледная, но счастливая Эмили, одетая в легкую белую ночнушку, так же местами пропитанную кровью, была скомкана и кое-где даже порвана – в общем, весь интерьер говорил о том, что тут происходило нечто важное и серьезное.
-Как ты? – мужчина сразу подбежал к жене, держащей на руках их сына.
-Хорошо, только устала! – Эмили вымученно улыбнулась, - акушерка сказала, что наш мальчик родился здоровым.
-Я счастлив! – Шон поцеловал ее, - когда все началось?
-Ты не представляешь, но сразу после твоего ухода. Я почувствовала себя нехорошо и позвонила маме. Она-то и объяснила, что пришло время и дала телефон акушерки, так как поехать в роддом я бы не смогла да и не успела бы - мне было настолько страшно и больно, что я даже не могла встать с кровати! Я даже плохо помню, что было после того, как мама переместилась сюда и приехала врач…
-Тебя надо в больницу, чтобы вас с ребенком осмотрел специалист!
-Нет, не надо! – тут же запротестовала Эмили, - боюсь, эти «Homo sapiens» сделают только хуже… Не надо никакого врача. Меня уже осмотрели и даже выписали справку! Вот она, на тумбочке! – Эмили кивнула в ту сторону.
Шон подошел и, взяв в руку прямоугольный листок с набросаными на нем в разнобой строчками, прочитал заключение. Он хотел было настоять на осмотре более профессиональным врачом, но одного телепатического взгляда хватило, чтобы разубедить его в этом.

Вышепредставленная история в один миг пронеслась в памяти Эмили, и она даже не знала, как объяснить отцу свои предыдущие слова насчет возможного развода и потери сына; неприятные предчувствия гложили ее.
-Эмили, что с тобой? – обратился профессор к дочери, чувствуя, что ее мысли находятся сейчас где-то далеко от Института.
-Ничего, папа, я просто переживаю за Дерила.
-Это понятно, но все будет хорошо!
-Будем надеяться! – выдохнула Эми, добавив просебя: «И никто не узнает, что Дерил вовсе не сын Шона и, что еще осложнит ситуацию, не мой»
Операция прошла успешно, переливания, к счастью, не понадобилось. Генри вышел в гостиную и сообщил находящимся как на иголках Эмили и Шону:
-Все прошло успешно, жизнь мальчика вне опасности.
-Спасибо, Зверь! – Шон вскочил с дивана и крепко пожал ему руку. – Я просто не знаю, как тебя благодарить!
«Деньги заплати!» - подумала я, бывшая свидетельницей разговора.
-Не стоит, это мой долг! – словно вразрез с моими мыслями произнес МакКой. – Я не был бы врачом, если бы не помог!
-Моя кровь подошла? – делая наигранно-обеспокоенный вид, поинтересовалась Эми.
-Нет, переливания вовсе не понадобилось, - ответил Генри, - но исследовав на всякий случай кровь, я заметил нечто странное. Все анализы показывают, что Дерил – не твой, Эми, сын.
-Как не мой?!! – ужасно возмутилась «мать», - Это – ошибка!
-Исключено! Уже после проведения операции я все перепроверил – результат тот же!

Праздники подходят к концу, и пора выбираться в магазин, так как за без малого неделю мы всей командой дружно умяли все имеющиеся запасы. Девчонки зовут меня с собой, но мне как-то стремно идти, что-то тяжелое висит на сердце, словно произойдет что-то нехорошее, Леся немного приболела, да еще голубь подозрительно стучался в окно.
-Да брось ты, Эл, - махнула рукой Шельма, - ничего не случиться! Нас не будет-то всего часа два!
-Ну, я не знаю, - протянула я неуверенно, больше склоняясь к отказу, - Леся приболела чуток, я не могу ее оставить.
-Температурит девочка? – с некоторым соболезнованием уточнила главная возлюбленная Гамбита.
-Да нет, - ответила я, - просто насморк и соответственное настроение с поведением.
-Ну, тогда ничего страшного! – уверилп она меня, - наоборот, сходишь в магазин, купишь ей презентик или конфетки…
-Шельма, мне все же как-то не по себе… Все эти приметы.
-Чушь это – все приметы!
-Не скажи, не скажи… Иногда и сбываются. К тому же, куда девать интуицию? Я говорила Джине не ездить в Геношу, она не послушалась – и вышла беда.
-Совпадение! – все тем же тоном отозвалась наша неприкасаемая, - можно подумать, ты провидица!
-Все женщины немного провидицы, - отстаивала я свою точку зрения, - И еще, когда вернется Генри, мы планировали вместе с близняшками пойти в «Зимнее кафе» - небольшую кофейню неподалеку.
-Ну так он придет часам к трем, сейчас – одиннацать. Успеем! А за девочками присмотрит Ороро.
Еще пару минут попрепиравшись с Шельмой, я все же сдалась и пошла в комнату за сумочкой. Дети сидели на моей кровати и играли в куклы. Увидев, как я беру с туалетного столика сумочку, Олеся подняла на меня глаза и спросила, подшмыгивая носом:
-Ты уходишь?
-Да, мое золотко, - повесив через плечо внушительных размеров дамскую сумку, я подошла к Лесе и погладила ее по щеке, - я ненадолго. Через каждые пятнадцать минут вас будет навещать Гроза.
-Мама, не уходи! – Летисия сидя подвинулась к краю кровати и ухватила меня за руки, - мне страшно!
При этих словах дочь смотрела на меня своими большими глазами, уже подернутыми слегка слезами и с каждым мгновением все крепче сжимала ладони, впиваясь коготками в мои руки.
-Лита, отпусти! Мне больно! – не раздраженно, но твердо сказала я в надежде на послушание, но мои слова произвели обратный эффект.
Летисия отпустила мои руки, и я смогла вновь перехватиться за свои опоры, но я не сделала и шага, как девочка уже обвила меня руками вокруг талии и крепко прижалась ко мне. «Мамочка, останься!» - в каком-то отчаянии повторяла она и на щеке ее остановилась слеза. Я не понимала, что происходит, с таким видом она провожала лишь отца на бой. Сердцем я чувствовала, что надо сказать подругам, что я остаюсь и никуда не идти, и сделала бы это, если бы в это самое время в комнату не заглянула Лиландра:
-Нам три часа тебя ждать? – поторопила она меня.
-Нет, я сейчас! – разум все же взял верх над сердцем, - еще минуту!
-Ладно, мы с девушками ждем тебя за воротами.
Императрица вышла, а я с растерянным видом смотрела ей вслед. Старшая дочь по-прежнему крепко обнимала меня, не желая отпускать. Она твердила, что ей страшно одной, что их с сестренкой ждет ураган и придет кто-то чужой и страшный. Поддавшись влиянию старшей, ту же «песню» завела и младшая. Детские слова ранили душу точно иголки, но кто-то невидимымый точно гнал меня из дома, и место тревоги все более заполняло спокойствие.
-Успокойтесь, мои сладкие! – пропела я, - ничего с вами не случиится! За вами присмотрит мисс Монро… Я приду из магазина, мы вместе подождем папу, а когда он придет, пойдем все вместе в кафе. Там рядом есть площадка, где можно играть и очень красиво. А еще, я куплю вам по новой кукле.
Хотя в глазах близняшек все еще не переставала гореть тревога и легкий страх, после обещания новой игрушки Леся тут же утихла, Летисия же еще немного постаралась остановить меня, но подчинилась воле младшей сестренки, незаметно толкнувшей ее.
Убедившись, что все спокойно, я крепко поцеловала обеих дочерей, беззаботно улыбнулась и вышла.

Стоило мне покинуть особняк, как тревога вернулась в усиленном размере, но возвращаться на пол пути в ТЦ было бы не просто неудобно – смешно, и лишь поэтому я не вернулась назад. Всю дорогу в магазин мои мысли находились рядом с девочками, я была ужасно неразговорчива и рассеяна.
-Ау, Эл, да что с тобой сегодня? – непонимающе спросила Джина, когда мы шли уже по одному из павильонов центра, - что-то случилось? С Хэнком поссорилась?
-Да нет, все в порядке, просто сердце как-то не на месте, - немного отрешенно объяснила я.
-Ей дети ужасную истерику закатили, напугали до смерти, вот она теперь и ходит никакая, - охотно рассказала за меня Лиландра.
-Лел, дело-то не в истерике, - немного неохотно не согласилась я, - с утра самого что-то неладное твориться. Ночью кошмары снились, рано утром голубь в окно стучался, теперь дети истерику устроили… Не надо было мне идти!
-Ну и сказала бы прямо, что не пойдешь, а то «Ой, не знаю, ой дочка приболела…»! – вмешалась в разговор Шельма.
Мы как раз остановились у сувенирного отдела – у Ороро скоро день рождения, надо выбрать подарок, и в глаза мне бросилась статуэтка в виде девочки, припавшей на одно колено перед властным черным демоном, и я почувствовала, как стала задыхаться и схватилась за сердце, которое то молотило со страшной скоростью, то вдруг останавливалось.
-Элен, тебе плохо? – заметив мертвенную бледность на моем лице подбежала ко мне Джина.
-Нет… Не очень… Мне надо домой, к детям!
-А по-моему – в медпункт! Не забывай, что я все-таки врач, хотя и не практикующий!
-Я чувствую, что если не буду рядом с девочками в самое скорое время, мне станет еще хуже!
С этими словами я как могла быстро выбежала из здания Торгового Центра и направилась к автобусной остановке. Все, что происходитло со мной и вокруг меня было словно залито туманом, как будто это был кошмарный сон. Я не видела ни людей, ни машин, ни домов и каких-либо ориентиров; шла почти что на ощупь. Одна только мысль билась в моей непутевой голове: «Доченьки, мои близняшки! Только бы успеть!». Почему надо было торопиться и до чего успеть я не могла себе объяснить, знала только: промедление – смерть!
Полуживая добралась я до «Института для одаренной молодежи» и, непослушными пальзами повернув в замке ключ, вошла. Все было тихо.
-Почему же меня никто не встречает? – весело прокричала я, поднимась по лестнице, в ожидании что вот-вот мне навстерчу выбегут мои девочки, и я смогу обнять их и убедиться, что все хорошо.
Но все было тихо, не было даже признаков приближения моих девочек. Поднявшись на второй этаж, я завернула за угол и направилась к себе. С каждым новым шагом я чувствовала, как ноги становятся ватными, а дышать становилось все тяжелее; в воздухе витало что-то нехорошее и тяжкое. Открывая дверь, я все еще надеялась, что девочки просто утомились за день и сейчас крепко спят, но нет…
Картина, представшая моему взору ледянило сердце. Мебель была перевернута, постель прожжена, следы огня так же были и на шторах. Где-то в углу валялись детские игрушки и в их куче – сережки Олеси и клоки белой, подпаленной шерсти Литы. На полу была кровь.
«Господи Боже мой!» - воскликнула я и побежала в комнату Грозы.
Женщина, как ни в чем не бывало, лежала на кровати и читала какой-то роман в темно-бордовой обложке, рядом, в детской кроватке резвилась с игрушками Бертинья.
-Гроза! Что здесь произошло?! Где мои дети?!
-А, Элен, ты вернулась! – воскликнула Ороро, отложив книгу, - девочки в спальне, я к ним двадцать минут назад заходила.
-В спальне их нет! – возразила я, - зато там следы погрома!
-Как? Все же было нормально!
И мы поспешили в мою комнату.
***
Полуденное солнце стояло над районом Рио де Жанейро, была несусветная жара, на пляжах полно людей: девушек в купальниках, молодых людей в плавках или шортах. Все они беззаботно говорили о том о сем, а в большинстве своем темы многих разговоров касались того, где и как кто встретил новый, 1987 год.
Это уже не Нью-Йорк 2005, и даже не какой-то отвлеченный рассказ о прошлом – некое лирическое отступление, нет. Это абсолютно другая реальность, альтернативная той, в которой происходят события данного произведения. Здесь мутанты и все, что связано с ними – не быль, скрытая под маской фантастики, а самая обычная, не несущая никакой полезной информации фантастика – то, чем балуются подростки и заядлые фаны.
В богатом доме с окнами на пляж был небольшой праздник – пятилетнюю дочь хозяев Марию-Эдуарду сегодня выписывали из больницы, хотя еще три дня тому назад врачи сулили безутешным родителям скорую потерю дочери. И вот, через несколько минут после полудня, дверь отворилась, и добрый слуга Альфред ввел маленькую Дуду в дом.
-Эдуарда, дочка, - подлетели к ней  заботливые родители, - как ты, радость наша?
-Все хорошо, мамочка! – девочка бросилась ей на шею.
-Ой, что это? – снова заворковала женщина, - какой у тебя красивый браслетик.
-Это доктор подарил и велел не снимать, - похвасталась девочка.

В то же время в Сан-Пауло. В не менее богатой семье тоже болела девочка, только двух лет. Ее мать, несмотря на то, что удачно вышла замуж за владельца целой империи по продаже ювелирных украшений и стала едва ли не второй леди города, была первоклассным педиатором, поэтому дочь Режину, с недавних пор не единственного ребенка в семье, лечили дома. Еще несколько часов назад девочке было очень плохо и решено было ее госпитализировать, но когда пришло время везти ее в больницу, вдруг обнаружилось, что температура, еще недавно державшаяся под сорок, абсолютно стабилизировалась на должной отметке в тридцать шесть и шесть десятых градуса, причем так быстро, как просто не могло подействовать лекарство, а результаты осмотра показали, что от тяжелой формы гриппа остался лишь легкий насморк.
-Как ты, Режина, моя дорогая? – спросила мать, занося в детскую поднос с тарелкой супа.
-Кто вы? – этот вопрос малышки как громом поразил Роберту Альварес как гром среди ясного неба.
-Режина, милая, я твоя мама, - терпеливо объяснила женщина, уже беспокоясь: не поднялась ли вновь темпертура?
-А Режина – это кто? – девочка произнесла свое имя так медленно, точно пробовала его на вкус.
-Это ты, детка! – заботливая мать подошла к девочке и пощупала лоб – он был холодным.
На несколько секунд девочка замерла, как каменное изваяние, затем ее взгляд поменялся, и она засмеялась:
-Шутка, мама, шутка!!!
***
Три дня – это так мало и одновременно так много! Порой бывает даже – мгновение длиннее вечности. Два дня мы искали моих девочек: «Их просто похитили! «Марадеры», «Друзья человечества», «Отряд Альфа», да хоть «Всадники Апокалипсиса»! Но их просто похитили, и мы обязательно их отыщем!!!» - думала я. Икс-мены разделились на две группы: одна искала днем, а вторая – ночью. Я потеряла сон и аппетит, и мне даже казалось, что я уже умерла, что душа моя уже где-то там, в неведомом пространтстве, лишь тело, по странной шутке судьбы, еще ходит по этой бренной Земле!
-Я боюсь, их уже невозможно найти простыми методами, - прямо сказал нам с Генри Ксавье.
-ЧТО?!! – на мгновение я даже вскочила с дивана и пару секунд простояла просто так на ногах, - Вы предлагаете прекратить поиски?
-Я этого не говорил! – поспешил успокоить меня Ксавье, - я просто решил, что пришло время воспользоваться «Церебро». – с этими словами он покинул гостиную.
-Профессор ведь найдет наших близняшек?! – с надеждой я заглянула в самые глаза Генри.
-Обязательно! – уверил меня он, однако в его голосе отчетливо слышалась почти траурная печаль, дающая понять – надежды никакой.
В тот скверный зимний вечер я без каких-либо мыслей, чувств и эмоций сидела у окна, уставив взгляд в черную ночь и слушая тоскливый вой поднявшейся накануне вьюги. Обычно, чтобы найти даже самого слабого мутанта через «Церебро» требовалось от силы полчаса, даже если он не использовал силу, профессор не выезжал из зала, где он был установлен уже около трех часов.
-Может, ты хотя бы немного поспишь, и отложим дальнейшие поиски на завтра? – ко мне со спины неслышно подошла Лиландра, - да и Чарльз уже устал, «Церебро» отнимает немало физических сил.
-Лиландра права, - поддержал Генри, - я тоже переживаю, однако, нельзя запускать свое здоровье! Когда мы вернем девочек, им будет нужна здоровая, веселая, ПРЕЖНЯЯ мама, а не ушедшая в депрессию дива, не видящая и не слышащая ничего вокруг себя.
-Генри, скажи мне, Лита и Леся ведь живы! Они найдутся! – интуитивно я понимала, что веду себя сейчас наивнее их, но это единственное, что было мне необходимо.
-Конечно, милая! – Генри крепко обнял меня и провел рукой по волосам, как делал всегда, когда желал снять боль с моей души.
Так прошел еще один день, потом еще. Все казалосьмне тусклым и черно-белым, а еще – глупым как в дешевой драме. Никаких следов моих девочек не было найдено. Последней надеждой были только Шиарские технологии – Шиарский зонд – огромный космический сканер, в долю секунды способный проанализировать всю Вселенную и найти любое живое существо в любой ее точке, сколь удаленной она не была. Но тот выдал еще более печальные данные – «Запрашиваемые Биологические особи не существуют или были уничтожены.» - гласил приговор неподкупной машины.
Весь мир разрушился для меня после этих слов. Я не просто рыдала – я хотела умереть! Вся жизнь моих крошек от самого зачатия до последнего их дня. Еще недавно бегали они по особняку, нарушая спокойствие обитателей, еще недавно их веселый смех раздавался в этих стенах, еще недавно они жили и радовались этому, не зная границ дозволенного. Я то ругала, то ласкала их, будила по утрам, заплетала волосы в осы и пела. Еще недавно у меня был смысл жизни, а теперь – ничего. Я взглянула на Зверя. Он – мужчина, глава семьи и поэтому не мог позволить себе разрыдаться, но в глазах его стояли слезы. О чем он думал в этот момент? Не знаю. Наверняка он жалел о том, что проводил с ними так мало времени, а, быть может, и о том, что когда-то около трех лет назад вообще решился на экспиремент, результатом которого стали две этих милых крохи.
На следующий день состоялись тихие и скромные похороны. Под нецветущий зимой куст сирени были положены игрушки, книжки и венки из искусственных алых и белых роз; я читала свои стихи. Впервые без гордости, впервые без радости звучала из моих уст первая написанная мной колыбельная. И тяжело было всем икс-менам объяснить маленькому Алику, почему все плачут, и что значит: «Девочек больше нет», и почему он никогда больше не сможет играть с ними.

-Может, стоит все же подумать? – эти слова звучали из уст Генри через три дня после похорон, и в них звучала боль, - всем сейчас тяжело! Мне тоже очень горько находиться сейчас здесь и видить их игрушки, их рисунки, их вещи, но уходить…
-Прости, любимый, прости, - шепнула я, мотнув головой, прогоняя в который раз накатившие слезы, - я очень люблю тебя и никогда не забуду девочек, но я не могу. Стены давят. Я не могу ни спать, ни есть… Если я останусь, я сойду с ума.
-Ты точно это решила?
-Да. Ро уже заказала билет. Завтра я лечу в Москву. И больше, скорее всего, не вернусь… - эти слова отдавались болью в сердце но иного выхода я не видела.
Через сутки самолет рейсом «Нью-Йорк-Москва» поднялся в небо, а еще через пару часов я была на пороге родной-чужой квартиры.

Глава 27
Родители, когдая вернулась, были очень рады меня видеть, видно было, что переживали, но несмотря на это мама начала с вопроса:
- А тебя что, выгнали из той школы?
- Нет… Я сама ушла, из-за кое-каких обстоятельств, - голос мой звучал грустно и глухо, мне не хотелось говорить.
- Каких обстоятельств? – спросила мама, точно упрекая в ненадлежащем поведении.
- От меня независящих! – ответила я резко, - и если ты думаешь, что я вернулась лишь потому, что соскучилась или у меня «проснулась совесть», то ты сильно ошибаешься!
- Мы с отцом чуть с ума не сошли, когда не обнаружили тебя дома, а о…
- Я все поняла! – перебила я мать на полуслове, - Я устала! Я пойду к себе!

Конец февраля 2008! Зима выдалась какая-то непонятная, почти нет снега. Я только приехала из больницы и засела за дневник – скукота! С того дня как я вернулась домой, прошло четыре года, а рана все не затянулась, как я не пыталась забыть все, что было со мной в «Иксе». За это время произошло много всего… В 14 мне сделали очередную операцию, из-за которой я потеряла все наработанные в «Институте для одаренной молодежи» навыки; умер дедушка по папиной линии, в позапрошлом году выпала из окна и разбилась насмерть любимая рыжая кошка Мурка, хотя уже на следующий день мы взяли другую – перса-экзота Диану-Пану или просто Динку. Так что – все плохо.
Противный писк смс-ки, пришедшей на телефон, вывел меня из состояния удовлетворенности миром, и я протянула руку к полке с телефоном. «Сообщение 1=>Маша.» - гласила табличка на дисплее. Я вздохнула.
Мы познакомились с ней в тот год, когда мне делали операцию, и даже лежали на соседних кроватях в реанимации… Первое время она дала мне надежду, сказав… даже стыдно признаться, что я в это поверила… сказав, что она – истинная Лита – не тело и душа моей девочки, а истинная астральная сущность, посланная на Землю для того, чтобы подготовить меня к тому, что я стану могущественной, превзойду Апокалипсиса и смогу перестроить мир; что она мне в этом поможет и прочую ерунду, обещая при всем вновь воплотиться моей дочерью. Только идиот может поверить в такую чушь, но мне было очень плохо, и я поверила во все… Для меня не имело значения ни обещанное могущество, ни прочие пророчимые мне блага, я хотела лишь, чтобы мои солнышки вновь вернулись в этот мир… Но потом я поняла – все ложь! Не знаю, чего эта наглая девица добивалась и зачем порочила имя моей дочери, только она манипулировала мной, отсекала в моем окружении всех, неугодных ей, и очерняла всех ВСЕХ икс-менов и с кем была близка я в «Институте», рассказывая, что многих уже нет в живых или они продали души, что Генри бросил науку и стал Рекетиром и привел в Институт Селедку; что Ванда сошла с ума, убила сына и сама покончила с собой, и много еще непотребной во всех смыслах информации. Сначала я верила и сокрушалась, винила себя за уход и думала, что, если бы я не ушла, пережила бы боль, ничего бы этого не было… Я верила ей до тех пор, пока ночную палату не огласил звонок мобильного.
- Алло, - произнесла я сонным голосом, дотянувшись до телефона на тумбочке.
- Салам Алейкум, - раздался бодрый голос в трубке, хотя за ним почему-то скрывалась грусть.
- Глория?!! – спросила я пораженно. – ТЫ?
- Да! Где ты? Я решила уйти из «Братства» и перейти к «Икс-менам», но долго там не продержалась. Скотт меня довел до белого коления, мы поругались на второй же неделе, и профессор меня попросил…
- Извини, у нас ночь, я не могу говорить, - сказала я, не желая возвращаться к прошлому, - только скажи, все в порядке в «Иксе» и «ББ»?
- Да, все, - ответила Глория, - только не хватает мостика – тебя.
- Как Генри? Алик? Ванда?
- Да все норма, никто не спился, с ума не сошел…
У меня отлегло от сердца. Глория никогда не скрывала ничего, и для нее горькая правда всегда была лучше переслащенной заботы, заключающейся в сокрытии важных фактов. Теперь я знала – слова Марии – ложь!
На следующий день лже-подруга вновь начала вешать мне лапшу на уши, звала поговорить о чем-то важном, но я в это время сидела с одной из лучших подруг – Таней и не собиралась никуда идти и ни о чем говорить.
- Да счастья тебе не видать! – вопила Машка, - будь ты проклята!
На это я ничего не ответила и, проигнорировав нервный выкрик, вновь обратилась к Тане.
Таня - это не просто девушка, а прямо-таки мой ангел-хранитель в перерывах моего пребывания в «Институте для одаренной молодежи». С тех пор, как я покинула это заведение, как мне казалось, навсегда, я ни с кем не перемолвилась словом об икс-менах вне фанатского восприятия. Только Таня знала о том, что я была там и провела в окружении иксов достаточно времени. Я рассказала ей и про роман с Генри, и про дружбу с Джиной, и кучу интимных подробностей всех сторон иксовой жизни, и про близняшек. Единственное, чего я ей не говорила (точнее, говорила, но она мне не поверила) – это то, что все происходило на самом деле.
Никогда я не забуду тех волшебных вечеров, когда был уже отбой, и многие спали, а она прокрадывалась, как кошка, к моей кровати, садилась рядом и мы с ней рассказывали истории про иксов. Опираясь на реальные события с моей стороны, и на безграничную фантазию Танюшки - с ее, мы создали подобие альтернативной вселенной, где все события подчиняются нашей фантазии. Например, ее замыслом было отослать Лиландру куда подальше и самой занять ее место рядом с Ксавье. Не то что бы у Тани была к нему такая же любовь, как у меня с Генри (по крайней мере, не ручаюсь за это), просто когда вводишь того или иного персонажа, надо соорудить ему пару, а еще одного выдумывать или «отправляться за свободными вакансиями в «Братство»» не хотелось. А вообще, мне казалось это забавным. Моя подружка в особнеке икс-менов, да еще и как хозяйка дома. Но некоторые фантазии останутся лишь фантазиями. И возле профессора останется Лиландра. И ни Таня, ни я никогда не увидим особняк Икс и родных для меня людей. Я вздохнула и закрыла глаза, не дав непрошенным слезам скатиться по щекам.
- Ты чего? – спросила меня тогда Таня.
- Нет, ничего, просто я иксов вспомнила, - ответила я, и с моих губ случайно сорвался неуместный отрывок воспоминаний, - Как-то Джина сидела так, как ты сейчас, и успокаивала. Мне Ро тогда столько гадостей наговорила!
- Джина сидела и успокаивала, после того как Гроза наорала?! - брови девушки с сомнением изогнулись, - Солнце, ты ни перезанималась сегодня?
- Нет, все это правда было! Ты думаешь, почему я последний раз лежала без мамы?
- Почему же? – Таня уже начала воспринимать наш разговор как ролевое написание фан-фика.
- Потому что я правда была в «Институте для одаренной молодежи» профессора Чарльза Ксавье.
- Допустим, - хотя по лицу Татьяны было видно, что девушка не слишком верила моим словам.
- Ну, хочешь, я докажу! - я потянулась к мобильному.
- Ты что! Сейчас двенацать часов ночи, кому ты собралась звонить? – подруга перехватила мою руку.
- Я не звонить, я смс показать!
- Давай, хотя ты же знаешь, я в английском ни «бе», ни «ме», ни «ку-ка-ре-ку».
Я открыла меню своего старенького телефона и нашла последнюю смс от Генри, где он признавался мне в любви и спрашивал, как наши крошки. Текст был настолько прост, что его поняла даже Таня со своим владением английским. Внезапно, в темноте рука сорвалась, и я, вместо того, чтобы перемотать на следующее сообщение, нажала на «позвонить». Пошел вызов, и Генри так быстро поднял трубку, что я даже не успела сбросить.
- Эл?! – его голос отозвался в моем сознании даже быстрее, чем на самом деле, так я подсознательно желала его услышать.
- Да, я, – мой голос звучал тихо, чтобы никого не разбудить, - прости, я набрала случайно…
- Я рад тебя слышать! – воскликнул он, - я скучаю по тебе, малыш!
«Я тоже по тебе скучаю!», - подумала я, но чтобы не теребить и без того саднящую рану, ответила:
- Ничего не поделаешь, наша память долго хранит любимые образы…
- Неужели ты все забыла?
- Такое забыть невозможно, ты сам знаешь, но лучше сделать это!
- Неужели ты не чувствовала ко мне ничего, кроме фанатизма и гордости за осуществившуюся мечту?
- Ты же знаешь, что чувствовала, просто мне нестерпимо больно было видеть опустевшую комнату и безхозные, теперь уже, игрушки и детскую одежду. Мне больно видеть смерть, - объяснила я, - это меня сломало и я ушла, чтобы окончательно не сойти с ума.
Что на это ответил Генри, я не слышала, так как мой разговор, видимо хорошо слышимый в коридоре, привлек внимание медсестры, и она посетила палату. Был канун восьмого марта, так что шла она по стеночке и очень громко велела нам расходиться – время позднее. Поэтому мне ничего не оставалось, как автоматически прервать связь, пожелать Тане сладких снов и свернуться под рваным одеялом.

Но вернемся в сегодняшний день. Я вздохнула еще раз, замученная нелепой ложью, и удалила смс-ку не читая. Лита-Лита, моя Летинья… Как по ней скучаю! Да и по Олесе тоже. Каждый Хеллоуин стал для меня настоящим кошмаром или просто трауром. Я посмотрела на календарь. Забавно, в этом году им было бы уже шесть, и они пошли бы в первый класс. Были бы совсем большими! В тоске я сняла с полки потайной альбом и стала рассматривать фотографии. На фотопленке навеки застыли счастливые мгновения, над которыми время уже давно потеряло власть: вот близняшки через пару дней после рождения, на следующей фотографии – их первые шаги, еще на одной – мы всей семьей, а вот счастливая троица прервала свою битву ради позирования перед объективом цифровика Циклопа, и еще уйма подобных фото. А вот и самое печальное из них – последнее, сделанное в день, когда им исполнялось два. Сестры на нем были уже потрепанные друг другом и Аликом за волосы, уши и за все, что только можно, но веселые.
Звонок домашнего телефона заставил меня взъерошиться и напрячься, я всегда жду от кого-нибудь звонка даже если знаю, что мне не позвонят. Но на этот раз интуиция меня не подвела: через секунду послышались мамины шаги, она принесла мне телефон.
- Кто? - спосила я, когда она протянула мне трубку.
- Галя, - ответила мама, и ее взгляд на минуту остановмлся на раскрытом альбоме, но, как только я начала говорить, она вышла.
Галя. Пришло время и о ней замолвить слово. Я даже не нахожу слов, чтобы описать ее! Начну, пожалуй, с того, что с возрастом я все чаще начала называть ее просто Галчонком. Она – вечный двигатель, никогда не сидящий на одном месте в отличии от меня: постоянно посещает какие-то выставки, концерты, клубы (разумеется, не ночные) и, кажется, готова подружиться со всем миром; с ней всегда интересно и легко общаться, некоторые знакомые даже называют ее «психолог», даже не беря в расчет то, что она уже твердо выбрала дизайнера и учится на соответствующую профессию в колледже. Что бы Галя ни думала о ситуации и человеке, она никогда не станет портить отношения и напрямую возмущаться, если только ее как следует достать. Сразу признаюсь, что мне этого качества явно не хватает, так как я примолинейна и амбиции порой зашкаливают, и подруга настойчиво учит меня хоть иногда держать язык за зубами, хотя бы ради того, чтобы изподтишка ударить побольнее или манипулировать, чтобы не досталось мне самой.
Мы познакомились с Галчонком очень давно - еще в раннем детстве. Где? Об этом, я думаю, не сложно догадаться. Первые несколько лет нашего знакомства мы виделись очень часто, возможно поэтому и не созванивались, и играли всегда вместе, причем непременно только вдвоем и без родителей, которых настойчиво просили оставить нас, ссылаясь на то, что это – наш с ней секрет. Потом обстоятельства сложились так, что нам – двум закадычным подругам – пришлось надолго расстаться. Нет, она не уехала в другой город, да и я жила и живу, где и прежде, просто мы потеряли возможность видеться, а телефон ее я в ту пору не знала. Увидеться вновь нам довелось только через много лет на «веселых стартах», кажется, мне было семь, а ей, соответственно – восемь. Или мне было восемь, ей – девять… В общем, не помню точно. Тогда, увидев Галчону, я не сразу признала в ней свою старинную подружку, она очень изменилась, и вместо худенькой, слабенькой девчушки передо мной предстала уже школьница с весьма крепким телосложением. Но и тогда наша встреча не продлилась долго, и основательно нам удалось пообщаться уже тогда, когда я была в «Институте для одаренной молодежи». Хотя я и не афишировала это в ранее написанных главах, но жила я там не только тренировками с Мойрой, а позже – с Джиной, икс-мены согласились и с тем, что я не должна лишиться и медицинского лечения в привычном месте, то есть – в реабилитационном центре, и время с конца декабря по начало февраля я проводила именно там (вот почему в дневнике нет описаний празднования Рождества).
Возобновление отношений с Галей началось с небольшой ссоры, обе мы были хотя уже не дети, но еще и не подростки, и она легко подпала под влияние одной неприятной девчонки из интерната, психотипом похожей на Сэльму, но слишком ожесточенной, развращенной и ленивой вследствии другой социальной среды и воспитания. В общем, произошел один нелицеприятный инцидент, о котором теперь ей (и еще одному участнику этой авнтюры против меня) стыдно вспоминать даже с юмористическим уклоном, поэтому не стану никого позорить и не буду писать, в чем он заключается. Но после того, как нашлись добрые люди, точнее, добрая девушка, разрешившая эту проблему и все стало вновь гладко как поверхность воды в безветренный день, все сразу же утихло и мы с Галей вновь стали не разлей вода и решили больше не теряться.
Страшно сказать, я звонила ей даже из «Икса»! Рассказывала все новости об одноклассниках, учителях, жизни, не договаривая лишь некоторых мелочей, и только тогда, когда было совсем невтерпеж поделиться новостью, например, рождением детей или официальным вступлением в команду, я рассказывала ей про это, выдавая все за сценарий косплея – ролевой игры по мотивам чего-либо, с переодеванием в персонажей. Вообще, она не большая поклонница «Икс-менов», а точнее, совсем не поклонница, и из всех них знает только Ро и только потому, что когда в очередной раз показывали фоксовский мульт, мы были как раз в РЦ, и она смотрела его со мной вечером, в 16 часов, чтобы убить время, пока более старшие соседки по палате, которые уже тогда учились классе в седьмом-восьмом не вернуться из школы после пятого-шестого урока, но меня она слушала с интересом, «за идею», так сказать. После этих наших разговоров «Институт для одаренной молодежи» был завален нехилыми счетами за международные разговоры, так как когда Галя звонила мне, то сообщала оператору, что плата за счет принимающего абонента, то есть того, на кого зарегистрирован телефон (профессора), и мне приходилось долго перед ним краснеть за баснословные суммы.
Когда же я вернулась домой, она при каждом удобном случае приезжала вместе со своей мамой, скрашивая тем самым почти беспробудное одиночество, и ее вклад в то, что я еще худо-бедно держалась в этом мире, был одним из самых крупных.
Прочитав все это, вы, надеюсь, поняли, какие теплые отношения связывают меня с Галчонком, если даже расстояние в несколько тысяч километров и государственных границ не разлучило нас! И вот теперь нам предстоял очередной час (а может, и больше) хорошего общения.
- Привет, Галчон! – поздаровалась я, как всегда, первой.
- Привет!
- Как дела?
- Все в норме! Столько новостей! – звучал ее полный оптимизма голос в трубке, - а ты как? Как там твоя подготовка к экзаменам?
- Да все в норме! – тоном я дала понять, что брезгливо отмахнулась, - рассказывай, что там у тебя?!
И она начала свое повествование. То, о чем она говорила, без объяснений ничего не скажет читателю, а приплетать посредством объяснения многих незнакомых и плохознакомых мне людей я не рискну. Скажу только, что мало кто может рассказывать так, как это делает моя подруга. Она даже в грустном (относительно) найдет то, над чем можно беззлобно похохотать. Ее рассказ длился непрерывно около пятнадцати минут, и я в качетве реплики лишь изредка вставляла нечто вроде: «Угу», «Класс!», «(не)Везет!», ««Весело»», «Вот козел!» и прочее в зависимости от ситуации.
- А у тебя что, совсем ничего нового? – спросила Галя, чтобы поддержать разговор и дать мне высказаться.
- Да так, - и я начала рассказывать о жизни своих «интернетовских» друзей, по большей части икс-фанов, и о чем мы с ними говорили за последнюю неделю. Потом переключились на Динку и все остальное. На последней фразе мой голос сник.
- Что такое? – участливо поинтересовалась Галя.
«Была не была!!!» - подумала я и начала рассказывать.

Это случилось со мной почти сразу после выписки. Буквально на следующий день я слегла с температурой под сорок. Родители подумали, что я простудилась, давали лекраства, но не помогало. Вызов врача на дом тоже не дал результатов: ни насморка, ни кашля, ни воспаления горла, ни прочих атрибутов простуды у меня не было. Все списали на аллергию. Горячка и жуткие головные боли продлились еще три дня, а после прекратилась, как ее и не было!!! «Просто выздоровела!» - отмахивались родители, и несколько часов, до вечера я и сама была в этом уверена. Но вечером я стала смотреть сериал, серию, где одна из героинь обвинила ни в чем не повинного парня в краже драгоценностей.
- Вот ведь, змея! – вся на эмоциях подумала я, - моя бы воля, все изменила бы!
Не успел этот порыв неподкупной души в виде нетерпения таких подлецов, а в мыслях сверкнула идея написания нового фан-фика, где все было бы иначе, как в руке я почувствовала смутно-знакомое тепло, и на руке моей зажегся бледно-голубой сгусток энергии. Едва сдержав визг, я кинула шар в стену, и образовался портал. Любопытство ли, инстинкт, надобность проверить силы или еще что толкнуло меня на этот шаг, я не знаю, только без  особой боязни вступила я в портал и уже через секунду стояла рядом с той женщиной из сериала. Причем это была не актриса на съемочной площадке, а именно ГЕРОИНЯ В РЕАЛЬНОМ ГОРОДЕ, ведь любая книга, фильм или даже анекдот – это особый параллельный мир, альтернативная реальность, на которую мы не можем влиять, и имеем право получать информацию через «окна» - фильмы, книги, или собственную фантазию. Ведь создавая рассказ или еще что-то, за исключением мемуаров, мы не создаем реальность или мир, а просто открываем человечеству в новый, еще неизведанный и открывшийся только тебе мир. Оказавшись на улице рядом с подлой сеньорой, я хотела вырвать у нее из рук колье прежде, чем она подкинет его ни в чем не повинному парню, но не стала этого делать: нельзя менять чужие реальности в пределах окна. Поэтому, «полюбовавшись» на авантюру в живую, я вернулась в свое измерение, в ккотором не прошло и минуты. Позже проявился телекинез, умение владеть шарами как оружием и предрасположенность к телепатии.

Галя выслушала меня внимательно, но не знаю, что за мысли роились у нее в голове. И только когда она сказала: «Неплохой рассказ», я поняла, она приняла это за фан-фик. Мной завладело отчаяние, ведь только от Гали я могла получить непредвзятый совет, поэтому я все ей объяснила. Долго подружка мне не верила, но, соопоставив все факты и новости, поняла, что шутки вроде летающих над подмосковьем коров не в моем стиле, и поверила.
- Что мне делать? – спросила я.
- Даже не знаю, что сказать, с одной стороны здесь надо радоваться, а с другой – плакать. Главное - использовать способности аккуратно!
- Да  это я знаю! – поспешила уверить я, едва сдерживая слезы, - дома же житья не будет, а в «Институт»… Я не могу, мне еще больно!
- Не смей плакать! – полушутя пригрозила подруга, - а ты с Таней говорила? Что она думает?
- Она?! – я умехнулась, - возвращаться, естественно. А ты что думаешь?
- Я думаю, тебе сейчас надо экзамены сдать, а потом думать. Я еще на твой ДР хотела приехать…
- Я подожду до ДР, а что потом? Я спать спокойно не могу – вся комната ходуном ходит!
- Ну, тогда тебе надо поехать, не рискуй так!Не обязательно в «Институт», ты же говорила есть какое-то «Братство»…
- Я не террористка! Меня не примут!
Мы еще немного поговорили и попрощались. Я обещала все обдумать и решить.

Двадцать второе марта, день рождения был вчера, но друзей собираю сегодня, выходной как-никак! Галя со своей мамой приехали в два. Несколько часов счастья мне обеспечены!
- Еще раз с днем рождения! – сказала Галя, вручая мне открытку. – Прочитай стихи, мне очень понравилось!
Я пробежала глазами по строчкам и улыбнулась.
- Действительно, классно! – оценила я, - а родители мне учебник порты подарили, а то с две тысячи четвертого все позабылось!
- Здорово! – порадовалась за меня подруга и, взяв разговорник, произнесла пару фраз.
Мы посмеялись, показав родителям, что нам весело и наши мамы ушли на кухню говорить о своем, а Галчона спросила:
- Ну, как ты?
- Да достало все жутко!!! – пожаловалась я, - а тут еще выяснилось, что я ведьма по альтернативной версии. То есть, когда я родилась, в мое тело подселилась душа одной юной ведьмочки, побежденной в бою. Но за годы мы друг в друге расстворились.
- Ужас какой!
- Да нет, - ответила я, - зато у меня есть три сестры и два племянника. И я знаю, как выглядит реальная нечисть.
- Твои способности оттуда?
- Нет – мутация.
- Кстати, что ты решила? Остаешься?
- Нет, двадцать девятого уже уеду. Билет есть. Я возвращаюсь в родной «ИКС», там экзамены сдам…
- Может, все-таки останешься? Я же скучать буду!
- Созваниваться будем! – отмахнулась я, - у Ксавье денег много!

ССпасибо

xber9!!! Я поражена, что ты читал "2вж"! Спасибо! А я - нехорошая - все никак не прочту "Последнего...". Вот экз по матем пройдет, тогда прочту!

Ну, просто Сериалы читают по сериям, а ты долго не откликался....

спасибо!!! Но неужели тебя не тронул "жертвенный барашек"?

Ты о чем?

Ясно. А девчонки долго ржали над "барашком". Ши вообще сказала, что она больше прибедняется...

Понятно! Жду развернутых реценй!